окружающей среды, которые ожидали их на новозаселяемых планетах, люди обнаруживали, что им тоже нужно больше разнообразия, а никак не наоборот. Однако, как бы то ни было, земную колыбель покинуло «урезанное» человечество, ослабленные супермены, по части суперменства удовлетворявшие исключительно местным, ошибочным стандартам.
Чумная Ось стала попыткой исправить эту ошибку. Ее жители были отверженными, изгоями, наделенными теми проклятыми генами, которые ухитрились спрятаться во время евгенических погромов. Потомки бедняков, не имевших средств на генную терапию и дородовую селекцию, эти люди представляли собой словно бы ненужный хлам, но затем этот хлам вдруг стал невероятно ценным антиквариатом. Обитателей Чумной Оси считали уродами, несчастными, склонными к безумию. Но теперь они представляли собой источники древних богатств. Некогда нежелательные наследуемые признаки, которыми эти несчастные были наделены, теперь медленно и осторожно прививали всему населению Империи.
И все же Нара Оксам немного помедлила перед тем, как дать двери знак открыться. И знак-то она изобразила не слишком уверенно.
Представитель Чумной Оси помедлил у входа — будто вампир, ожидающий, что ему предложат переступить порог.
— Советник, — проговорила Нара Оксам.
Шлем скафандра слегка наклонился вперед. Советник шаркающей походкой вошел в квартиру.
«Согласится ли он присесть?» — гадала сенатор Оксам.
На невысоком помосте в палате заседаний военного совета этот человек в своем громоздком скафандре устраивался более или менее удобно, но стулья в квартире у Нары были узкие и слишком непрочные.
Советник садиться не стал. Нара тоже.
— Сенатор, — ответил он на ее приветствие.
— Чем я обязана удовольствию видеть вас?
— Вы услышите объяснение и получите обещание.
Оксам едва заметно удивилась.
— Сенатор, — продолжал ее гость, — я должен объяснить вам, почему так проголосовал вчера.
Оксам глубоко вдохнула. Этот человек говорил о провалившемся императорском плане геноцида. Она посмотрела в окно, на черные просторы Парка Мучеников. Закон столетнего табу не запрещал советникам говорить о тайне, и все же Наре было неловко говорить на запретную тему за стенами зала заседаний.
— О теме голосования теперь можно не говорить, советник. До этого не дошло.
— Да, нас спасла «Рысь», — подтвердил советник. — Но нам бы хотелось, чтобы вы поняли руководившие нами мотивы. Мы вам не враги.
— Мы? Он кивнул.
— Я принял решение не один.
Нара изумленно заморгала. Он обсуждал план Императора с посторонними? Этот человек признавался в государственной измене.
— Но как? — вырвалось у нее. — На принятие решения у нас были считанные минуты.
Она обвела взглядом громоздкий биоскафандр советника, гадая, не спрятан ли внутри этого костюма квантовый контур — единственный источник связи, который могли не засечь датчики в Алмазном Дворце.
Советник с Чумной Оси развел в стороны руки, затянутые в толстые перчатки, и стал похож на неуклюжую куклу, просящую понимания.
— Я не нарушил закона о столетнем табу, сенатор Оксам. Император лично обратился к Оси еще до того, как вопрос был поставлен на голосование. И до того, как было упомянуто о законе табу.
Нара кивнула и вздохнула. У монарха были свои хитрости. Он подошел к голосованию с подтасованной колодой.
— Что он вам предложил? — холодно спросила она.
Представитель Чумной Оси повернул голову в сторону и поднял свои кукольные руки вверх.
— Вы должны кое-что понять, сенатор. Чумная Ось Империи Воскрешенных переживает тяжелые времена. Впереди нас ждут безликие столетия.
— Что вы имеете в виду?
— Нас слишком мало, — ответил ее гость. — Мы привносим разнообразие в генный пул Империи, но в нашей собственной популяции дивергентности слишком мало. Еще несколько поколений — и мы сами превратимся в монокультуру.
Нара нахмурилась. Она пыталась вспомнить обо всем, что читала о Чумной Оси со времени первого заседания военного совета. Исследование получилось поспешным, и те сведения как-то потерялись посреди многотомников по военной и мегаэкономической теории, где Нара пыталась почерпнуть знания о том, как и почему можно объявлять и вести войну.
— В монокультуру? — спросила она. — Вы не заключаете браков с представителями других изолированных популяций?
В этом, собственно, и состояла истинная причина независимости Чумной Оси от остальной части Империи. Они были не просто генным резервуаром, они были торговой гильдией.
Советник торжественно покачал головой.
— Уже восемьдесят лет. Никаких контактов. После окончания Первого вторжения риксов мы находимся в блокаде.
— В блокаде?
— Риксы сильно укрепили границу. Тунгаи, фастуны и даже лаксу не торгуют с нами.
Нара сглотнула ком, подступивший к горлу. Даже те обособленные сегменты человечества, между которыми происходили жестокие конфликты, продолжали обмениваться генами через посредство изолированных популяций типа имперской Чумной Оси, которые, как правило, сохраняли нейтралитет. Биологическое наследие Древней Земли распространилось по Галактике так широко, расстояния между диаспорами оказались настолько велики, что дальнейшее сокращение генного разнообразия превращалось в опасную игру — вроде подсыпания отравы в колодцы во время войн в пустыне.
— Зачем это им понадобилось?
— У риксов все и везде под контролем, Нара Оксам. Вам наверняка известно о том, что мы — последние из тех, кто обитает на приграничных планетах и сопротивляется внедрению риксских гигантских искусственных интеллектов. Повторяю: последние восемьдесят лет мы в блокаде.
— Почему это стало тайной?
— Император пожелал, чтобы все думали, будто бы Первое вторжение закончилось истинным миром.
Едва-едва пошевелился шлем биоскафандра, но Нара не усомнилась в том, что ее гость покачал головой. Она вздохнула. Восемьдесят лет назад Император провозгласил лживую победу. Риксы не были побеждены, они просто перенесли конфликт на другие театры военных действий.
— Мы слабеем, — продолжал советник с Чумной Оси. — У нас все меньше и меньше возможностей стабилизировать миллиарды населения Империи.
Оксам знала многое и могла понять, что за опасность стоит за словами советника. Почти все население Восьмидесяти Планет происходило из небольшого района одного из материков на Древней Земле. Слабость монокультуры представляла собой постоянную угрозу: быстро размножались новые болезнетворные микроорганизмы, и харизматические фигуры вроде Императора насаждали власть параллельно гиперболическим графикам пандемий. Последствия генетической блокады могли в один прекрасный день стать еще более опасными, нежели новая война с риксами.
— Но зачем помогать Императору совершать массовое убийство? — спросила Оксам. — Каким образом уничтожение населения Легиса-XV могло бы помочь осуществлению ваших целей?
— Прежде чем военный совет затронул вопрос об уничтожении инфоструктуры Легиса, к нам обратились представители Политического Аппарата и предоставили нам данные анализа. Каким образом война с риксами могла бы способствовать росту генного разнообразия в Империи? В стародавние времена войны часто производили подобный эффект. Массовые миграции народов соединяли между собой
