судьбы виражей, дороги любви. 1988
* * * Навеяно стихотворением Марины Чен:
«Я уйду так же тихо, как когда-то пришла…». Своеобразный поэтический диалог.
Мы столько лет…
(Текст — Т. Хмельник)
Мы столько лет говорим о том, что крылья нужны для того, чтоб взлететь. В черном небе, в небе пустом мы распяты на звездном кресте. Мы столько лет камням счет ведем, но разбрасывать их не хватает сил. Мы радуги ждем под пурпурным дождем. Мы землю копаем для наших могил. Мы столько лет на виду у всех, что нас освистать не составит труда. Берите, жрите наш плач и смех, нас всех уравняет большая беда. В подземном бункере в смертный час, когда бесполезный снят противогаз, когда последний огонь погас, теряя сознанье, вы вспомните нас. 1988
Ты — пламя живое
(Текст — Т. Хмельник)
Ты — пламя живое сгоревшей свечи, смотри на меня через ночь и молчи. Ты знаешь всю правду, ты видишь всю ложь, ты чувствуешь боль, ты простишь и поймешь. Ты — пламя живое сгоревшей свечи. В закатной стране, там, где всходит звезда, живешь ты навеки, но смотришь сюда. И взгляд, помогающий падшему встать, ни время не гасит, ни темнота. Ты — пламя живое сгоревшей свечи. Мы встретимся, все исполняется в срок, и слезы мои в свой вернутся исток. Ты скажешь «привет!» на каком языке? Ты скажешь «привет!» на каком языке? И вместе — в закат, вместе — вниз по реке. 1988
Погост
(Текст — Т. Хмельник)
Моя душа — пылающий погост, где корчатся обугленные тени всех тех, кто шел ко мне, но каждый нес свой щит, свой крест и вслух считал ступени. Моя звезда для смертных горяча. Для тех, кто слаб, покой всегда дороже. По каждому из них горит свеча, и червь слепой больное сердце гложет. Все тихо в догорающем дому. Взойдет трава прикрыть мои ожоги. Взойдет луна, и больше никому не укажу к моей душе дороги.
