боевиков своими руками!
— A что же с тобой сейчас?
— A сейчас у меня за плечами опыт нескольких месяцев работы в хирургическом отделении госпиталя. И этот опыт раскрыл мне глаза на сущность этой войны. Сейчас я вижу, что эта война никому из нас не нужна. Эта война уже забрала у меня Игоря. Эта война еще много сделает гадости всем нам… Сейчас я вижу, что харизма войны — это месть. И тот, кто ведет войну, именно на мести делает упор. Именно месть наиболее верно движет в бой наших солдат. Отомсти за своего товарища! Убей злого чечена! A истинные мотивы остаются за кадром.
— Мною в бою движет понятие справедливости! — уверенно сказал Олег. — Тебе знакомо это чувство?
— Господи, Олег! Как же забиты у тебя мозги всякой ерундой! O какой справедливости ты говоришь? Что это такое? Это можно потрогать? Это можно оценить в денежном эквиваленте? Да освободи же ты свое сознание, и обернись вокруг! Посмотри: ты из гор не вылезаешь, где тебя каждую минуту могут грохнуть, а эти шестеро клоунов из магазина могут только в безопасном месте срочников бить, да наших медсестер насиловать! A ведь по завершению командировки в деньгах получите вы одинаково! Что ты тридцать тысяч в месяц, что они! Вот только разница: ты всегда в прицеле, ты всегда в холоде, ты всегда в недосыпе, а они в полной безопасности, в тепле, сыты и спят по пол дня! Где твоя справедливость? Так что если сам не можешь понять, так запомни, мальчик, раз, и навсегда: понятие справедливости придумали те, кому выгодно это понятие эксплуатировать. Тебе справедливость всю жизнь вбивают в голову, а на самом деле этого нет! Нет этого и точка!
Света смотрела на Олега так, как будто была готова его разорвать. Наверное, так смотрит на тупого ученика заслуженный учитель, которому подсунули бестолкового разгильдяя, и весь его огромный учительский опыт, все его знания, никак не могут ему помочь вдолбить в голову ученика, что два плюс два — это четыре.
Олег нерешительно взялся за кружку:
— Давай допьем, крайняя…
— Давай, — света мгновенно изменила тон.
Они чокнулись, и только после этого Олег спросил:
— За что?
— За то, что бы сегодня погоды не было!
— Это зачем?
— Это не зачем. Это для чего.
— Для чего?
— Для здоровья женского организма.
Олег хлопнул глазами:
— B каком смысле?
— Ладно, — усмехнулась Света. — Я пошутила. Я напилась, и теперь у меня будут злые шутки. He обращай внимания.
Выпили. Закуска подошла к концу. Олег деликатно уступил даме последний кусочек сыра. Света разломила его пополам:
— Ешь.
— Спасибо.
— На здоровье.
— Еще будешь? — спросила Янина, дожевав сыр.
— Что?
— Пить?
— A что?
— Спирт. Гост — семьдесят четыре-двадцать-десять. Хорошая штука. Рекомендую…
— Нет, сейчас не буду. Пойдем, лучше прогуляемся?
— Иди, если хочешь. A я вздремну часок. He могу уже — сон с ног валит.
Света не стала дожидаться ответа и завалилась на койку. Олег наклонился к ней — молодая женщина уже спала.
He задерживаясь более, Олег взял автомат и вышел из палатки. Решил пока сходить на вертолетную площадку, уточнить, когда будет борт на Махкеты. Пока Олег туда шел, подумал, что если ждать осталось не долго, то улетит в отряд, не прощаясь. Как в прошлый раз.
Часовой у вертолетов спросил закурить, и Олег вспомнил, что забыл в палатке припасенные блоки сигарет.
— Нету… — отозвался Олег на вопрос часового. - A когда вертолет на Махкеты?
— A хрен его разберет, — часовой безнадежно махнул рукой. — Я что, диспетчер? Откуда мне знать, куда они летают?
— A кто знает?
— Спроси у летунов.
— A где они?
— Да вон, в столовой сейчас едят…
Олег повернулся в сторону, куда указывал часовой, и увидел большую палатку.
— Там, что ли?
— Ага. B палатке…
Олег направился к палатке. Там тоже стоял боец с автоматом. Видать, здорово охраняли пилотов…
Боец глянул на Нартова и отвернулся. Олег расценил это как разрешение пройти, и заглянул в палатку.
— A кто на Махкеты крайний? — улыбнувшись, спросил Олег.
— A тебе зачем? — отозвался мужик в летной форме, который сидел за обеденным столом ближе остальных и ел борщ.
— Улететь.
— Пешком дойдешь.
Олег усмехнулся: пилот не блистал разговорным этикетом.
— Но на вертолете быстрее-то будет… — сказал Олег.
— He. Пешком быстрее, — пилот прекратил есть, и повернулся к Олегу: — Погода сегодня паскудная. Мы даже в Моздок улететь не можем. Теперь придется нам тут ночевать. A что, сильно в горы надо?
— Ага, — кивнул Олег. — Что, вообще полеты отменили?
— Я же тебе русским языком говорю: погода сегодня паскудная!
— He летная?
— Ну да.
— Вот, блин, неудача… — расстроился Олег. — Что же делать?
— A ты чей?
— Романова.
— A, — улыбнулся пилот. — Значит, свой! A то я смотрю — вроде рожа знакомая. Когда же я тебя мог видеть? Вспомнил! Как-то утром рано я тебя туда уже подвозил!
— Было такое, — улыбнулся Олег.
— A раз такое дело, тогда присаживайся! — вертолетчик махнул рукой на стол. — Покушай с нами, налить?
— Нет, спасибо. Я только из-за стола. Пойду тогда искать, может колонна, какая в ту сторону пойдет…
— Ну, тогда удачи, лейтенант!
— Тебе того же…
Олег вышел из палатки. Новость была не очень хорошая. Погода вдруг стала нелетной, и на вертолете он сегодня вряд ли уже вернется. Колонны обычно формируются и уходят утром, а сейчас уже далеко за обед. Что, придется оставаться? Только вот у кого?
