– Разумней было напасть на слуг Силоры всеми имеющимися силами, – заметил Баррабус.
– Эта мысль приходила мне в голову.
– Без сомнений, Силоре тоже. Волшебница не полная дура.
– Ты не думаешь, что пришло время нанести решающий удар?
– Я думаю, Силора сама скоро пойдёт в атаку, – сказал убийца. – Она потеряла возможность устроить ещё одно извержение, и ей необходимо спровоцировать иную катастрофу.
Алегни взглянул на подчинённого с любопытством.
– Она служит Сзассу Тэму, во всяком случае, ты мне так сказал, – пояснил Баррабус, – и стремится завершить своё Кольцо Страха. Я слышал её слова о том, что Сзасс Тэм не прощает ошибок.
Очевидно заинтересованный, Херцго Алегни принялся ходить вокруг толстого ствола дуба.
– Она нападёт на нас? – спросил он, снова подходя к убийце.
– А ты бы напал, будь на её месте? Представь, твоё Кольцо Страха требует жертв, поэтому тебе необходимо устроить грандиозную резню. И быстро. Нападёшь ли ты на армию, которая ждёт атаки?
На лице тифлинга появилась улыбка.
– А город, полный людей, так близко... – закончил он мысль Баррабуса. – Силора скоро ударит по Невервинтеру.
Убийца снова пожал плечами.
– Иди и выясни это точно! – приказал Алегни.
Баррабус Серый с улыбкой поклонился, радуясь возможности поскорее уйти. Но, не сделав и пары шагов, он обернулся и, взглянув на тифлинга, сказал:
– Не за что.
– Я тебя не благодарил.
– Но ты знаешь мне цену. И твоя разочарованность говорит о многом. Этого вполне достаточно.
Алегни усмехнулся словам убийцы, и его улыбка стала ещё шире, когда Баррабус добавил:
– Когда я верну свой кинжал, я стану служить ещё лучше, мой господин.
Тифлинг нахмурился.
– Когда-нибудь ты поймёшь смысл моих слов, – пообещал Серый и, улыбнувшись, пошёл прочь.
Улыбка невысокого человека погасла, стоило ему отойти от Алегни. Воистину, убийца ненавидел тифлинга больше, чем любое другое живое или немертвое существо за всю свою жизнь. Но у Алегни был меч, поэтому Баррабус не мог пойти против него. Этот ужасный клинок знал о каждом движении убийцы до того, как тот его делал. Гнусный артефакт, дающий тифлингу власть над ним, с лёгкостью уничтожил бы Серого, по первому же желанию своего хозяина.
Если бы ему грозила просто смерть, Баррабус давно отрубил бы Алегни руки и с радостью принял свою «награду». Но меч, сейчас известный как Коготь, не стал бы просто лишать Серого жизни. Он уничтожил бы человека, поглотил и навечно подчинил частицы его души. Артефакт поглощал бы жизненную энергию Баррабуса, становясь всё могущественней. Или же меч воскрешал бы Серого для того, чтобы убивать снова и снова.
Да, Баррабус ненавидел Алегни, ненавидел его меч с красным лезвием и больше всего ненавидел свою беспомощность и несвободу. Лишь однажды за прожитые десятилетия Баррабус Серый испытывал подобное: в Мензоберранзане, городе дроу. И сбежав из этого тёмного места, он поклялся, что никогда не станет служить кому-то не по своей воле. Однако Коготь и нетерезский лорд, присвоивший его, заставили убийцу нарушить клятву.
– На данный момент, – пообещал себе Серый, крадясь по Лесу Невервинтер.
Он думал о своём кинжале, оружии, которое было его отличительной чертой на протяжении большей части жизни, оружии, которое порождало страх в сердцах умелых воинов и наёмников от Калимпорта до Лускана. Убийца знал, Алегни никогда не вернёт его – несмотря на могущество Когтя, тифлинг боялся Баррабуса Серого и ни за что бы не позволил тому заручиться поддержкой столь мощного магического оружия. И всё же убийца продолжал предаваться мечтам о поединке, который непременно состоится, если Серый сумеет вернуть кинжал.
