поэтому почти ничего не припоминаю, о чем с ними беседовал.
ДРУГИЕ ГРУППЫ В КИТАЕ
Самой первой, работавшей в Шанхае, была группа Джимма. Ее называли также группой Лемана, но я ничего не слышал об этом, пока не приехал в Шанхай. Джимм был командирован четвертым управлением РККА и прибыл в Шанхай немного раньше Алекса и меня. Его задача состояла в том, чтобы организовать радиосвязь между Шанхаем, другими районами Китая и Москвой. Кроме того, в качестве второстепенного задания он должен был направлять информацию в Москву, если бы появилась возможность ее получения. Таким образом, по сути его задачи были, главным образом, технического, подготовительного, экспериментального характера. Когда я прибыл в Шанхай, он уже завершил организацию радиосвязи на линии Шанхай – Москва и создавал ее между Шанхаем и другими районами Китая. Однако, кажется, организация связи с Кантоном шла не очень успешно. Джимм привлек к работе Клаузена, а затем в Шанхае и русского белоэмигранта Мишу (или Мишина). Позже Джимм передал мне и Алексу налаженную им в Шанхае радиостанцию и собрался к отъезду в Москву. Когда он покинул Шанхай – не помню, но помню, что по возвращении в Москву он стал начальником радиошколы. Я встречал его в Москве в этом качестве. До смерти Мишина я заботился о нем. Он работал для меня в Кантоне, а затем и в Шанхае. Клаузен был в нашей группе короткое время. В 1931 году по указанию Москвы я отправил его в Харбинскую группу. В результате группа Джимма (Лемана) умерла естественной смертью.
Еще одной группой, с которой я контактировал в ходе своей работы, была Харбинская группа. Она также была направлена четвертым управлением РККА. Ее задача состояла в сборе военной информации в Маньчжурии, но одновременно собиралась также и политическая информация. Харбинская группа служила для меня почтовым ящиком. Мои письма и документы, адресованные в Москву, я отправлял этой группе, а они переправляли их в Москву. Направляемые для меня из Москвы деньги тоже посылались через этот канал. Связь с Харбинской группой осуществлялась следующим образом. Прежде всего из Харбина в Шанхай приезжал кто-нибудь из Харбинской группы и согласовывал технику связи через «почтовый ящик». Затем выделенные для этого члены Харбинской и Шанхайской групп поочередно курсировали между двумя городами, выполняя роль почтальонов. Клаузен несколько раз выполнял для меня такую роль. Я и сам, став «почтальоном», возил документы в Харбин, думаю, что это было весной 1932 года.
С руководителем Харбинской группы Отт-Гломбергом[38] я впервые встретился в Шанхае. В следующий раз я встретился с ним, когда он вызвал меня в Харбин, чтобы передать документы. В Харбине я также встречался с работавшим ранее в Шанхае Фролихом, называемым иногда также Тео. Я слышал о радиотехнике Артуре, но, пожалуй, не встречался с ним в Харбине. Тео и Гломберг покинули Харбин в 1932 году. Я встречал их в России в 1933 году, но это была случайная встреча, не связанная с работой. Мои связи с Харбинской группой строго ограничивались «почтовым ящиком», с точки зрения сути работы связей совершенно не было.
В 1931 году в Шанхае работала также группа Фролиха – Фельдмана. И она была командирована четвертым управлением РККА с задачей установить связи с Китайской Красной армией и собирать информацию о ней. Они имели собственные средства радиосвязи с Москвой, поэтому не использовали нашу радиостанцию. Возглавлял группу Фролих, второе имя было Тео, – генерал-майор сухопутных войск Красной армии. Фельдман был радиотехником и имел звание подполковника. В группе был еще один человек, но кем он был – не знаю. Они не смогли выполнить свою задачу и в 1931 году покинули Шанхай. У меня не было с ними связей по работе, были только случайные встречи. Шанхай, в конце концов, такой маленький город, что трудно было избежать случайных столкновений с людьми. Я не получал указаний из Москвы вступать с ними в контакт. У них были свои инструкции, и между нами не было формальных отношений.
Я познакомился с сотрудниками группы Коминтерна случайно в Шанхае в 1931 г. Она состояла из политической и организационной секций. Организационная секция состояла из Ноуленса, ставшего известным после его ареста, и еще двух-трех помощников. Позже в Шанхай прибыл Карл Лессе и занял место Ноуленса. Организационная секция имела разные задачи, но главным было обеспечение связи между Коминтерном, КПК и политической секцией их группы в Шанхае. Связь была трех видов: 1) курьеры, т. е. люди, курсирующие между Москвой и КПК; 2) отправка писем и документов; 3) радиосвязь. Помимо этого оргсекция осуществляла финансовые связи между Москвой, КПК и политсекцией Шанхайской группы; подбирала места встреч и дома для политсекции и КПК; оказывала разнообразную помощь в техническом и организационном отношениях в нелегальной работе в Китае; организовывала обмен секретными документами между Москвой и Китаем и, наконец, обеспечивала безопасность членов политсекции. Что касается последнего пункта, секция имела полномочия давать указания членам политической секции, ограничивать их передвижения и т. п.
Политическая секция состояла из Герхарда, которого я знал, когда был еще в Германии, и с которым вместе работал в мой коминтерновский период, и одного-двух помощников. С этими помощниками я не встречался. С Герхардом я случайно встретился в Шанхае и возобновил прошлое знакомство, но по работе мы совершенно не контактировали. Задача Герхарда, а точнее политической секции их группы, состояла в том, чтобы быть представителем Коминтерна и выразителем политического курса в отношении КПК, принятого Конгрессом Коминтерна. Политическая секция выполняла также обязанности посредника в обмене информацией между КПК и Коминтерном и готовила доклады по всем социальным вопросам рабочего движения в Китае. Затем эти доклады через организационную секцию отравлялись в Москву. Мне никогда не приходилось переправлять их донесения нашими радиосредствами и другими способами связи. С арестом Ноуленса положение Герхарда в Шанхае стало опасным, и в 1931 году он вернулся в Москву. Всего я встречался с Герхардом не более трех раз.
ИНЦИДЕНТ С НОУЛЕНСОМ
Я впервые узнал, что Ноуленс выполнял секретную миссию в Шанхае, только когда он был арестован. Его арест вызвал большую сенсацию среди иностранцев, проживавших в Шанхае. Арест произвела полиция Шанхайского иностранного сеттльмента по требованию Нанкинского правительства и передала его этому правительству. Нанкинское правительство арестовало руководителей КПК и из их показаний узнало о существовании и деятельности Ноуленса, а в довершение всего и о местах, где Ноуленс встречался с представителями партии. Ноуленс и его семья были арестованы у себя в доме, где были обнаружены и конфискованы в качестве важных улик весьма секретные документы. Ноуленс утверждал, что он швейцарец, но швейцарские власти упорно это отрицали. Он был приговорен к длительному сроку тюремного заключения, но вскоре, благодаря вмешательству Советского Союза, был выслан за границу.
ПОЯСНЕНИЯ О МОИХ ВЗАИМООТНОШЕНИЯХ С РАЗЛИЧНЫМИ ГРУППАМИ
Моя группа, за исключением чисто служебных связей с группами Джимма и Харбинской, не имела отношений с любыми другими группами. Поскольку я прибыл в Шанхай как преемник Джимма, у меня были, естественно, контакты с ним. Харбинская группа выполняла роль почтового ящика между Москвой и мной, но помимо этого никаких других связей не было. Иногда мы выпивали вместе с членами группы Тео – Фельдмана и беседовали о повседневных проблемах, но по работе отношений совершенно не было.
