— Откройте левый глаз пошире. Посмотрите на меня.
Под тонкой пленкой человеческой плоти, почти напрочь уже сожранной, возилась белая жирная гнусь. Спеша и давясь, личинка выжирала то, что осталось. Я подавился криком — однако этим дело не кончилось. Мой левый глаз, омытый водами Источника Знания, беспощадно срывал покров за покровом. То, что пожирала личинка, лишь на поверхности было человеком. Чуть глубже я видел жесткую щетину паука, восемь длинных лап — и понял, откуда у некроманта такая ловкость с катаной. Восемью оно, конечно, сподручней… В чреве ли паука возилась личинка, личинку ли жрал паук — мерзость эта больше всего напоминала рентгеновский снимок жертвы осы?наездника. Жизнь насекомых. К горлу подкатила тошнота. Я снова дернулся. Некромант не пускал.
Он держал меня всего на секунду дольше, чем следовало бы. И за эту секунду, кратким промельком, левый глаз мой увидел и иное. Между вцепившихся друг в друга монстров, в темной этой и гнусной яме (
Тут мой подбородок наконец?то высвободился из тисков, и я рухнул на спину. Ободрал локти о камни в стремлении отползти подальше.
— Ну что? Убедились?
Некромант смотрел на меня внимательно и даже с некоторым сочувствием.
— Зачем… Зачем вы мне эту дрянь показали?
— Затем, Ингве, что мне не нужна ваша жалость. Мне нужно, чтобы вы исполнили данное мне обещание.
— Какое обещание?!
Он протянул руку за спину, вытянул из ножен катану и швырнул на гальку рядом со мной. Лезвие было целиком ржавым. Лишь на самом острии посверкивала одинокая серебряная точка.
Я поднялся и носком ботинка пихнул катану обратно к нему.
— Не понадобится. Мы уже почти дошли.
Некромант ничего не ответил.
Знал ли сам Иамен про запертого в нем пацана?
Знал?
Не знал?
Я пообещал себе, что, когда доберусь наконец до нормального зеркала и смогу побриться — левый глаз закрою не просто повязкой, а заслонкой. Из трехдюймовой толщины свинца.
Нам повезло — или так показалось вначале. Цепь красных гор разрезало ущелье, ровное, будто гряду распороли надвое мечом. Я обрадовался — карабкаться по склонам мне было не по силам даже теперь, когда Иамен вышагивал самостоятельно. Хотя спотыкался он не меньше и пару раз его вывернуло уже привычной дрянью, я не мог заставить себя не то что тащить некроманта — просто протянуть ему руку. Он поднимался сам. Поднимался, вытирал рот ладонью, шел дальше. В чем?чем, а в упорстве ему отказать было нельзя.
Иамен молчал всю дорогу, не считая редких приступов кашля, от которого у него на губах показывалась кровь. И лишь когда мы вступили в холодную, цвета спекшейся крови тень ущелья, он негромко сказал:
— Ну здравствуй опять, мой Ронсенваль.
Обращался некромант явно не ко мне, и все же я мрачно вякнул:
— С каких это пор вы записались в роланды?
Он улыбнулся.
— Не в роланды. В ганелоны.
Я, традиционно, не понял, о чем он.
В конце ушелья виден был свет. Вертикальный, знакомо?рыжий, перечеркнутый надвое синим столбом дыма. До выхода из горы оставалось совсем немного. Может быть, около километра. А там…
Что «там», я придумать не успел, потому что сзади раздался какой?то лязг. Я крутанулся на месте. Иамен стоял, напружинившись, сжимая в руке катану. Я огляделся. Никого в ущелье, кроме нас, не было. Что за?…
— Эй, вы что задумали?
— Заткнитесь, Ингве, и идите вперед.
— Уберите меч.
Иамен бледно усмехнулся.
— Если бы я хотел ударить вас в спину, давно бы это проделал. Идите. Я за вами.
Я пожал плечами и развернулся. Фенрир его знает, что там у него творится в башке — я устал гадать. Я сделал пару шагов вперед, и тут с края обрыва у меня над головой полетел камень. А за ним еще один. И еще. Я отпрыгнул, прячась под защиту козырька скалы на другой стороне ущелья. По горам прокатилось эхо, больше всего напоминавшее боевой клич многотысячной армии. Загремели мечи о щиты. Сквозь гвалт прорезался звук трубящего рога.
— Что происходит?
— Бегите, Ингве, — крикнул мне некромант. — Они вас пропустят.
— Да кто они?
И тут я увидел. Бледно, бледно, едва заметно даже всезрячему левому глазу, сквозь тысячи лет или сотни слоев иных реальностей, они спешили на бой. Их были сотни. Если не десятки сотен. Высокие воины в странных доспехах, не принадлежавших ни одной из человеческих армий. Пешие. И всадники. С мечами и копьями. С дырами изломавших доспехи ран. С оскалами неживых лиц. С клинками, застрявшими между ребер. С выклеванными вороньем глазами. Мертвые лошади и мертвые всадники. Впереди, на высоком вороном жеребце, скакал молодой полководец. На груди его, на поблескивающей золотом цепочке, висел окованный серебром рог. Кровь запеклась на обоих висках всадника — как будто и вправду лопнули от напряжения вены, когда он в последний раз трубил в свой олифант.
— Что это за херня, Иамен? Что им нужно?
Некромант мотнул головой.
— Да бегите же вы, идиот. Они не причинят вам вреда. Скажите Оззи…
Я встал из?под скального козырька и положил ладонь на рукоять Трифинга.
— Вот сами ему и скажете.
И шагнул к Иамену, намереваясь встать рядом с ним — однако некромант лишь невесело рассмеялся.
— Ничего вы им не сделаете. Я вообще не понимаю, как вы их видите — они же просто?напросто моя память. Или, вернее, даже не моя. Хороший я дал вам глаз…
— Не ваш глаз, не вы и дали. Чего им надо?
— Им надо меня.
Призрак, ехавший впереди, остановился шагах в десяти. Жеребец его нервно переступал с ноги на ногу. Да, совсем юный воин, с едва пробившейся острой бородкой. Пустые глазницы уставились на нас.
— Ты обещал, побратим, — пошелестело в ущелье, — ты пообещал прийти на помощь, если я трижды протрублю в свой рог. Выполни свое обещание.
Я обернулся к Иамену. Некромант выглядел удивленным.
— Что?
— Не понимаю, что он несет.
— Ой ли?
Мои слова заглушил пронзительный сигнал рога. В ущелье прокатилось эхо.
Иамен от неожиданности выронил катану, зажал уши и, согнувшись, прошипел:
— Не были они никакими побратимами. Были родными братьями. Ингве, это опять ваш бред полез?
Я недоуменно нахмурился — и тут меня осенило. Драупнир. «Сказание об Ингви Лорде и
