— Вакансия переводчика была, вот я и согласился… а ты?
— A про меня ты все и так знаешь. Новосибирский медицинский, потом свадьба с Игорем, потом и мы — на самый край. Вот теперь, Игоря нет…
Глаза у Светы покраснели и через мгновение по обеим щекам пробежали слезинки. Она непроизвольно вытерла ладонью слезы и, всхлипнув, сказала:
— Ну, чего сидишь? Наливай…
Олег разлил по кружкам коньяк. Сказал:
— Третий…
Выпили не чокаясь, думая каждый о своем… Ира закусила и, завалившись на койку, сказала:
— Ладно, я уже вырубаюсь. Сильно не шумите, если что…
Она завернулась в солдатское одеяло, отвернувшись к тканевой стене палатки. Олег посмотрел на Свету:
— Какие же вы все-таки мужественные женщины!
— Это в каком смысле? — спросила из-под одеяла Ира.
— B прямом! — отозвался Олег. — Я просто поражаюсь вами. Нормальный человек уже укатил бы отсюда куда подальше, а вы работаете…
— Лично я деньги зарабатываю, — раздалось из-под одеяла. - B сказки, про патриотизм, я уже не верю. Выросла…
Олег посмотрел на Свету.
— A ты?
— A ты? — спросила Света. — Почему ты сбежал в отряд? Нормальные люди убегают отсюда домой. A ты побежал на войну!
— Я не могу бросить своих друзей. Как же они там будут без меня? — Олег говорил правду. Именно так он и думал.
— Так и будут, — зло сказала Света. - Витю Данилова подстрелили, так к вам прислали Фомина, подстрелят Фомина, пришлют еще кого-нибудь. Это же обыкновенный конвейер смерти… и мне здесь, в госпитале это видно очень хорошо… Вы есть не что иное, как пушечное мясо. Ты был у нас в морге? Видел горы человеческого мяса? Вся наша армия и есть это мясо. Только те, которые лежат в морге уже им стали, а те, которые еще живы, только стоят в очереди…
— Мы не мясо, — покачал головой Олег. — Пушечное мясо — это те, которые воевать не умеют, которых бросают в бой без подготовки…
— Ты эти сказки расскажешь внукам, — усмехнулась Света. - Если доживешь. Я еще раз говорю: вся армия — это пушечное мясо. И все жители Чечни — то же самое… Боевики убивают вас, а вы их. B результате — только смерть…
Олег не нашел, что ответить, и потянулся к бутылке, что бы разлить еще.
— Сколько здесь смерти! Сколько здесь крови! Сколько здесь человеческого горя! — тяжело сказала Света. — И ни от кого я не могу получить вразумительный ответ для чего все это надо! Вот скажи мне, Олег, для чего мы их убиваем? Для чего они убивают нас?
— Потому что они — террористы. Потому что они — непримиримые сепаратисты.
— И только поэтому?
— A почему же еще? — удивился Олег.
— A мы не террористы? Мы убиваем мирное население! Знаешь, сколько раненых гражданских привозят нам каждый день?
— Нет.
— Почти столько же, сколько и наших военных. Когда по населенному пункту бьет артиллерия или авиация, смерть не делит людей на мирных и не мирных. Смерть убивает всех…
Олег поднял кружку:
— Выпьем.
— Давай за то, что бы не было войны…
— Давай, — согласился Олег.
— Я вот иногда думаю, — сказала Света, поднеся кружку ко рту, но остановившись. — Что там, в мирной жизни, я никогда и никому не смогу объяснить, что война это плохо, и ее не должно быть…
— Знаешь, Света, я об этом уже думал. И сформулировал свою мысль именно этими словами. Совпадение. У дураков мысли сходятся…
— Нет. Просто мы с тобой пришли к одному и тому же умозаключению. Ну, если ты это понимаешь, тогда выпьем…
Выпив, они поставили кружки на столик и принялись закусывать. Немного прожевав, Света сказала:
— Вот ты говоришь, что их нужно убивать, потому что они террористы.
— Да, — кивнул Олег.
— Наша армия убивает всех подряд. Это что — все подряд террористы?
— Мирное население гибнет случайно, — сказал Олег, осознавая, что в его словах слишком глубок элемент недосказанности…
— Потери этих «случайных» соизмеримы с потерями войск, я тебе это уже сказала.
— Хорошо, — кивнул Олег. — Соглашусь, что армия бьет всех подряд. Но и они, чеченцы, посмотри, как на нас смотрят! Разве что только в лицо «оккупанты» не говорят!
— Говорят, — «успокоила» его Света.
— Ну вот. Вот.
— Хорошо. Представь, что Питер, где ты родился и вырос, вдруг стал не угоден государству, и руководство страны решило ввести в город войска.
— Для чего?
— Предположи гипотетически. Пусть причина останется за кадром.
— Ладно. Допустим.
— Вот, а войска, войдя, разрушили город до основания. Ты, как истинный питербуржец, будешь защищать свой город с оружием в руках от таких правительственных войск?
— Конечно, буду! — усмехнулся Олег. — Разумеется!
— И государство тут же объявит тебя террористом, сепаратистом, боевиком, и остальная часть страны будет считать своим долгом убить тебя, и таким образом «спасти родину». Или я говорю что-то не так?
Олег некоторое время молча смотрел на Свету, а потом сказал:
— Да. Я с тобой согласен.
— Молодец, — усмехнулась Света. - Сейчас причину войны мне сказать никто не может. И я тут между делом спрашивала наших раненых, за что они воюют. И большая часть знаешь, что мне ответила?
— Нет.
— Большая часть наших военных здесь воюет из-за мести за своих погибших товарищей! Понимаешь? Убивают за убийство! Мстят друг за друга! A co стороны это все очень смахивает на петушиные бои! Стравили двух бестолковых птиц, они и долбят друг друга!
Олег зло посмотрел на Свету:
— Ты сравниваешь нас с бестолковыми птицами?
— Это образное сравнение. Но точное.
— И ты хочешь сказать, что мы бестолку бьем друг друга?
— Я это уже сказала.
Олег налил еще, и поставил пустую бутылку на пол. Посмотрел на Свету:
— И за что, мы, по-твоему, воюем? Вот скажи, тогда, вот именно ты зачем приехала сюда? Что тебе здесь надо?
— Я приехала сюда мстить за своего погибшего мужа, — сказала Света. — Я это не скрываю.
— Ага! Значит, месть!
— Да, месть.
— Как же можно мстить в госпитале?
— Я хотела на передовую. Я хотела в ваш отряд, но меня не пустили. Тогда я хотела убивать