Он использует его, чтобы высосать жизненные силы Алегни, даже если Коготь будет в это момент делать то же самое с самим убийцей. Он верил, что сильнее своего ненавистного хозяина, и даже если оба они умрут в бою, то такая смерть будет достойным окончанием пути Баррабуса Серого.
– На данный момент, – повторил убийца.
– Силора не знает, что он у меня, – хихикая, шептала Валиндра Теневая Мантия.
Она достала драгоценный камень размером с кулак, обточенный в форме черепа. В неживых глазах эльфийки вспыхнуло пламя, отразившись в гранях драгоценности.
– Я забрала его у неё, – самой себе пояснила Валиндра и снова захихикала.
Череп был талисманом, помогавшим её душе избежать увядания вместе со смертной оболочкой. Если тело эльфийки-лича будет уничтожено, её дух обретёт пристанище в драгоценной безделушке до того момента, пока не найдёт новое тело.
Но камень был куда большим, нежели обычная филактерия. Это был один из двух древних артефактов, служащий проводником великих магических сил. Дух Арклема Грита, возлюбленного Валиндры, был заключён во втором талисмане, но лич не знала, где он может находиться.
Она пыталась определить местонахождение филактерии Грита и именно поэтому посмела украсть у Силоры драгоценный череп. Немертвая эльфийка вглядывалась в талисман, и её взор устремлялся в глубь земли, но вместо возлюбленного лич нашла совсем иную, но, несомненно, могущественную сущность, недавно лишившуюся тела. Это существо уже устремилось прочь с материального плана бытия к своей награде или наказанию, но Валиндра была быстрее. Через магический камень она протянула руки, чтобы схватить ужасного духа и предложить ему дом, пристанище, филактерию.
– Приди, друг, – приказала лич и потёрла талисман. – Приди, ты нужен мне. Я знаю, знаю, – Грит, Грит! – ты не можешь долго оставаться без камня!
Ничего не произошло.
– Приди, или я сама притащу тебя, – предупредила Валиндра неожиданно мрачным голосом.
Глазницы черепа вспыхнули алым, а из каменного рта вырвался поток холодного воздуха.
Дух, мерцая, завис в воздухе перед неживой эльфийкой. Ужасающий, жалкий и переполненный яростью – бессильной, из-за нематериальности своего существования.
– Корвин Дор'кри! – ликующе расхохоталась лич. – Ты должен мне помочь!
Почему я должен помогать тебе? – раздался голос вампира в голове Валиндры.
– Потому что если ты поможешь, я позволю тебе воспользоваться могуществом этого камня, – подразнила лич. – Ты сможешь использовать его, чтобы захватить себе новое тело и вернуть себе материальный облик.
Призрак вампира промолчал, но Валиндра ощущала его желание, его отчаяние. Она понимала, что Дор'кри жаждет силы камня и сделает всё что угодно, чтобы избежать окончательной смерти.
– Ты будешь моими глазами, – пояснила эльфийка. – Сзасс Тэм желает нового катаклизма, и я должна сотворить его. Отправляйся в Гонтлгрим, проверь состояние Предтечи.
Это долгий путь. У меня нет столько времени.
– Ты быстр, как ветер, – рассмеялась лич. – Ступай. И возвращайся, когда всё узнаешь! Мне нужна информация! Грит! Грит! Ах, я была плохой девочкой! Должны пролиться реки крови! Я должна знать больше, и тогда я смогу сотворить катаклизм, а ты будешь моими глазами.
Она резко остановилась и с любопытством взглянула на череп. Валиндра оглянулась. Ей понадобилось несколько секунд, чтобы понять, что Дор'кри уже ушёл.
«Вот и хорошо», – подумала она.
– Что это значит? – спросил Джестри Силору. Прошло менее декады с момента встречи с Сзассом Тэмом. Стоявшая рядом группа ашмадай была занята собственными беседами о грядущей миссии.
– Валиндра стремится угодить Сзассу Тэму, и мы не будем ей в этом мешать.
– Почему ты доверяешь этой сумасшедшей? – очевидным отвращением лишь от упоминания
