Дом разослал копии файла — а он, как отметил дом, представлял собой полный текст нынешней речи хозяйки — всем профессиональным новостным каналам на планете. Сообщения поступали с тысяч вымышленных адресов и буквально бомбардировали медиа-империю с завидным упорством. Затем дом начал звонить по всем вообразимым номерам мобильных телефонов на Родине и зачитывать речь сенатора Оксам всем, кто отвечал и был готов слушать.
Зеркальные поля, с помощью которых дом согревал солнцем наружные сады, тоже не остались без дела. С их помощью дом принялся передавать содержание файла древним сигнальным кодом — мигающими вспышками — пролетающим самолетам. Кроме того, дом реанимировал древнюю линию связи с первоначальными проектировщиками, и по всей планете телефаксы начали печатать речь сенатора.
Начав все эти процессы, дом приступил к запуску особых снарядов.
Он ужасно гордился тем, как усовершенствовал ракеты, предназначенные для передачи срочных сообщений. Ими следовало пользоваться в случае потери связи, если бы гостю, например, понадобилась бы неотложная медицинская помощь во время снежной бури или полного отказа коммуникационного оборудования. Эти ракеты представляли собой небольшие суборбитальные летательные аппараты, оборудованные низкочастотными передатчиками. Они взлетали, поднимались над атмосферными фронтами и быстро передавали сигналы SOS. Дом расширил радиус действия передатчиков, зарядил ракеты более качественным топливом и снабдил их крыльями, способными менять конфигурацию, что позволило ракетам держаться над атмосферой в течение нескольких часов. Ракеты взмыли в холодное, чистое летнее небо и направились к ближайшим крупным городам, готовые передавать речь сенатора Оксам на резервных частотах погодных пейджеров, противоугонной сигнализации и раций такси.
Дом наблюдал за тем, как разворачиваются все эти приготовления, с тайной радостью. Хозяйка Оксам должна была остаться довольна. К ее просьбе он отнесся с немалой изобретательностью. Через несколько минут планетарная инфоструктура должна была до краев наполниться этим крошечным документом.
Процесс пошел полным ходом, и дом с превеликой радостью приступил к выполнению очередного проекта. Следовало усмирить водопад, сотворенный на основе таяния снега, — главный аттракцион в западном саду.
Уж слишком громко сейчас, в пору естественного таяния снегов, этот водопад стал шуметь.
Нара Оксам сосредоточилась. Теперь зрительская аудитория сильно сократилась, остался только Сенат. Правда, сенаторы были весьма обескуражены. Большинство из них все это время «вполглаза» следили за трансляцией процесса по новостным каналам, наблюдали за рейтингом и числом зрителей. И теперь их политические рефлексы не справились с неожиданным исчезновением медиа-среды.
— Сенаторы, — громко произнесла Оксам, пытаясь снова привлечь к себе их внимание. — Выслушайте меня!
—
Мертвая женщина вскочила на ноги и шагнула к Оксам.
Форум при этом изумленно загомонил. Мало кому доводилось слышать, чтобы почтенные мертвые повышали голос, и уж тем более — истерически кричали.
— Тише! — воззвал к сенаторам Дрекслер. Он посмотрел на обвинительницу, возмущенный тем, что одна из слуг Императора внесла такую сумятицу в Сенат. — Вы находитесь на территории, обнесенной Рубиконом, прелат. Ведите себя осмотрительнее!
— Эти слова нельзя произносить! — вскричала аппаратчица. — Воспользуйтесь пультом!
Сенатор Дрекслер посмотрел на пульт, который держал в руке. Нара видела его неуверенность, сильнейшую неловкость из-за того, что он отказывается исполнить приказание почтенной мертвой. Но все же сила традиции, сила привилегий, дарованных сенаторам, оказалась выше.
— Сейчас выступает сенатор Оксам, — строго проговорил Дрекслер. — Помолчите, прелат.
