А придется погибнуть в пучине. Говорит он дружине своей удалой: 'Много лет мы по морю ходили, А морскому царю дани мы никакой За проход кораблей не платили. Знать, за это на нас рассердясь, царь морской Причинить хочет злое нам горе. Вы берите бочонок с казной золотой И бросайте его в сине море'. И дружина бочонок с казной золотой В волны синего моря кидает… Волны, пенясь, кипят над морской глубиной, Корабли, точно щепки, швыряет… Видит Садко, что море все больше бурлит, Все сильней и сильнее клокочет, И дружине своей удалой говорит: 'Видно, царь головы данью хочет! Так даваюе же, братцы, кидать жеребья — Кому жертвою быть синю морю; Если ваш, то быть вам, если мой — буду я, И кидайте меня — не поспорю'. Все берут жеребья, Садке в шапку кладут, Садко в море с своим их кидает. Жеребья всей дружины не тонут — плывут, Только Садкин ко дну упадает. 'Выпал жеребий мой морю жертвою быть, Заплатить дань своей головою; Без меня к Новугороду, братцы, вам плыть, Увидаться с сторонкой родною. Посадите меня на дубовой доске, Дайте гусли мои золотые, На дубовой доске и с гуслями в руке Опустите на волны морские'. На дубовой доске посадили его И на синее море спустили: Не взял Садко с собою добра ничего, С ним одни его гусельки были. И затихла вдруг буря на синих волнах, Улеглася морская пучина. И без Садки-купца на его кораблях Понеслася по морю дружина. 2 На морской глубине, в светлом царском дворце Ходят рыбы-киты и дельфины И седые усы у царя на лице Очищают от грязи и типы. С неба солнца лучи светят в царский дворец, Зажигают огни-изумруды. Вот в палаты царя входит Садко-купец, За плечом у него звонкогуды. 'А! здорово, дружище! давно тебя ждем, — Молвил Садке морской царь, зевая, Рот широко раскрыв и зубчатым жезлом Прочь придворных своих отгоняя. — Много лет ты возил на своих кораблях Нашим морем без дани богатство, — Так за это потешь ты игрой на гуслях Нашу царскую милость в приятство'. Садко кудри с лица прочь рукою отвел, Взял он гусли свои звонкогуды, И придворных царя смелым взглядом обвел И подумал себе: 'Да, не худы!' 'Ладно! — молвил царю, — я потешить непрочь Вашу царскую милость игрою'. И хватил по струнам во всю русскую мочь —
