Когда Лаурент уполз, чтобы присоединить протезы, Нара попросила дом собрать что-нибудь из того, чтобы было приготовлено на обед, и доставить в спальню. Дом согласился не слишком охотно. Зная, что «серые» недолюбливают говорящие машины, Нара приказала дому в присутствии Лаурента сохранять молчание, но подумала о том, что, вероятно, дому нужна более интенсивная разговорная практика, нежели та, какую он имеет во время ее кратких визитов.
Когда Лаурент вернулся, он был одет. Нара завернулась в простыни.
Он молчал, и Нара почувствовала, что ему неловко. Он не знал, что сказать. Такой момент, как правило, всегда наступал в отношениях людей, только что ставших любовниками, и эти периоды затишья предшествовали драматическим поворотам.
О чем могли говорить «розовый» сенатор и «серый» воин?
Откладывать очевидное не имело смысла.
— Ты вправду думаешь, что будет новое вторжение, Лаурент?
Капитан пожал плечами, но Нара почувствовала, что он нервничает.
— До сегодняшнего дня я сомневался в правдивости слухов. Но отправка в систему Легис, на самую границу...
— Разве флот не всегда находится вблизи той или иной границы?
— Это так. Но мне отдают под командование боевой корабль новой модели. — Он помолчал и посмотрел на нее. — Это, конечно, военная тайна. — Он улыбнулся. — Ты ведь не риксская шпионка, верно?
Нара рассмеялась.
— Лаурент, через несколько недель я буду присутствовать на заседании подкомиссии по делам военной разведки в Сенате его величества. Так что для тебя было бы лучше, чтобы я не оказалась риксской шпионкой.
Лаурент вздернул брови.
— Ты входишь в состав подкомиссии надзирателей?
Нара эмпатически ощутила его тревогу и автоматически ушла от неприятных чувств. Она знала о той неприязни, с которой военные относятся к вмешательству гражданских властей в их дела.
— Если у вас во флоте это так называют — да.
Он шумно вдохнул.
— О, а я и не догадывался.
— Тебе не приходило в голову, что секуляристы интересуются военными делами?
— Интересуются? Конечно интересуются. Но ведь вовсе не обязательно этот интерес позитивный.
— Мой интерес очень позитивный, Лаурент. Вооруженные силы Империи только выигрывают из-за того, что надзор за ними осуществляют живые люди. В этом я абсолютно уверена. В конце концов, ведь это мы поставляем Императору тех, кто за него умирает.
Лаурент поморщился. Утраченные конечности свело спазмом фантомных болей, и Нара почти расслышала его мысли. Что могла она, «розовый» сенатор, знать о смерти?
— Мое назначение может состояться до заседания подкомиссии, — сдержанно произнес он. — Пожалуй, нам следует ограничить темы наших разговоров.
Нара Оксам изумленно моргнула. В очередной раз она изумилась тому, насколько политически наивны некоторые военные. Лаурент даже не поинтересовался содержимым ее портфолио перед поездкой сюда. А ведь окружение сенатора не позволяло ей даже на вечеринку с коктейлями отправиться, прежде чем она не запоминала с подробностями досье каждого из приглашенных. После того как Нара пригласила Зая, она узнала все о его командирах, о бывшем экипаже, об успехах в академии, а также прочитала уйму пропагандистских статей, в которых пресс-служба Аппарата восхваляла героя Дханту. Нара не поленилась заглянуть и в «желтые» издания, где Лаурента Зая именовали не иначе как «Калекой».
Конечно, все это вовсе не означало, что она понимала его. Во всех этих подробностях Наре недоставало одной важнейшей мелочи: продолжительности карьеры Зая в реальных годах. После почти столетия в абсолютном летоисчислении на службе у Императора, после тех десятков лет, которые истекли с релятивистской скоростью, этот человек устал терять друзей и любимых, устал отдавать их Воришке- Времени. И вот теперь он вновь должен был улететь лет на двадцать.
Он имел полное право злиться. Но не на нее.
Она коснулась рукой его локтя и отвернулась к огню.
— Лаурент, мне бы не хотелось, чтобы мы в чем-то себя ограничивали в разговорах друг с другом. И мне нет никакого дела до тайн Императора. Я задала тебе вопрос только потому, что хочу узнать, когда ты вернешься.
Он вздохнул.
— Мне бы тоже хотелось это знать.
Они немного помолчали, глядя на огонь. Нара гадала, зачем ей понадобилось давить на Лаурента. Пожалуй, он был прав. Наверное, им действительно не стоило затрагивать конфиденциальные сведения из тех областей, где сходились интересы политиков и военных, демократов и поборников Империи, «розовых» и «серых». Но почему-то Наре было очень нужно сломать барьер между их чужеродными иерархиями ценностей сейчас, в эти первые дни их любви. А иначе — так думала она — это не случится никогда.
Она хотела, чтобы Лаурент доверял ей, хотя она и была «розовой». Может быть, все именно так, так просто.
Он еще не успел заговорить, а Нара уже ощутила происшедшую с ним перемену. Он тоже чего-то хотел.
— Я знаю, что ты — не шпионка, Нара. И я уверен, что ваша комиссия очень скоро узнает об этом, следовательно, ты можешь услышать все от меня. Мне дали совершенно новый корабль. Фрегат новейшего образца.
— Все понимали, что тебе дадут под командование корабль, Лаурент. В награду за верную службу.
— Возможно. Но любой новый образец военной техники нуждается в обкатке, в проверке боем. Не стали бы посылать такой корабль, как «Рысь», к риксской границе, если бы там не намечались какие-то военные действия.
Нара кивнула, почувствовав, что Лаурент уверен в том, о чем говорит. Им владела уверенность, а еще — страх. Она была слишком молода, и Первое вторжение не коснулось ее жизни, но она всегда чувствовала леденящие душу воспоминания о террористических налетах риксов, когда встречалась с теми, кому довелось пережить эти налеты. Тогда целые города уничтожались с помощью гравитационных орудий. Планеты, подвергнутые бомбардировкам из космоса, отбрасывались в развитии далеко назад, становились такими, какими были до начала их терраформирования. А при атаках на «серые» анклавы, где проживали воскрешенные, их тела нарочно уродовались до такого состояния, чтобы их было невозможно восстановить с помощью симбианта.
— Это небольшой, быстрый корабль, — продолжал Зай, — обладающий высокой мощностью орудий и значительным радиусом поражения. Судно, способное совершать глубокие рейды и наносить риксам значительные удары.
— Понимаю, — проговорила Нара негромко и сжала его здоровую руку. — А это означает, что вас могут отправить еще дальше, да?
Между ней и Лаурентом сохранялась сильная эмпатическая связь. Его мысли вдруг стали настолько холодными, что Нара не могла подобрать для них названия. О чем же он думал?
— Еще десять лет, — произнес он. — И сколько-то лет на вылеты, если дойдет до войны.
— Так значит, ты не шутил, когда говорил, что можешь улететь на пятьдесят лет?
— Да. На пятьдесят.
Полный сенаторский срок. Конечно, при том, что Нара большую часть года пребывала в анабиозе, а для Лаурента время растягивалось за счет субсветовых скоростей, субъективно для них обоих должно было пройти не более десяти лет. И все же и такая разлука была очень долгой, если учесть, что они познакомились всего пару дней назад. «Почему, — мучительно гадала Нара, — всегда так ужасно пугает разлука именно с теми, с кем только что познакомился?»
