Хотя что уж там… Ведь теперь, когда многое прояснилось, чётко вырисовывается, каким я олухом оказалась. К тому же сю-сюканье скоро кончилось. Сказочный период прошёл. Со мной не церемонились. Пелена с моих глаз, наконец-то, спала. Сколько рассказывали по телику, писали газеты и журналы, но выходит люди зря старались. Всё равно попадаются. Просто мразь стала изощрённее и хитрее. Вляпалась по полной. Попалась, это факт, но главное не паниковать. 'Ты ж не курица, — говорила я себе, — думай, как уберечься, не сломаться и сбежать'. Теперь я уже присматривалась к тому, что творилось вокруг меня, и видела, что многих девчонок использовали для проституции, а ещё какая-то часть сидели на игле. Предназначенная, видимо, для каких-то совсем уж мерзких дел. Каких? я даже представить боялась. Пирамида. И я пока наверху. Танцую. Дальше кинут под мужиков и потом уже совсем вниз. Переживала жуть. Готова была на всё, лишь бы найти способ отбиться и улизнуть отсюда.
Какое-то время меня не трогали, но потом взялись жёстко. Я, изловчившись, укусила охраннику запястье и меня, избив, кинули в карцер. Оказывается, в том горящем огнями доме, был предусмотрен и он. Там пришлось просидеть неделю без воды и еды. Сижу и думаю: всё, приехали, если не встряхну мозги, пропаду. Надо плясать от того, что в любой критической ситуации главная фигура-это я. Лучше разу прикинуть худший из вариантов. Нахождение в минусах плюсов, это способ выжить. От того, что я упрусь рогами в стену толку ноль. Сломают силой и жестоко. Но опускаться и уступать всем и вся нельзя. Размажут. А ведь у меня есть свои маленькие жизненные удовольствия. Люблю мороженое, кофе по утрам со сливками и без, опять же бокал шампанского на Новый год с мандаринкой и кусочком шоколада. Из-за какой-то сволочи никак не желаю их лишаться. Я встала и заходила по каменному мешку, разминая мышцы. Господи, я совсем приуныла, но потом, взяв в руки, прицыкнула на себя: 'Чёрт побери, не всё потеряно! Да, сейчас мне плохо, но я придумаю что-нибудь и вывернусь из этого дерьма. Большинство событий в нашей жизни не являются ни плохими, ни хорошими, а совмещают в себе и то и другое. А понимать это надо так: с какой стороны на всё это дерьмо посмотреть и в какую сторону развернуть. Найду я в этом водовороте положительные стороны — выживу, нет — мне хана'. Что ж получается? Как не крутись, а надо искать золотую середину. Я слабее и сражаться ради чести заведомо проигрышное дело. Мне нужно время, чтоб собравшись с силами дождаться случая, а где его взять? Ведь мне его никто не собирается давать. Но понятно было одно; чем дольше я буду валандаться, тянуть с решением, тем больше у меня появится шансов выйти отсюда в резиновом мешке. А если, капитулировать, попробовать чем-то поскупиться и подлезть к боссу, но для того, чтоб он обратил на меня, по его прикиду ничтожную букашку, внимание его надо заинтересовать. Но чем? У меня ничего нет или есть? И тут до меня дошло. Да у меня есть, то, что надо мужикам и не дёшево стоит, это невинность. Та мразь об этом не знает. Не рискну сама, всё равно возьмут, только тогда растопчут и кинут под ноги. А что это шанс! Надо попробовать! Я поднялась, ноги дрожали. Жутко замёрзнув, похлопала себя руками, чтобы согреться. Всё ещё раз взвесила и прикинула, собрала все силёнки и забарабанила в дверь. Металл лязгнул.
— Что надо? — просунулся в щель охранник.
— Поговорить с боссом.
— Давно бы так, а то строит тут из себя козу.
Меня провели по коридорам в то часть здания, куда нам не было хода. Поставили перед дверью и, испросив разрешения, отвели в приёмную. Но что-то там не сложилось и меня вернули в нашу с девчонками комнату. Боялась лишь одного… Только бы они не добрались до меня, пока я не встречусь с этим козлом, боссом. Больше в тот момент я не о чём не думала и на будущее ничего не прикидывала… Жили мы все под присмотром там же где и выступали — в клубе. Из которого, нас никуда не выпускала охрана. Отработал и топай к себе. Привели, увели. Барачный коммунизм. Говорить ни с кем не могла. Да и боялась. Всё продавалось. Больше ошибок делать не хотелось. Хотя страх как требовалось излить душу. Особой близости ни к кому старалась не испытывать. А может, душа не лежала. Ведь с кем-то сойтись нужно, чтоб тебя к этому человеку тянуло. Правда, была здесь одна девочка, русоволосая, совсем молоденькая, с открытым русским лицом. Все звали её Мари, а я по-нашему Машей. Чего уж тут мудрить-то. Девочка нежная, попалась по-видимому по той же дури, что и я. Было жаль её страшно. К тому же, похоже она по собственной глупости пристрастилась к дури, белому порошку. Никто ещё не знал из соглядатаев по- видимому об этом. Я видела случайно, как охранник, которому она до чёртиков нравилась, отбирал у неё его. А она визжала: 'Я не наркоманка! Я вмазываюсь, когда мне плохо!' Но парень не уступая свистящим шёпотом гудел: 'Кого ты пытаешься дурить, детка? Я итальянец, с малых лет на улице, я что, торчков не видел?! Твою проблему этой штукой не решишь. Найду, кто тебе её даёт, убью'. Я спряталась и не показала вида, что слышала их и знаю тайну тех двоих.
