— Здесь и так все хреново, а мы еще и дополнительные трудности друг другу создаем…
— Ну, этот вопрос уже не ко мне, — усмехнулся Саша. — Это в человека заложено при его создании, так что по этому вопросу обращайся к другой инстанции…
Саша выразительно кивнул на лежащую на операционном столе библию в старом переплете.
Олег посмотрел на книгу:
— Библия?
— Да.
— A что там?
— Там все…
— Я пьян.
— Ну и что?
— Водка забивает мне мозги и лишает возможности думать…
— Здесь, Олег, на войне, думать вообще вредно. За нас уже все давно продумано. Нашему командованию, по всей видимости, не надо, чтобы подчиненные о чем-то думали. Глядишь, еще додумаемся до плохого.
— Разве вредно думать? — усмехнулся Олег. — Наверное, иногда это надо делать…
— Но только не на войне. Если будешь здесь много думать — очень быстро сойдешь с ума.
— Я вот думаю, что я здесь временно. По крайней мере, мне так кажется. Пройдет какое-то время, и я поеду домой. И все, что здесь случается, то случается не co мной, а с другими. Это других могут ранить. Это других могут убить. Но только не меня. Я здесь временно и я… не хочу умирать. Но так же мне кажется, что я никогда не вернусь отсюда домой. Почему-то я уверен, что не дожить мне до конца командировки… я не знаю…
— Ты сказал сейчас много, но не сказал ничего.
— Ладно, пойду я спать… — сказал Олег, вставая с лавки.
— Света тебе передавала привет, — сказал Саша, когда Олег был уже на выходе.
Олег обернулся:
— Какая Света?
— Ты что, забыл? Вспомни, кто тебе в госпитале ногу бинтовал в первый день твоей службы…
— A, Света… а она что, тоже здесь, в Чечне?
— A ты что, ничего не знаешь?
— A что я должен знать?
— У нее же муж здесь погиб. Вот она и приехала в наш госпиталь. Она тебя хорошо помнит, и передает тебе привет.
— Муж погиб? A она как?
Что-то шевельнулось в душе Олега. Дома его ждала невеста и, естественно, он на других женщин серьезных видов никаких не имел. Но Света… среди этой войны…
— Она молодцом. Надо иметь мужество, что бы приехать сюда и работать вместо своего погибшего мужа…
— Ладно, как увидишь Свету, и от меня привет ей передавай…
— Конечно, передам. Передай Лунину от нее привет…
После этих слов у Олега в душе все встало на свои места. Для Светы он был не один. C чистой совестью он ушел в свой блиндаж.
Утром Романов всех офицеров выгнал на зарядку. C больной головы после вчерашнего Олег на пробежке чуть не сдох, но километров пять по периметру отряда пробежал честно. Однако после пробежки Олег упал не землю, и долго не хотел шевелиться. Кириллов растормошил его:
— Вставай, надо двигаться! Нельзя так сразу расслабляться…
Олег хотел послать медика куда подальше, но Саша был для него уже не тем, кого он мог посылать…
После пробежки Романов устроил огневую тренировку, и Олег отстрелял на стрельбище три рожка патронов. Уже закончив стрельбу, Олег собирался уходить co стрельбища, как к нему подошел Красильников и, передавая Олегу необычного вида пистолет, сказал:
— Командир приказал научить тебя обращаться с этой штукой…
Олег взял в руки пистолет, и стал его рассматривать. Необычный вид говорил за то, что и свойства у пистолета были необычные…
— Называется ПCC. Бесшумный пистолет. Шесть патронов. Пробуй.
Красильников показал, как обращаться с пистолетом и Олег выстрелил из него две обоймы. За его стрельбой следила вся рота Иванова — оружие было необычное, и всем хотелось посмотреть его в действии…
Стрелять из него было одно удовольствие. Звука выстрела не было вообще — только щелчок бойка и шум отработавшего затвора. C пяти метров уже не слышно…
После стрельбы Олег ушел в блиндаж, где умылся и снова завалился на нары, решив отдохнуть пять минут до завтрака. Но не успел он прилечь, как в блиндаж спустился Романов:
— He понял?!
Олег подскочил с нар.
— Что, не выспался ночью?
— Выспался…
— A что тогда балдеешь?
Романов выгнал из палатки Витю Данилова и сел за стол. На столе стояла початая бутылка водки. Подполковник сдвинул ее в сторону:
— Пьете… а мне нужны трезвые головы.
Олег стоял перед командиром и пока не догадывался, зачем тот пришел.
— Значит так, Нартов. У меня к тебе разговор.
— Слушаю.
— Подумаешь потом и скажешь мне — согласен ты или нет.
— O чем?
— Вот о чем: борода, я смотрю, у тебя не растет, араба из тебя не получается… так что придется без бороды работать.
Романов чуть затянул паузу, как будто интригуя Олега, но тот и так был заинтересован послушать, что будет говорить командир.
— Задача у нас с тобой будет очень сложная. Будь у меня переводчик, закончивший РКПУ, я бы тебя ни за какие коврижки на задание не взял. Но за неимением лучшего, на задание я привлекаю тебя. Конечно, если ты дашь на это свое согласие…
— A что нужно делать? — спросил Олег.
— Делать мы будем самую опасную работу. Штаб группировки и Главное Разведывательное Управление требуют от нас результаты. A результатов у нас практически нет. Наши результаты пока это несколько завербованных агентов, несколько убитых боевиков и пара обнаруженных схронов с оружием. Фактически получается, что отряд специального назначения в полторы сотни человек почем зря жрет свою кашу. Мы должны давать ликвидации крупных полевых командиров, мы должны давать каналы снабжения незаконных вооруженных формирований, в том числе и их финансовую часть, мы должны выявлять пособников боевиков в населенных пунктах и базы боевиков в горах. У нас этого ничего нет. Если этого не будет в ближайшее время — на хрен мы тогда нужны вообще…
— Я нужен как переводчик? — спросил Олег.
— Да, но и все остальное ты тоже должен уметь делать. B том числе и лично убивать людей. Мне плевать, что ты при этом будешь чувствовать в своей душе. Мне главное нужно быть уверенным в своем офицере, что он сможет выполнить любую поставленную перед ним боевую задачу. B конце концов, ты давал присягу и получаешь сейчас за работу на войне не плохие деньги.
— Юрий Борисович, я готов, — неожиданно для самого себя отозвался Олег.
— Ты меня не дослушал.
— Но я уже принял решение.
