— 'Нас'? — переспросил Зай. — Вас и?..
— 'Рысь' и Александра. Нас. Теперь мы связаны воедино.
Капитан Зай молитвенно соединил ладони.
— Император не ведает страха, — произнес он фразу из катехизиса. — Даже смерть...
— Это ложь, — спокойно произнесла Херд. Фарре вскрикнула так, будто ее чем-то стукнули.
— Молчать! — воскликнула Посвященная. — Капитан, это помещение следует звукоизолировать. Немедленно.
Капитан возмущенно смотрел на пленницу. На мгновение у Хоббс мелькнула мысль о том, что капитан сейчас развернется, уйдет и оставит эту безумицу в ее одинокой камере. Как бы сильно ни изменился Зай за последние месяцы, все равно подобная хула на Императора его оскорбила.
Но Зай не подумал уходить. Он сделал глубокий вдох.
— Чего боится Император? — спросил Зай, и у него свело скулы — так тяжело ему дались эти слова.
— У него есть тайна, — сказала Херд. — Тайна, которую Александр раскрыл на Легисе. Если эта тайна будет раскрыта, власти Императора придет конец.
— Молчать! — взвизгнула Посвященная, и ее лицо перекосилось так, будто эти слова доставили ей физическую боль. Она сжала пульт обеими руками.
Рикс дернулась, ее тело внутри «смирительной рубашки» одеревенело и, ударившись о стену, оползло на пол. Она лежала, неподвижная, как статуя, а на ее лице застыла ужасная гримаса.
— Послушайте, Зай, — прошипела она с отчетливым риксским акцентом. — Мертвые...
Но тут ошейник все же одолел ее, и тело начало подскакивать на полу. Так дергается труп, который пытаются оживить с помощью электрических разрядов.
— Рядовой, — негромко проговорил капитан.
Бассириц нацелил на пленницу свой собственный пульт, и действие шокового ошейника пошло на убыль. Посвященная Фарре рухнула на колени, обхватила голову руками и так затряслась, словно ей тоже перепало от того шока, которому подвергли пленницу.
Не обращая внимания на Посвященную, Хоббс рискнула подойти ближе к пленнице. В метре от рикса она опустилась на колени и внимательно осмотрела ее лицо, уже не скованное спазмом.
Изо рта пленницы вытекала слюна. Но хотя бы она снова дышала. Хоббс бросила возмущенный взгляд на Фарре.
— Молчать! — снова взвыла представительница Политического Аппарата.
Бассириц наблюдал за происходящим со странным, немного испуганным выражением лица. Но при этом он был явно доволен, словно ему только что удалось прихлопнуть здоровенное ядовитое насекомое.
— Отключить аудиолинию от этой камеры, — распорядился Зай, повернувшись лицом к стене. — Впредь более никаких контактов с пленницей.
— Сэр? — удивилась Хоббс.
— Вероятно, ей действительно известны имперские тайны, Хоббс. И мы обязаны охранять эти тайны.
Хоббс протянула руку и прикоснулась к шее рикса, чтобы прощупать пульс.
— У них нет сердца, Хоббс, — заметил Зай. — По крайней мере такого, которое бьется.
Старший помощник кивнула. Кожа у рикса на ощупь оказалась комнатной температуры, и Хоббс вспомнила, что боевики-риксы обычно холоднокровны — чтобы их нельзя было заметить с помощью термальных датчиков.
Как мало в ней было человеческого!
— Уходим отсюда, — негромко распорядился Зай. Хоббс встала и отошла к двери.
Рикс шевельнулась, медленно повернула голову.
— Подождите, — прохрипела она.
— Заклинаю тебя, женщина,
Херд покачала головой.
— Не тайна. Вопрос.
Капитан Зай оглянулся, посмотрел на Хоббс. Он на мгновение растерялся. Посвященная лежала на полу, обхватив голову руками. Она, похоже, ничего не слышала. А Бассириц стоял наготове с собственным пультом.
Старший помощник вернулась и снова опустилась на колени возле пленницы.
— В чем дело, Херд?
Рикс несколько раз вдохнула и выдохнула, потом облизнула губы. Наконец она с явной болью произнесла свой вопрос:
— Это правда, что Рана Хартер снова жива? — Рикс явно была смущена. Казалось, она заговорила о том, что давно скрывала. Помолчав, она сбивчиво добавила: — Я должна... увидеть... Рану Хартер.
Зай покачал головой.
— Почтенную Сестру нельзя беспокоить. Это никому не позволено.
Пленница кивнула.
— Но она жива.
Хоббс вдруг ощутила странное сочувствие к риксу. А у капитана выбора не было. Приказ Императора не оставлял никаких сомнений: даже остальным почтенным мертвым не позволялось разговаривать с Раной Хартер. В комнатке, смежной с ее каютой, разместилась адепт из Политического Аппарата, по рангу — самый главный аппаратчик на борту «Рыси».
— Он убьет ее, — проговорила Херд.
— Кто убьет? — спросила Хоббс.
— Император, — тихо ответила пленница. — Ваш Император боится, что она знает тайну. Но она не знает.
— Рикс, — сказал капитан Зай, — ни слова о тайнах.
— Позвольте мне увидеть ее, — умоляюще произнесла пленница и попыталась подняться с пола.
Но эта попытка оказалась слишком непосильной, и рикс опустила голову на пол.
— У меня есть четкий приказ, — сказал Зай. — Никого не подпускать к Ране Хартер.
Он отвернулся от пленницы и выбрался из камеры. Хоббс еще несколько секунд смотрела на инопланетянку. Она искала в ее глазах правдивость — ведь в глазах обычного человека непременно должна была отразиться правда. Но нет, лицо рикса снова стало жестким, отстраненным. Она снова превратилась в какое-то существо, не имеющее отношения к млекопитающим, — твердое и упрямое, как черепаха.
Хоббс дала знак Бассирицу, чтобы тот помог Посвященной выйти из камеры. Но что так повлияло на старуху-политика? Хоббс знала о том, что хула на Императора для наиболее круто «обработанных» членов Аппарата болезненна, что это больно даже для выходцев из «серых» семейств — таких, как капитан Зай, и все же она ни разу в жизни не видела, чтобы из-за каких-то слов человек вдруг рухнул на колени.
Хоббс вышла из камеры следом за Заем. Она гадала, как быть. Дверь камеры крепко-накрепко заперли, и стена стала совершенно гладкой, непроницаемой, как камень.
По пути к командному отсеку Зай вдруг сказал:
— Рана Хартер.
— Сэр?
— Я насчет приказа содержать ее в изоляции. На самом деле я такого приказа в глаза не видел. Чтобы почтенную мертвую держали как пленницу — это очень странно.
Когда Зай произносил эти слова, голос у него дрожал. Хоббс знала, что воскрешение Хартер, с точки зрения традиции, вызывало, мягко говоря, большие сомнения. Порой политики применяли симбиант из тактических соображений — чтобы допросить изменника или вернуть к жизни представителя местной власти, убитого повстанцами. Между тем официально считалось, что все воскрешенные мертвые почтенны. И поэтому, вероятно, ваданскую душу Зая ранило сознание того, что на его корабле воскрешенная мертвая содержится под арестом.