Нара сглотнула подступивший к горлу ком. Зай написал ей о том, что члены Политического Аппарата чувствуют боль при упоминании о Тайне, но она и представить себе не могла, какой отчаянной будет реакция обвинительницы. Эмоции мертвой женщины вдруг стали ярче, чем у всех остальных, кто находился в Форуме. Это была замешенная на страхе звериная ненависть.
Оксам заговорила медленно, старательно подбирая слова.
— Нам говорили, сенаторы, что симбиант — залог бессмертия. Нам говорили, что Возвышенные будут жить вечно. Нам лгали.
— Нет! — вскричала обвинительница и бросилась к Наре.
Нара никогда не видела, чтобы мертвые так быстро бегали. Обвинительница в несколько шагов пересекла расстояние, отделявшее ее от Нары. В ее руке мелькнуло что-то металлическое.
Остального Нара не видела — вернее, увидела только потом, когда просматривала в выпусках новостей реконструкцию происшедшего. Прелат подбежала к ней с занесенным для удара ножом — обезумевшая террористка в развевающихся черных одеждах. В метре от того места, откуда она могла нанести Оксам смертельный удар, прелат рухнула на пол. При просмотре записи на самой медленной скорости можно было заметить маленькое облачко дыма над рукой вооруженного охранника. Он выстрелил в аппаратчицу гелевым шариком, начиненным металлическими дробинками. Не смертельный заряд, но весьма эффективный.
Но в самый момент нападения Нара Оксам увидела только, как женщина в черном одеянии упала возле ее ног и как на пол со звоном упал и заскользил по полированному граниту нож. Лезвие ударилось о подножие Нижнего Возвышения и треснуло. Один обломок закрутился на гранитном полу как детский волчок.
Форум дружно ахнул.
— Предлагаю объявить перерыв, — прокричал лоялист Хиггс, пытаясь перекрыть общий шум.
Оксам поняла, что это — еще одна попытка утихомирить ее. Нож прелата ее не убил, но за время перерыва Император мог выиграть несколько драгоценных часов. Могло получиться так, что больше ей выступить перед Сенатом не дадут.
Все взоры обратились к Дрекслеру.
— Тишина, — громогласно произнес он гулким старческим голосом.
В зале снова стало тихо.
— Позвольте мне говорить, председатель, — попросила Оксам.
— Связать обвинительницу, — отдал распоряжение Дрекслер. — Но из зала не выводить.
Охранник приступил к работе и применил еще одно полицейское средство для усмирения бунтов. Ярко-оранжевая сеть накрыла женщину-прелата, обмоталась вокруг ее рук и ног, словно разумная лиана, закрепилась на запястьях, лодыжках и на шее, закрыла рот и глаза.
— Более никто не прервет это заседание, — объявил Дрекслер. — Если это попробует сделать кто-то из сенаторов, я и их прикажу связать.
Охранник встал и обвел взглядом ступени, на которых восседали сенаторы. «Только попробуйте пикнуть», — словно говорил его взгляд. Нара на миг задумалась о том, откуда родом этот молодой охранник. Сенатские охранники всегда казались ей такими церемонными, похожими на игрушечных солдатиков.
Нара посмотрела на Дрекслера и изумилась тому, что подсказала ей эмпатия. Сердце председателя наполнилось холодной яростью. Эмпатическое зрение нарисовало Наре темно-синий клубок гнева. В следующее мгновение она поняла, что стало причиной возмущения почтенного старца. Была нарушена самая древняя традиция Сената. Впервые за всю историю Империи агент Императора предпринял в Большом Форуме попытку насилия.
Рубикон был перейден.
А Нара Оксам обрела союзника.
— Продолжайте, — сказал старик-лоялист.
Нара торжественно кивнула и постаралась забыть о связанной и извивающейся у ее ног женщине.
— Нашу возлюбленную Императрицу убили не риксы. Она уже умирала, она страдала от медленного распада, который поражает всех воскрешенных в нашей Империи. Ее тело было нарочно уничтожено для того, чтобы скрыть свидетельство старения, доказательство лжи Императора.
