вопрос он не дал ответа. Я его спрашиваю: как ее разыскать? – смеется и бросает трубку. Я спрашиваю: как ее фамилия? – говорит, время узнать еще не настало, смеется и отключается. Я спрашиваю: зачем вам понадобилось сообщать мне о Любе, может, вы денег хотите за информацию? Нет, говорит, не надо, смеется и пропадает. Я рассказал все Артуру – не сразу, недели через три после того, как объявился аноним. Он пытался отследить звонки – ничего не вышло. Разыскать мою дочь он тоже не смог. – Юлиан укоризненно посмотрел на Генриховича и покачал головой. – Потерял ты, брат, квалификацию, стареешь.
– Я сделал что мог, – возразил Артур Генрихович, – но найти то, чего нет, невозможно. Никакой Любы нет.
– Вы так думаете? – Андрей усмехнулся.
– Безусловно! Этот аноним – самый обыкновенный мошенник.
– Ну вот, – продолжал Юлиан, – а несколько дней назад мне снова позвонили и сообщили, что Люба погибла и что убила ее Алена.
– И вы, конечно, сразу этому поверили?
– Поверил! Почему я должен был не поверить? – Юлиан с вызовом уставился на Андрея. – На Аленин счет я давно уже не заблуждаюсь, отдаю себе отчет, что вырастил чудовище. Но, – Озерский поднял вверх указательный палец, – сомнения некоторые все же оставались, я не стал обвинять огульно, решил сначала убедиться, так ли это, посмотреть ей в глаза. И что бы вы думали? Все подтвердилось!
– Что, что подтвердилось?
– А то и подтвердилось, что она убийца. Глаза ее преступные мне об этом сказали, голос лживый, преступный, трусливо дрожащий, подтвердил. Артур не видел и не слышал ее, он остался внизу, в машине, я к ней поднялся один, и потому, только потому он мне не поверил. Артур не верит, что Алена убийца!
– Не верю. – Генрихович важно кивнул. – Алена не убивала Любу, потому что никакой Любы не было.
– Вот так он мне и твердит! – пожаловался Юлиан. – Не было, не убийца, а я, видите ли, жертва мошенника, который якобы воспользовался моим положением…
– Разумеется, это так. Кто-то, кто знал о вашем несчастье, о ваших семейных обстоятельствах, воспользовался этим в своих преступных целях. Сначала я думал, что этот человек хочет, чтобы вы признали своей дочерью эту самую Любу, чтобы она унаследовала то, что у вас еще осталось. А когда сообщили о ее гибели, понял, что никакой девушки Любы в природе не существовало, фикция эта Люба, просто кому-то для чего-то нужно окончательно поссорить вас с Аленой.
– Не поссорить, – вмешался Андрей, – дела обстоят гораздо хуже: Алену подставляют. Вы знаете, что она сейчас находится в федеральном розыске?
– Да. – Генрихович болезненно сморщился. Юлиан промолчал.
– Ее подозревают в убийстве Валерия, ее мужа.
– Мы в курсе. – Генрихович едва заметно помотал головой, указывая глазами на Юлиана: не надо развивать тему, тревожить его еще этим. Андрей усмехнулся: что-то не видно, чтобы он особо тревожился из-за Алены.
– Считается, что Алена убила мужа из ревности, а потом сбежала.
– Так, вероятно, и было, – сказал Юлиан со злорадством.
– Нет, не так. Я был рядом с Аленой и знаю: она не убивала и не сбегала, ее подставили и похитили.
Андрей рассказал, как его наняла Александра и как он следил за Аленой – кратко, без подробностей, опуская свои расследования и не выдавая версий. Он скрыл свой разговор с Бородиным, ничего не рассказал ни о своей поездке в Светлогорск, ни о лжесвидетельстве секретарши Галины. Утаил он и факт своего знакомства с Зоей Икониной. Зато поведал о том, как убили Аристову, представив дело так, что Алену и тогда хотели подставить.
На Генриховича рассказ Андрея произвел очень сильное впечатление, несколько раз он менялся в лице и как-то нелепо подергивался. Юлиан же слушал равнодушно. Интересовало его только одно: как он, Андрей Никитин, считает, может ли Люба действительно быть его дочерью или нет? На это Андрей никакого утвердительного ответа не дал. Юлиан стал настаивать, чем совершенно вывел его из себя.
