Древняя Греция

было культов и теологических идей. Правда, некоторые иудейские цари II—I вв. до н. э. (Александр Яшгай, Ирод Великий) были поклонниками эллинских культурных ценностей. Они возводили в столице страны Иерусалиме монументальные здания в греческом стиле, пытались даже организовывать спортивные Игры. Но со стороны населения такие начинания никогда не встречали поддержки, а часто проведение прогреческой политики наталкивалось на упорное сопротивление.

В целом же процесс эллинизации в Восточном Средиземноморье был весьма интенсивным. В итоге весь этот регион на многие века стал ареалом греческой кулътуры и греческого языка. Именно в эпоху эллинизма в ходе унификационных процессов на основе отдельных диалектов (при наибольшей роли классического аттического) сложился единый греческий язык – койне.

Таким образом, после походов Александра Македонского в состав эллинского мира входила не только собственно Греция, как в предыдущие эпохи, но и весь обширный эллинизированный Восток.

Конечно, местная культура Ближнего Востока имела собственные традиции, причем в ряде стран (Египет, Вавилония) они были значительно более древними, чем греческие. Неизбежен был синтез греческих и восточных культурных начал. В этом процессе греки были активной стороной, чему способствовал более высокий социальный статус греко-македонских завоевателей по сравнению с положением местного населения, которое оказывалось в роли воспринимающей, пассивной стороны. Образ жизни, приемы градостроительства, «стандарты» литературы и искусства – все это на землях бывшей персидской державы выстраивалось теперь по греческим образцам. Обратное влияние– восточной культуры на греческую – в эпоху эллинизма менее заметно, хотя оно тоже было немалым. Но проявлялось оно на уровне общественного сознания и даже подсознания, в основном в сфере религии.

Важным фактором развития эллинистической культуры было изменение политической ситуации. Жизнь новой эпохи определялась не множеством враждующих полисов, а несколькими крупными державами. Эти государства различались, в сущности, лишь правящими династиями, а в цивилизационном, культурном, языковом плане представляли собой единство. Такие условия способствовали распространению элементов культуры по всему эллинистическому миру. Эпоха эллинизма отличалась большой мобильностью населения, но особенно это было характерно для «интеллигенции».

Если греческая культура прежних эпох была полисной, то в эпоху эллинизма впервые можно говорить о складывании единой мировой культуры.

В образованных слоях общества на смену полисному коллективизму окончательно пришел космополитизм – ощущение себя гражданами не «малой родины» (своего полиса), а всего мира. В тесной связи с распространением космополитизма находится рост индивидуализма. Во всех сферах культуры (религия, философия, литература, искусство) главенствует уже не коллектив граждан, а отдельный индивид, со всеми его чаяниями и эмоциями. Безусловно, и космополитизм, и индивидуализм проявились еще в IV в. до н. э., в период кризиса классического полиса. Но тогда они были характерны лишь для некоторых представителей интеллектуальной элиты, а в новых условиях стали элементами преобладающего мироощущения.

Еще одним весьма значимым фактором культурной жизни эпохи эллинизма была активная государственная поддержка культуры. Богатые монархи не жалели средств на культурные цели. Стремясь прослыть просвещенными людьми, снискать славу в греческом мире, они приглашали к своим дворам знаменитых ученых, мыслителей, поэтов, художников, ораторов и щедро финансировали их деятельность. Безусловно, это не могло не придавать эллинистической культуре в известной степени «придворный» характер. Интеллектуальная элита ориентировалась теперь на своих «благодетелей» – царей и их окружение. Культуру эпохи эллинизма характеризует ряд черт, которые показались бы неприемлемыми свободному и политически сознательному греку из полиса классической эпохи: резкое уменьшение внимания общественно-политической проблематике в литературе, искусстве и философии, порой неприкрытое подобострастие по отношению к власть имущим, «куртуазность», зачастую становившиеся самоцелью.

