— Вполне.
— K тому же вечером вместе с нами будут работать «подсолнухи».
— Да. Это уже что-то…
— Ты готов?
— Я не знаю.
— Это не ответ.
Олег посмотрел на раненого Лунина, который в этот момент при помощи двух разведчиков забирался в кузов грузовика. Для него война на сегодня уже закончилась. A возможно и не только на сегодня. Скорее всего, навсегда…
— Я готов.
Серебров хлопнул Нартова по плечу:
— Там у Самойлова чай в термосе есть… иди… когда мы еще покушаем…
Олег подошел к «Уралу», где кормился народ. Там ему протянули кружку горячего чая и кусок хлеба с салом. Олег взял осторожно кружку и еду, повернулся. Кто-то вполголоса уважительно сказал вослед: «семерых…»
Олега это нисколько не тронуло. Он вспоминал сейчас то, что произошло чуть больше двух часов назад, и ему казалось, что все это было не с ним… с кем-то другим…
Нартов подошел к Лунину:
— Дима, ты как?
— Да вот, блин, словил пулю. Как мальчишка подставился. Ведь видел же этого душка… неужели старею?
— A мы уходим дальше.
— Зачем?
— Серебров с Романовым решили провести ложную эвакуацию. A я с Серебровым и твоими головорезами дальше пойдем.
— Понял. Сейчас… — Дима поморщившись, высунулся из-за тента и крикнул:
— Воробей! Ko мне!
K машине подскочил высокий сержант.
— Вызывали?
— Поступаешь в подчинение к старшему лейтенанту Нартову. Слушаться как меня. Понял?
— Понял… — сержант Воробьев сверху вниз посмотрел на Олега. - Товарищ старший лейтенант, я видел, где лежал Бардин, а где бились с чехами вы. Мы тут с парнями обсуждали…
— Нечего обсуждать, — вдруг, удивившись самому себе, сказал Олег. — Бардин погиб как герой.
— Но мы тут думали… убит-то он был в затылок…
— Мы ждали духов co всех сторон. Он повернулся, что бы посмотреть, что делается у нас в тылу, в этот момент его убили…
Воробьев недоверчиво покачал головой.
— Воробей, чего тебе не ясно? — спросил Лунин. — Тебе все объяснили…
— Все ясно…
— Тогда пока есть время, пополни боезапас во всей группе, — распорядился Дима, и когда сержант ушел, спросил у Олега: — Что, правда, боец струсил?
— Я сам струсил, — сказал Олег.
— Все бы так трусили, — усмехнулся зло Лунин. — Сейчас бы уже ни одного боевика не осталось…
— Ладно, я пошел… — сказал Олег, видя, что разговор уходит не в то русло.
— Удачи тебе! — Дима крепко пожал Олегу руку. - He подставляйся. Лучше иногда струсить, чем проявить не нужное геройство…
— И тебе удачи! Будешь в госпитале, передавай Свете от меня пламенный привет.
— Обязательно передам…
B роте Иванова Олег вместо своего AKMC взял бесшумный автомат «Вал», набрал к нему патронов, доложил в разгрузку ручных гранат, в силе которых он теперь был уверен. Передал Глебу документы убитых боевиков.
— Дай мне «квакер»…
Глеб вынул из своего РД очки ночного видения и, передав их Олегу, предупредил:
— Батарейки старые, но на одну ночь должно хватить… вот еще возьми…
Иванов так же передал Олегу горсть батареек.
— Ага, — кивнул Олег.
— Чего еще надо?
— Вроде все…
— Тогда ни пуха…
— K черту.
Под прикрытием суеты вокруг бронегруппы, десять человек скользнули в сумрак леса, и когда машины двинулись, наконец, в путь, группа уже была далеко.
Поднимались, круто забирая по склону вправо. Временами в просветы между деревьями виднелись постройки Сержень-Юрта, где в этот момент полным ходом шла «спецоперация» по поимке «группы арабов», которую проводили ничего не знающие об основной задаче спецназа ГРУ большие звезды из штаба группировки…
После обеда Света уже собиралась в отсутствие раненых вздремнуть часок, чтобы хоть чуть-чуть наверстать запущенный хронический недосып, как на посадочную площадку зашел вертолет.
Кто-то, походя, бросил:
— Говорят, в горах спецназовцев сегодня здорово постреляли…
Света бросилась на пункт приема и сортировки раненых. K вертолету подошли санитары и приняли первые носилки. Издалека Света видела, как дежурный хирург махнул рукой в сторону морга, потом он так же махнул еще раз, потом еще и еще.
Света от нахлынувшей слабости не могла шагнуть дальше. Четыре трупа. Один из них может принадлежать самому любимому человеку на земле…
Самому любимому…
Если это их отряд попал под чехов… только бы другой… только бы другой…
Из вертолета вышел, держась за санитара, Дима Лунин. Тот самый, никогда не унывающий, которого в бригаде все звали не иначе как «поручик Ржевский»…
Где твое веселье, поручик…
Света не заметила, как на ее глазах навернулись слезы. Она все же смогла найти в себе силы и дошла до входа в морг, перед которым были выставлены носилки с трупами. Все погибшие были накрыты армейскими плащ-палатками. Солдат-санитар безучастно смотрел на подошедшую Янину.
Света наклонилась и резко сорвала брезент с лица первого убитого. Всмотрелась в изуродованное лицо. Нет, не он…
Следующая плащ-палатка отлетела в сторону. Голова разведчика была разворочена выстрелом в затылок, откуда еще сочилась кровь… тоже не он…
Да чтоб ты сдохла, война! Сколько ты еще будешь убивать? Сколько ты еще будешь калечить человеческих судеб?
Света отбросила брезент с третьих носилок. Это был лейтенант Мишин. Она непроизвольно отпрянула:
— Володя…
Санитар отвернулся. Что стало с ней? Сошла с ума? Рехнулась, как та, в Моздоке?
Света ухватилась за край последней плащ-палатки, и на мгновение закрыла глаза. B голове пронеслось «Господи… пусть только не он…»
Она стояла и не решалась откинуть брезент. Пусть только не он… пусть только не он…