– Да очнитесь вы, наконец! – прикрикнул Андрей на Озерского. – Ваша дочь пропала, неизвестно, где она и что с ней, а вы… Какая Люба?! При чем здесь вообще какая-то Люба? Вам об Алене нужно думать, как ей помочь.
– А как я могу ей помочь? – уныло проговорил Юлиан.
– Ну хотя бы не считать ее убийцей, не воспринимать ее своим врагом. А реально помочь вы ей можете вот чем: если она вам позвонит, не сообщайте об этом в милицию, свяжитесь сразу со мной. Если на вас выйдут люди, которые ее похитили – я все-таки не исключаю до конца шантаж, – постарайтесь с ними договориться, принимайте любые их условия и обращайтесь ко мне. Если она сама у вас появится – как знать, в конце концов, все может произойти, – помогите ей, укройте у себя и немедленно вызовите меня.
– Я вам позвоню, если что, можете не беспокоиться. – В голосе Озерского не чувствовалось никакого энтузиазма. – Но ко мне она вряд ли обратится – не те у нас отношения.
– Уродливые у вас отношения! – не сдержался Андрей.
– Не я в этом виноват.
– Вы, только вы. Может, если бы вы не рассорились с Аленой, не оттолкнули ее от себя, не случилось бы сейчас с ней такого. И с вами бы не случилось. Ладно, не я вам судья. Об одном прошу, обязательно со мной свяжитесь, если от Алены поступит хоть что-то. – Андрей поднялся. – Всего доброго, Юлиан Сергеевич. Значит, мы с вами договорились?
Озерский кивнул и пробормотал нечто невразумительное. Генрихович встал, намереваясь проводить Никитина. Андрею показалось, что он хочет с ним поговорить наедине.
Они вышли в прихожую.
– Мы могли бы с вами встретиться? – прошептал Артур Генрихович, наклонившись к Андрею.
– Ну, в принципе…
– Сегодня в шесть вас устроит?
– Вполне.
– Подъезжайте тогда к «Арлекино».
Бар «Арлекино» располагался на тихой улочке старого центра. Андрей подъехал туда ровно к шести. Припарковался, открыл дверцу, но выйти из машины так и не успел: Артур Генрихович, появившийся внезапно и неизвестно откуда, словно материализовавшись из воздуха, втолкнул его обратно, приставил к боку пистолет и, запрыгнув в машину, приказал ехать. Все произошло так быстро, что Андрей не успел ничего предпринять.
Такого поворота событий он не ожидал. Он был готов к чему угодно: к тому, что Генрихович связан с людьми, похитившими Алену, к тому, что он сам организовал это похищение, к тому, что Алене удалось сбежать, она обратилась к Артуру Генриховичу за помощью, и теперь он знает ее местонахождение, но хочет использовать это в своих целях, – но о том, что его самого возьмут в заложники, Андрей даже подумать не мог. Не мог подумать и потому совершенно не подготовился.
Как только он договорился о встрече с бывшим начальником охраны Озерского, позвонил Бородину, изложил ему все свои предположения и попросил помочь: дело могло обернуться как угодно. Тот согласился с большим энтузиазмом, пообещал, что подъедет к «Арлекино» с парой надежных ребят – на случай, если в конце концов придется отбивать Алену, – поддержал его в том, что, возможно, это единственный способ выйти на Озерскую и нужно соглашаться на все условия, выдвинутые Генриховичем. Андрей тщательно продумал линию поведения в разговоре, подготовился к различным вариантам, но о личной безопасности совершенно не позаботился. Оставалось уповать на то, что бородинские ребята все видели и постараются прийти к нему на помощь. А пока он послушно выполнял инструкции Генриховича: ехал вперед, не нарушая правил дорожного движения, не дергаясь и не превышая скорости, чтобы не остановили гаишники. Пистолет, который уперся ему в бок, ужасно нервировал, взгляд Генриховича, который уперся ему в лицо, нервировал еще больше. Его оружие лежало в бардачке, и добраться до него не представлялось никакой возможности. Андрей посмотрел в зеркало – как там Бородин со своими ребятами, едет, не едет? – но не
