Пожарный, оборвав крючки на ее выцветшем атласном лифе, запускает красную пятерню за блеклое венецианское кружево. После непродолжительных поисков он вытаскивает худую, длинную, землистую грудь, мнет ее, как салфетку, и целует сморщенный сосок.
Я до сих пор не могу забыть ее тело, белое и гибкое, как итальянская макарона.
Улыбка отваливает его подбородок, более тяжелый, чем дверь в каземат.
Ни гонору тебе, ни отваги, ни великолепия. Только
мучает и нерв треплет. Удивительная стратегия.
Вино фыркает в стакане как нетерпеливая лошадь.
Звезды будто вымыты хорошим душистым мылом и насухо вытерты мохнатым полотенцем. Свежесть, бодрость и жизнерадостность этих сияющих старушек необычайна.
Жизнь несет на своих плечах смерть, а смерть тащит за собой бессмертие.
Уличные часы шевелят черными усами.
Марина Ивановна Цветаева
Язык простонародья как маятник между жрать и с(рать).
Обожаю мальчишеские пары: руки друг другу через плечо, головы сдвинуты — всегда немного заговор.
И эта мужественная ласка!
Героизм: пересилить голод. Аристократизм: не заметить его.
Фаина Георгиевна Раневская
— Что такое облысение?
— Это медленное, но прогрессивное превращение головы в жопу. Сначала по форме, а потом и по содержанию.
Союз глупого мужчины и глупой женщины порождает мать-героиню. Союз глупой женщины и умного мужчины порождает мать-одиночку. Союз умной женщины и глупого мужчины порождает обычную семью. Союз умного мужчины и умной женщины порождает легкий флирт.
Лесбиянство, гомосексуализм, мазохизм, садизм — это не извращения. Извращений, собственно, только два: хоккей на траве и балет на льду.
Иллюстрации
Архивное













Концертное