Итак, я привела себя в более нормальный вид и только собралась лечь, как за мной вновь пришли. На сей раз, уж точно отвели на ковёр к боссу. Я играла без козырей и даже призрачных шансов на победу. Идея: что кому-то нужна девственность, сильно поблекла. И всё же надежда держала во мне жизнь.
Он сидел небрежно в кресле. Одной рукой мял сигарету в пепельнице. Другой рукой, удерживая чашку с кофе на подлокотнике кресла, пытался растопыренными пальцами мне показать место, куда мне предстояло встать. Его явно мучила простуда. А голос звучал гнусаво и то и дело прерывался чиханием. Я смотрела, как он шмыгал носом, и мне было противно. Не от его вида, а от его гнилья какое он из себя представлял. Кабинет состоял из двух комнат, это я поняла чуть позже, когда он, нажав на ручку в мебели, открыл дверь, казавшуюся мне шкафом, и прошёл внутрь. 'Похоже спальня'. Так и было, но там стоял и сейф. Это до меня дошло по характерному стуку дверцы и скрипу рукоятки набираемого номера. Но перед этим, он недоверчиво выслушал меня. Я настаивала на своём, он пригласил доктора. Тот посмотрел и дал своё заключение. 'Да, девственница'. Кажется, мелькнул просвет, появился шанс выбраться из этого болота. Однако рано радоваться в любую минуту всё может провалиться. Босс, отправив медика, воодушевился. Забегал по кабинету, прикидывая какие барыши за меня можно содрать. А я, не теряя времени, даром рассматривала кабинет. Окно зарешечено, этот путь отрезан. Глаза поискали что-нибудь тяжёлое. На столе покачивал своей раскосой головой Будда. Отлично. Фигурка не маленькая. Залепить, мало не покажется. На моё счастье помощник принёс чей-то паспорт и босс потащил его в потайную комнату. 'Значит, ещё одна дурочка попалась, а документы, похоже, в сейфе. Сейф в спальне. Спальня в кабинете. Яйцо Кощея. Жаль, что ту сказку я не любила. Кто ж знал, что нас накроет такая жизнь. Остаётся за малым, придумать, как всё сбить в одно и осуществить. Справлюсь ли я? Справлюсь, и самым замечательным образом. Куда деваться пойду на пролом, главное, чтоб не было страха'. По возвращению босс меня ещё раз критически осмотрел. Почмокал сам себе толстыми губами за столом, бултыхая тощие пальцы в кофе. Потом направился ко мне. Разделявшее нас расстояние быстро сокращалось. Я непроизвольно сделала шаг назад. Он остановился передо мной, сверля откровенно непонимающим взглядом. Покачался с носки на пятку и наоборот и вернулся за стол. На этом наш разговор закончился, и я вышла. После посещения шефа, меня стали прилично кормить. Не дёргать. В таком затишье прошло две недели. Я поняла причину необычно нежного внимания к своей персоне, что тут собственно не понятного-то, ясно: ищут клиента. Когда после концертного номера мне велено было принять душ и нарядиться в подаренные шмотки, поняла — нашли. Я не представляла себе, как это будет и каким таким способом, доберусь до его кабинета и вожделенного сейфа, скорее всего, надеялась на случай и судьбу. Вступила на корабль надо плыть. Там, что Бог даст. При разговоре с боссом я поставила условие, что буду паинькой при одном… Подонок этот напрягся, но услышав, что клиент должен быть в маске, а ещё молчать — рассмеялся и обещал выполнить. Я действительно не хотела видеть лицо человека, которому достанется эта ночь, и голос его тоже слышать не желала. Мне так было легче. Человек маска. Я обезопасила себя, старалась не напрягаться, представляя какой он будет: толстый, худой, высокий или маленький. Маска и всё. С маской нет шансов на соблазн поквитаться. А так хотелось когда-то, как в романах. Безумную любовь, непременно свадьбу, белое платье и романтическую ночь. 'Господи, какие же мы дуры!' Так любила, уединившись читать книги, которые учили летать, обещали счастье и рассвет. И вот всё летит в тартарары. Оказалось, что весь секрет сказки в том, чтоб не пропустить свой рассвет. Хотя может это и хорошо, что не было ещё в жизни любви и разлуки, а то было бы ещё больнее.
Она подняла голову, долго смотрела на пробивающиеся сквозь золото деревьев солнечные лучи. Потом достала салфетку промокнула мокрые щёки и продолжила:
Конечно осознание того, что я своими руками пустила все мечты по ветру, висело гнётом на душе. Но с
