Родные ступеньки. Олег усмехнулся про себя: никогда раньше не думал, что когда-нибудь будет так радоваться только тому, что имеет возможность смотреть на эти ступеньки, идти по ним…
Шестой этаж. Родная дверь. Звонок. Ничего не изменилось. Ничего…
Олег несколько минут стоял возле двери, или, не решаясь позвонить, или просто растягивая удовольствие…
Звонок. Белый, с черной кнопкой… какой родной…
Олег собрался, вытер co лба пот и позвонил в дверь. Услышав знакомые шаги по коридору, снова вытер co лба капли пота.
— Кто там?
Боже мой… голос мамы…
— Мам, это я, Олег. Открывай…
Дверь открылась. Олег улыбнулся. Родители стояли на пороге… родные…
— Жарьте картошку. Я вернулся домой…
Бросив сумку в коридоре, Олег несколько минут провел в объятиях своих родителей, потом дошел до любимого дивана, и в ожидании ужина завалился на него.
— Оле позвонить? — спросила мама. — Позвать ee?
— Пока не надо, — сказал Олег.
— Интересно, это почему? Ты разве не хочешь ее видеть?
— Я не знаю…
Чуткое материнское сердце уловило перемены…
— Что случилось?
— Я просто не хочу ее видеть. И все…
Мама села напротив него:
— Олег, ты изменился. У тебя совершенно другие глаза… и голос…
— Да мама, я уже другой. Прежнего Олега ты уже никогда не увидишь… и я не знаю, хорошо это, или плохо…
Из кухни выглянул отец:
— Давай приготовим, а за столом и поговорим…
Мама ушла на кухню. Олег включил телевизор. Шли новости. Вдруг на экране он увидел тело убитого Абу Мовсаева. Диктор вещал:
— B результате уникальной операции, проведенной эфэсбэ России, был уничтожен…
Олег переключил канал. Там была музыка. Его сверстники в шапочках под глаза размахивали руками перед камерой. Что-то пели…
— Вещь! — усмехнулся Олег. — Классные пацаны… вас бы в горы…
Оказалось, что смотреть нечего. Сплошная дебилизация населения… какая мелочность и никчемность… а ведь смотрел раньше, когда не знал, какие бывают в жизни проблемы…
Встал, прошел на кухню:
— Мам, может, что помочь?
— Да нет, Олег, ничего не надо…
— Сами справимся… — отозвался отец, который чистил картошку.
— Может, в магазин сходить?
— Вот в магазин давай! — поддержал сына отец, прекрасно понимая, о чем намекал Олег.
— Я быстро…
Олег вошел в свою комнату, вынул из-за пояса пистолет и спрятал его под матрасом. Вынул из карманов пачки долларов, и тоже спрятал их под матрасом. Вроде все…
Посмотрел на себя в зеркало. Небритое лицо здорово напоминало чеченского боевика. Да… надо будет обязательно побриться…
B магазине он взял бутылку водки, бутылку белого вина, что-то из салатов и вышел. Улица привычно гудела машинами, пахла выхлопом двигателей, толкалась прохожими… и ничем, совершенно ничем не напоминала войну…
He спеша Олег шел к дому, наслаждаясь давно забытыми чувствами. Правда, в душу уже забрался гадкий червяк и точил ее своими зубами — что сказать Оле? Как объяснить ей, что отношений больше никаких нет? Как?
Олег не заметил, как к нему подошли два сержанта милиции:
— Молодой человек, предъявите ваши документы!
— Что? — Олег даже не понял сперва, чего они от него хотели.
— Документы покажи.
— Документы? Сейчас…
Олег поставил пакет на асфальт и полез рукой за пазуху, силясь найти там удостоверение личности офицера. Его там не было. Оставил дома…
— Документы дома оставил… — растерянно выговорил Олег.
— Конечно, — усмехнулся один из сержантов. — A дом где? B Азербайджане? Или в Таджикистане?
— Вот мой дом, — Олег указал на свой дом, до которого он не дошел сотню метров.
— Ага, сколько мы таких сказок слышали… — усмехнулся второй.
— Придется пройти с нами… — предложил первый.
— Куда? — спросил Олег.
— B отделение! — по слогам выговорил сержант.
— Надолго? — спросил Олег, еще надеясь, что все закончится быстро, и без лишней суеты…
— Пока не разберемся…
— Слушайте мужики, — Олег подхватил пакет. — Я офицер, только что из Чечни прилетел, вот, вышел из дому за покупками…
— Это ты нам в отделении расскажешь. Давай, топай вперед, чеченский офицер…
Олег посмотрел на ухмыляющихся сержантов, которые уже вытащили на всякий случай дубинки. B одно мгновение он все понял… вот, растяпа, забыл документы…
И вдруг какая-то слепая злость вскипела в одно мгновение. B висках кровь застучала молотом:
— Мужики, вот мой дом. Шестой этаж. Там мои документы… — хриплым голосом выговорил Олег. — Давайте пройдем…
— Ты это, мы тебе не мужики… — сказал один из сержантов. — Давай, топай в отделение. Или сейчас наручники оденем…
По всему телу прошла дрожь. Олега начало трясти. Кому наручники? Ему? Офицеру спецназа ГРУ? Офицеру, лично уничтожившему начальника особого отдела Ичкерии дивизионного генерала Абу Мовсаева и в придачу еще десяток боевиков? Что же вы можете в этой жизни, сержанты? Bаc бы, уродов, в чеченские горы…
Олег непроизвольно сделал движение рукой, проверяя, висит ли на плече автомат. Автомата не было. B голове вдруг включилось: «живым не возьмете…»
Один из сержантов как будто что-то понял, и ухватил Олега за руку:
— Только без шуток, а то мы тебе спесь быстро пообломаем…
Это было последней каплей, залившей чашу терпения…
Олег ухватил руку сержанта на излом, выворачивая ему пальцы, а второго быстро уложил ударом головой в нос. Пока второй летел на землю, Олег коленом выбил первому солнечное сплетение, после чего аккуратно поставил пакет с бутылками и занялся сержантами всерьез. Боковым зрением он увидел, как бросились врассыпную прохожие…
— Кого, вы, суки, взять решили… — непроизвольно вырвалось у него, когда он ухватил на удушение того, которому разбил нос своей головой.
Первый сидел на асфальте, держался за вывернутые пальцы, за разбитый нос и тихо хрипел, не в силах, что-либо сказать с выбитым «солнышком». По своей спецназовской привычке Олег быстро прошмонал обоих, забрал служебные удостоверения:
— Сидите здесь, уроды, и молите своего Бога, что я вас не убил. Еще раз увижу — точно порешу…
