— Какой есть… — отозвался боец и поспешил выйти, но Глеб остановил его:
— Стоять боец!
Разведчик замер у входа.
— Ладно, иди… — отпустил его Иванов.
Солдат выскочил из блиндажа от греха подальше.
— Это первый, — сказал Лунин, имея в виду погибшего. - Сейчас начнем дохнуть как мухи.
Олег, вместе с остальными, принялся работать ложкой, поедая ужин.
— A ты уже привыкаешь, — усмехнулся Мишин, глядя на Нартова.
— K чему?
— Раньше после трупов ты жрать не мог, а сейчас уплетаешь так, что за ушами хрустит…
— Проголодался.
— И привык.
— He знаю…
Иванов разлил остатки водки, и Олег выпил еще.
— Нет, точно привык… — сказал Володя. — Глядишь, и из «пиджака» офицер получится…
— Может и так… — усмехнулся Глеб.
— Да точно привык. Только ты сам этого не заметил, — сказал Лунин.
— Бессмысленная смерть, — сказал Олег. — И эти, которых ночью…
— Это война, — сказал Глеб. — Она одна знает, какая смерть co смыслом, а какая нет.
— Всякая смерть co смыслом, — вставил Лунин и повернулся к Олегу: — Помнишь, ты меня спрашивал, страшно на войне или нет? Ну и страшно тебе сейчас?
Олег задавал Диме этот вопрос много дней назад. Тогда, когда он не знал, что такое война…
— Я не знаю. И да, и нет. Я сам еще не могу разобраться. Страшно, но не так, чтобы все отсохло от страха…
— Это еще цветочки, — усмехнулся Лунин. — Ягодки впереди.
Дима улыбнулся, и от этой улыбки у Нартова по коже пробежали мурашки.
— Все равно война — это дерьмо. Тот, кому она нужна, не знает тех страданий, которые выпадают на долю тех, кто оказался на войне. Будь моя воля, — Олег сверкнул глазами, — я бы лично убил бы того, кто развязал эту войну!
— Тогда тебе придется перестрелять все наше правительство! — рассмеялся Глеб. — И всех персидских шейхов, которые не заинтересованы, чтобы на Кавказе можно было спокойно добывать нефть. Кавказ к Европе ближе и Европа покупала бы нефть у нас, а не у них. Вот им это и не надо. Чистая экономика, никакой политики или религии… ну, разве только для прикрытия основной идеи…
— Ответственность за развязывание войны должна ложиться на тех, кто ее развязал, — Олега уже понесло, и он не мог остановиться, пока не выговорится. Рядом сидели мужики, хлебнувшие войну и понимающие, что без какой-то отдушины человек на войне быстро свихнется. Отдушиной Нартова было желание выговориться… — Но, по-моему, в истории редки случаи, когда высших руководителей страны судили за развязывание войны, за безвинные жертвы…
— Да, — кивнул Глеб.
— A нам — умирай, — Олег потянулся за котелком, в котором был чай, налил себе полкружки.
Мишин скривился при последних словах Нартова. Олег, посмотрев на него, чуть не сплюнул co злости. B этот момент прибежал посыльный из штаба:
— Товарища лейтенанта Нартова в штаб, срочно…
— B штаб, срочно… — передразнил посыльного Иванов.
B штабе кроме штабных офицеров сидели Самойлов, один из его сержантов-контрактников с автоматом, и связанный по рукам бородатый араб.
— Тебе собеседника привели, — усмехнулся Шумов. — Приступай…
— Где его взяли? — спросил Олег.
— На выходе из Киров-Юрта, — отозвался Самойлов. — Уходил на Элистанжи вместе с еще двумя.
— A где они?
— Там, — Самойлов глазами указал вверх. Все было понятно без подробностей.
Олег подсел к задержанному, и спросил:
— Имя?
— Али, — отозвался «собеседник».
— У кого был в отряде?
— Я заложник. Меня бандиты поймали в Грозном…
Олег перевел это на русский язык.
— Врет, скотина, — сказал Романов. — Думает, что мы тут в игрушки играем…
Самойлов сказал Нартову:
— Переведи ему, что мы парни серьезные и хотим от него получить только правду. Если он не будет говорить, то он сильно пожалеет…
Олег перевел. Араб опустил голову, как будто в раздумье. Романов вскипел:
— Он что, издевается над нами?
Самойлов принял слова командира как руководство к действию. B одну секунду в его руках оказался нож, которым он быстро и сноровисто отсек ухо арабу. Тот взвизгнул и закатил глаза. Кровь закапала на пол. Олег повторил вопрос:
— У кого был в отряде?
— У Халида.
— Сколько человек в отряде?
— Двести.
Олег посмотрел на Романова:
— Большой отряд, Юрий Борисович…
— Bo время допроса делиться своими впечатлениями необязательно… — отозвался Романов безучастным тоном. — Потом все обсудим…
Олег понял, что совершил глупость. Нужно держать себя в руках.
— Где базируется отряд?
— Месяц назад были в Улус-Керте, потом меня ранили в ногу…
— И где ты все это время был?
— B Киров-Юрте отлеживался. Лечился. Поймите, я не боевик. Я был вынужден ходить с ними. Они меня водили везде с собой.
— Что он там бормочет? — спросил Романов.
— Что он не боевик, — перевел Олег, и спросил араба: — Где сейчас Халид?
— Ушел. He знаю куда.
— Как оговорено твое возвращение в отряд после выздоровления?
— B Сельментаузене есть человек, которого зовут Ибрагим Вараев. Он связной.
— Откуда ты прибыл сюда, в Чечню?
После вопроса Олег подмигнул сержанту, и тот в готовности замахнулся прикладом автомата, чтобы избежать лишних шероховатостей в разговоре с боевиком. Араб оценил этот жест и быстро ответил:
— Из Грузии.
— Как?
— Мы шли по ущелью.
— A сам вообще откуда?
— Я из Иордании. He убивайте меня…
— Кому подчиняется Халид?
— Амиру.
— Амиру Хаттабу?
— Да, — ответил араб и втянул голову в плечи, будто боялся, что ее сейчас тут же отрубят.
Олег допрашивал араба еще два часа. Нартов уже валился с ног от недосыпа — шел уже третий час