Карнак. Пилон Эвергета Птолемея III. Фотография

Особенно активную культурную политику проводили самые богатые из монархов эллинистического мира – египетские Птолемей. Уже основатель этой династии диадох Птолемей I открыл в начале III в. до н. э. в своей столице Александрии центр всех видов культурной деятельности, особенно литературной и научной, – Мусей (или Музей). Непосредственным инициатором создания Мусея был философ Деметрий Фалерский – бывший тиран Афин, после своего изгнания бежавший в Египет и поступивший на службу к Птолемею.

Мусей представлял собой комплекс помещений для жизни и работы ученых и писателей, которых приглашали в Александрию со всех концов греческого мира. Помимо спален, столовой, садов и галерей для отдыха и прогулок, он включал в себя также «аудитории» для чтения лекций, «лаборатории» для научных занятий, зоосад, ботанический сад, обсерваторию и, конечно же, библиотеку. Гордость Птолемеев, Александрийская библиотека была крупнейшим книгохранилищем античного мира. К концу эпохи эллинизма в ней насчитывалось около 700 тысяч папирусных свитков. Главой библиотеки назначался обычно известный ученый или писатель (в разное время эту должность занимали поэт Каллимах, географ Эратосфен и др.).

Цари Египта ревностно заботились о том, чтобы по возможности все книжные «новинки» попадали к ним в руки. Был издан указ, согласно которому с кораблей, прибывавших в александрийскую гавань, изымались все имевшиеся там книги. С них делали копии, которые и отдавали владельцам, а оригиналы оставляли в Александрийской библиотеке. Особенное пристрастие эти «монархи-библиофилы» питали к редким экземплярам. Так, один из Птолемеев взял в Афинах – якобы на время – ценнейшую, уникальную в своем роде книгу, содержавшую официально утвержденный текст лучших произведений греческих классиков: Эсхила, Софокла и Еврипида. Египетский царь возвращать книгу и не собирался, предпочтя заплатить афинским властям огромный штраф.

Когда составлением библиотеки активно занялись также цари Пергама, Птолемеи, опасаясь конкуренции, запретили экспорт папируса за пределы Египта. Чтобы преодолеть возникший кризис с писчим материалом, в Пергаме был изобретен пергамент – особым образом обработанная телячья кожа. Книги из пергамента имели уже привычную нам форму кодекса. Однако, несмотря на все старания царей Пергама, их библиотека уступала Александрийской (в ней было около 200 тысяч книг).

Создание крупных библиотек знаменовало собой еще одну новую реальность эллинистической культуры. Если культурная жизнь полисной эпохи во многом определялась устным восприятием информации, что способствовало развитию в классической Греции ораторского искусства, то теперь много информации распространяется письменным путем. Литературные произведения создаются уже не для декламации в общественном месте, не для чтения вслух, а для чтения в узком кругу или просто наедине с собой (скорее всего, именно в эпоху эллинизма впервые в истории возникла практика чтения «про себя»). Ораторы же блистали красноречием преимущественно при дворах могущественных владык. Их речи теперь характеризовали не гражданский пафос и сила убеждения, а вычурность и холодность стиля, техническое совершенство, когда форма преобладает над содержанием.

В эпоху эллинизма самые крупные греческие культурные центры находились не в Балканской Греции, а на Востоке. Это прежде всего Александрия, где процветали наука, поэзия, архитектура. В богатом Пергаме, кроме библиотеки, существовала замечательная школа скульпторов. С ней конкурировала такая же школа на Родосе; этот остров, кроме того, стал и центром риторского образования. Впрочем, продолжали сохранять свою ведущую роль в духовной и культурной жизни греческого мира и древние Афины, в которых по-прежнему находились наиболее значительные философские школы, а на сцене театра Диониса регулярно давались театральные представления.

Пергамский алтарь. Реконструкция

РЕЛИГИЯ

Для эллинистической эпохи характерно повышение роли религии в жизни греческого общества.