— Все за левый борт! Быстро!
Олег вытащил ноги из люка, хотя для него было бы лучше просто спрыгнуть внутрь БМП, но его смутил приказ Романова и осознание того, что по ним ведет огонь снайпер…
— Боец! Живее! — Олег толкнул сидящего справа от него солдата, который продолжал, как ни в чем не бывало сидеть, как будто команда подполковника его не касалась…
Срочник от толчка Нартова начал заваливаться на спину и упал перед башней.
— Давай скорее! — Олег хотел еще раз подтолкнуть медлившего бойца, но вдруг увидел, как по броне обильно потекла алая кровь.
Олег посмотрел на кровь, и даже подумал, откуда она здесь могла появиться, но тут Романов дотянулся до его рукава, и с силой рванул на себя. Нартов успел ухватиться за край люка и повис за бортом.
— Кровь, — Нартов глазами указал на лежащего бойца.
— Ранен? — спросил Романов.
— Кажется, в голову… — растерянно ответил Олег.
Романов повернулся назад и начал рукой махать по кругу, приказывая идущим следом машинам прибавить скорость. Потом он схватил тангенту и заорал в нее:
— Мишин, твою мать! Справа снайпер! Прочесать весь район! У нас есть убитый!
Нартов понял, что последнее предложение было сказано исключительно для острастки. Чтобы Володя там не церемонился. Романов снова заорал в эфир:
— Вправо заградительный огонь! Транспортные машины на базу, остальным вправо! Огонь по всему, что движется!
Идущий за БМП «Урал» обогнал боевую машину. Романов снова запрыгнул на броню, остальные последовали его примеру. Нартов передернул затворную раму своего автомата. Кто-то из бойцов открыл огонь в сторону невидимого стрелка. Наводчик начал поворачивать башню и автоматическая пушка несколько раз оглушительно ахнула.
Романов повернул лежащего на броне солдата — вне всяких сомнений боец был убит. Пуля попала ему в глаз и вылетела через затылок — воротник бушлата был залит кровью.
Машины с группой Мишина уже влетели в кусты и интенсивным огнем расстреливали кусты, откуда был произведен выстрел. Пока туда подъехали остальные, все уже было кончено.
— Вот он, сука… — глаза Мишина горели огнем.
У его ног лежало тело, развороченное выстрелом из автоматической пушки БМП. Олег присмотрелся — по всей видимости, разведчики Мишина уже по убитому духу добавили еще из своего оружия…
Один из разведчиков принес автомат, на котором был установлен оптический прицел. Пояснил:
— Из него, гад, стрелял…
Автомат был весь в грязи, приклад был разбит пулей. Романов осмотрел автомат, потом стал осматривать труп убитого боевика. Позвал Нартова:
— Переводчик! Давай, работай…
Олег наклонился к трупу. Странно, но сейчас он не чувствовал к убитому никакого отвращения. Олег вдруг понял: это враг, и он должен быть именно таким…
Спокойно вывернув карманы убитого, перемазавшись при этом в крови, Олег нашел удостоверение моджахеда и паспорт с шатойской пропиской. На трупе была надета китайская разгрузка в которой было три автоматных магазина, одна граната и радиостанция.
— Дай-ка сюда… — потребовал Романов радиостанцию.
Олег передал ему «Кенвуд», а сам стал рассматривать удостоверение. B это время подошел Лунин, который на БМП обшаривал местность.
— Нет никого, — сказал Дима командиру. - Видать, один он был…
Труп боевика закинули на ребристый, и уже в наступающих сумерках вернулись на базу отряда.
B штабной палатке Романов убитым голосом сказал Шумову:
— Это меня грохнуть хотели. Я ведь совсем рядом с бойцом сидел…
Шумов, оторвавшись от изучения паспорта боевика, отозвался:
— Хотели бы убить — убили бы…
— Бойца потеряли… — сказал Романов. — Вот и потери первые. Игорь, представь его к ордену Мужества.
— Хорошо, — кивнул Шумов.
— Свяжусь сейчас с артелью, пусть по Махкеты залп дадут… — сказал Романов. — Связист, соедини меня с ними…
Взяв телефонную трубку, Романов назвал координаты и сказал:
— Один залп прошу…
Командир артдивизиона 104-го полка напрямую спросил:
— За бойца мстишь, командир?
— Да.
— A меня потом прокуратура подвесит за ребро за убийство мирных жителей! Так что давай ты мстить без нас будешь. Договорились? He в обиду…
— Спокойной ночи… — сказал Романов и отсоединился.
Командир отряда прислонился головой к стойке палатки и закрыл глаза.
Сдав боеприпасы и промедол, Олег зашел в палатку медслужбы. На импровизированном операционном столе лежал убитый разведчик. Кириллов сидел в углу, и что-то писал под светом «переноски».
— Привет, — поздоровался Олег.
— Здорово, — кивнул Кириллов, не отрываясь от своей работы. — Ты был там?
— Да, в момент гибели он сидел прямо рядом co мною. До сих пор в ушах стоит звук, как в него пуля попала…
— Если можно так сказать, — мрачно, как умеют только врачи, пошутил Саша: — Бойцу просто повезло. Его смерть была мгновенной. Наверняка он и почувствовать ничего не успел. Просто в его глазах потух свет и все…
Олег посмотрел на убитого: голова бойца была перевязана окровавленным бинтом.
— Когда его отправлять?
— Завтра. Ночь здесь полежит, а завтра я его повезу в Моздок.
Олег ушел от Кириллова в подавленном настроении. B отряде погиб разведчик. Погиб солдат. Погиб, прежде всего, человек…
B блиндаже на столе уже стояла початая бутылка. Лунин, Мишин и Иванов сидели в круг и смотрели друг на друга. Олег зашел, скинул бушлат и присел с краю. Иванов молча налил ему в кружку водки.
Лунин сказал:
— Выпей за нашего пацана.
Олег взял в руки кружку, понюхал водку и, подняв взгляд на Лунина, неожиданно для самого себя, сказал:
— Это я виноват.
— B смысле? — не понял Лунин.
— Еще в селе Борисович меня спросил, сегодня поедем схрон забирать или отложить на завтра. Я сделал расчет времени и сказал, что лучше сегодня.
— И что? — спросил Мишин.
— Все имеет причинно-следственную связь. Если бы я это не сказал, он бы принял решение на завтра. Возможно, боец остался бы жив…
— Пей, — сказал Глеб. — Достал ты меня своей философией…
Олег опрокинул в себя кружку водки, поставил, пустую на стол. Закуска была тут же. Прожевав кусок черного хлеба, он сказал:
— Пусть земля ему будет пухом…
Прибежал боец с кухни и принес в двух котелках ужин: макароны по-флотски и чай.
— Холодный? — спросил Иванов.
