палеозоологии, назвал бы гибридом плезиозавра, диплодока и тираннозавра.
Широкая пасть, густо усаженная зубами разных калибров. Тупые глазки с вертикальными зрачками. То есть это были «глазки» только в том смысле, что на фоне остальной туши они выглядели маленькими. А вообще-то каждый глазище был величиной с мою голову! Заподозрить существо в том, что оно травоядное, не пришло бы в голову ни одному трезвомыслящему человеку.
– Теперь хоть буду знать, что такое «чудовище», – тихо сказала Тайша.
– Лучше бы не знать, по-моему, – вставил Свечников.
– Живой кроверн пострашнее будет, – успокоил Лесь-Николай Гайдамака.
– Между прочим, как и синие аисты, этот вид по сей день не каталогизирован! – торжествовал Вальдо.
Шкура у некаталогизированного чудовища была бурой, пупырчатой, с серыми полосами вдоль хребта. Из лиловой пасти, раззявленной явно в честь аборигенов, ручьями лила вода. Видимо, водоплавающая тварь не считала обязательным закрывать рот во время ныряния.
«Так вот кто такой „цууц“, – сообразил я.
Тут-то Топак и выстрелил. Хорошо, что сработал фирменный майкрософтовский предохранитель для систем небоевого оружия: подствольный сенсор распознал преграду на директрисе огня, и подача пуль сразу же была заблокирована. Раздался оглушительный хлопок отпугивающего выстрела – так уж наши карабины запрограммированы. И спасибочки.
Мы все наперебой крыли Топака матом, а речевой синтезатор милитума тем временем исправно доносил до нас разговоры майянцев, впрочем, начисто потерявшие содержательность. Состояли они теперь из одних «а-а-а-а!», «о-о-о!» и «Шибальба!».
Впрочем, чего можно требовать от двух безоружных мужиков, за которыми гонится такая вот тварь? Обсуждения «Критики чистого разума»?
– Абубве, мы должны зависнуть над их лодкой и открыть для них нижний шлюз с лесенкой! Тогда они смогут забраться к нам! – скомандовал Вальдо.
– А вдруг они не захотят забираться? – вполголоса предположила Эстер.
– Тогда ими позавтракает этот… как его… некаталогизированный, – вставил Файзам.
– Цууц! – подсказала памятливая Беата.
– В крайнем случае расстреляем тварь из карабинов. Или плазмой. Минуты полторы у нас, пожалуй, есть, – сказал Свечников.
– А почему бы сразу не расстрелять? – поинтересовался прагматичный Лесь-Николай Гайдамака.
– А как же «контакт»? Мы же должны показать им, что мы – «друзья всего живого, не только разумного»?
Когда наш планетолет завис над лодкой аборигенов, те, к моему величайшему удивлению, не особо разнервничались.
Может, сравнение с цууцем было явно в нашу пользу. А может, им такие планетолеты не были в диковину… Но эту версию наивный капрал Серж ван Гримм отмел сразу как совершенно несостоятельную.
Майянцы побросали весла, поднялись в полный рост и приветственно махали нам руками. Кажется, они призывали нас поторапливаться.
– Странно! Я, честно говоря, думала, что их удар хватит при виде нашего планетолета! – обрадовалась Тайша.
Эверт, вызвавшийся быть главным дипломатом, теперь стоял на ступенях лестницы, выехавшей из жерла нижнего шлюза, и, придерживаясь правой рукой за поручень, вещал:
– Люди! Братья! Вы можете спастись от чудовища, если сейчас подниметесь по лестнице в наш летающий дом!
Речевой синтезатор повторял все это на майянском.
Аборигенам два раза объяснять не надо было.
Один из них, тот, что был постарше и побесстрашнее, уже ступил на нижнюю ступень лесенки и сделал шаг доброй воли навстречу Вальдо, как вдруг произошло следующее.
Цууц вдруг остановился, извлек из-под воды хвост с ершистым плавником нереальной величины и что было дури ударил им по воде. Порядочной высоты волна покатилась к лодке, к планетолету, и остановить ее было совершенно невозможно!
Это я еще на Эсквемелине понял – толково бороться с волнами человечество за всю свою многотысячелетнюю историю так и не научилось. Волнорезы, контргенераторы, «криозаливки», «амортизационная крошка» – на Эсквемелине этого добра у нас были килотонны. А толку – как покойнику от курса инфрабиотиков.
Пока Вальдо и аборигены устанавливали первый контакт, а мы, как выражались у нас в учебке, клацали клювами, волна докатилась до нас и, подхватив лодку, рванула ее к берегу.
Второй абориген истошно завопил и ничком упал на дно лодки.
Нашему планетолету тоже досталось бы, если б Абубве не продемонстрировал свою хваленую реакцию пилота. Планетолет подскочил на два метра вверх за секунду до того, как волна лизнула его брюхо. Слава пилоту Абубве! Не то хороши б мы были – выкупаться с разгерметизированным салоном!
Да, нам повезло остаться сухими. Но майянец и, главное, Вальдо кубарем свалились с лестницы и полетели в воду!
– Эверт тонет! – с трагическим надрывом выкрикнула Тайша и бросилась к шлюзу.
– Погоди, не лезь! – строго сказал Свечников, поймав ее за локоть. – Сейчас зависнем нормально, я сам все решу.
Через секунду Лесь-Николай Гайдамака уже стоял рядом со Свечниковым, прижимая к груди автоматический карабин.
Фыркая и отплевываясь, капитан Вальдо и майянец барахтались в воде.
А наш зубастый гибрид хоть в целом и безмозглый, но кое-что, видать, добирающий приобретенными рефлексами, вновь поднимал свой исполинский хвост для нового цунами.
– А вот хрен тебе на рыло, – проворчал Лесь-Николай, пристроившись на нижней ступени лесенки.
Секунду спустя он хладнокровно разрядил весь магазин в распоясавшегося цууца.
Тварь громогласно захрюкала и замотала башкой – видимо, кое-что до нее все-таки дошло. А нам всем стало совершенно очевидно, что пульками от чудовища никак не отделаешься. Слишком много мяса…
Видимо, это же самое еще до пальбы Леся-Николая понял Свечников. Пока Лесь-Николай перезаряжал карабин, ворэнт успел подключиться к пушке через свой милитум и даже в общих чертах дать целеуказание.
«Ш-ш-шик!» – Башенная пушка исторгла первый заряд плазмы.
– Мимо! – взвыла Тайша, в отчаянии ломая руки. Я заметил – она волновалась за шефа чуть ли не больше всех нас! Будь я ревнивцем, я бы сделал из этого «выводы».
«Ш-ш-шик!»
И снова мимо! Мне лично было ясно: на автоматику больше надеяться нельзя. Милитум, кажется, плохо понимал,
– Давай руками! – закричал я Свечникову.
Но было уже поздно… Новая волна, поднятая суперхвостом цууца, подхватила Вальдо и майянца. И утащила прочь от нас, в неизвестность.
Эта же волна играючи перевернула лодку со вторым аборигеном. Из его судорожных барахтаний явствовало, что плавать он, как и его «брат», либо не умеет вовсе, либо со страху разучился…
Тем временем Свечников внял голосу разума и перешел на ручное наведение.
«Ш-шик! Ш-шик!» – дважды прошипела пушка.
– Ура! – заорала Беата.
– Е-е-е-есть! – взвыл Файзам.
– Ты еще разок, в жопу ему вмажь, – посоветовал Лесь-Николай, как всегда далекий от неконструктивных восторгов.
Замечание мудрого укра было отнюдь не риторическим.
