— Я польщена. В другой раз плюнем. Около неё всё время крутится рискованный контингент, а там маленький ребёнок.
— Где же отец этого несчастного. — С интересом глянул он на меня.
— Расплющил глаза. Понял, что женился на шалаве и бросил.
— Как же он ей мог ребёнка оставить?
— Эту загадочную уступчивость мужиков, я, сколько разгадываю, осилить не могу. Как жена эта особа дрянная, а получается как мать его ребёнку вполне подходящая, так что ли? Как не крути, получается именно так. И живёт такой папашка всю жизнь со спокойной совестью.
— Ладно, пошли, — поторопил он меня. — Только не через калитку, а давай с тыла.
Я не возражала, ему лучше знать, как ходить в разведку. Мы, на изумлённых глазах пса, перескочили через забор, и пошли, крадучись вдоль него. Потом перебежками достигли сарая и затаились там. Я нервничала, а Ивана вся та ситуация забавляла. Прижимки друг к другу кончились тем, что его потянуло на подвиги. Я почти уступила его жаркому напору, и тут в окне разлился голубой свет. Я, наверное, больно ткнула его под ребро. Он ойкнул и вопросительно уставился на меня: 'Мол, что за любовь!' Я развернула его лицом к окну.
— Похоже, действительно телевизор… — заметил он.
— Смотри, кто-то идёт, тут же впилась я пальцами ему в локоть.
Он, успокаивая утопил меня в своих мягких глазах и, наклонившись к самому уху, заметил:
— Точно и причём не с калитки, а с тыла. Что за развалюха за твоим участком?
Я отвечала отчего-то свистящим шёпотом:
— Сёстры самогонщицы. Притон бомжей. Ни калитки, ни забора. Гуляй в любую сторону.
— Вот они оттуда и гуляют. — Ухмыльнулся Иван.
— Кажется, двое мужиков, — присмотрелась я.
Иван похвалил:
— Глазастая. Так и есть. Посмотрим, каким способом они проникнут в дом.
Я комментировала:
— Условный стук в окно. Там у неё кухня. — Тут я насторожилась. — Ты слышишь, плачь ребёнка?
— Нет.
— Может мне кажется… — Я прислушалась. — Нет же… Вот опять.
— Теперь слышал, — кивнул он. — Смотри, смотри… Окно открылось. Они влезают. Вот и вся хитрость.
— Иван, как ты думаешь, что это всё может значить?
Он пожал плечами.
— Трудно предположить, но что тут полный непорядок — это точно.
— Ой, что это? — заслышав сзади шорох, я прилипла к Ивану. По спине пробежал холодок и ноги вроде как задрожали.
— Где? — прошептал насторожённо он, приложив палец к губам.
Сзади раздался не только шорох, но и чих. Приставив меня к стенке, Иван по — кошачьи двинулся в глубь и через минуту выволок оттуда упирающуюся и пытающуюся его укусить соседку Галину.
— Вау!
— Пусти…
— Замри и перестань выписывать кренделя. — Прошипела я змеёй. — Что ты тут делаешь?
— Что и вы, слежу.
— Ты что думаешь, ты похожа на Пинкертона? Ты сейчас на собаку — ищейку похожа, — смеётся вдруг Иван. Тебе чего в человеческом образе-то не сидится, а?
Галя сопит и мнётся. Мнётся и сопит… Лоб её морщится, значит под ним идёт напряжённая работа.
— Как ты прошла сюда? — спрашиваю её я. Думая, что его коленце про человеческий образ до неё не дошло, я задала более приземлённый вопрос.
— Через калитку, — дёрнулась она, пытаясь вырваться из рук мужика.
Я посмотрела на Ивана, тот пробурчал:
— Вот дубина. Её наверняка засекли из окна. Надо по — скорому убираться отсюда.
Но такого правильного шага нам сделать не удалось. От дома, выскользнув из окна с тыльной стороны, крались двое мужиков. Время для отхода было потеряно, пути отрезаны.
— Всё барышни. Хана. Действуем и немедленно.
— Как? — оторопела Галина, — что ты мелешь, пусти.
— Слушать сюда. Возьмите по увесистому полену и встаньте за моей спиной. — Приказал Иван, — будем надеяться, что они не в курсе насчёт нас и идут расправляться с ней.
— С кем? — икнула соседка.
— На полено и закрой рот, — рявкнула я над её ухом, сама дрожа, как в лихорадке. В голове мгновенно пронеслось: 'Зачем мне это надо. Ведь клятвенно обещала себе после Итальянских приключений. В дерьмо ни ногой и на тебе, опять'.
Первый, перешагнув через порог, получив удар, отлетел к поленнице, та качнувшись накрыла его. 'Сложена кое как', — чёрт те что протренькало в моей голове. Но Иван быстро вернул мои мозги на место, бросив нам: 'Бейте его', схватился со вторым. Нам не пришлось дважды повторять, имея по колу, мы без устали охаживали мужика. Попадало ему сквозь поленья или нет, это уже другой вопрос. Только мы старались и ещё долго бы и с чувством били, если б не новый оклик Ивана просящего найти верёвки. Я разыскала фонарь, что был в руках первого мужика и от удара улетел к ящикам, и дрожащими руками включила его. Как не странно он работал. Со знаком качества попался не иначе. Глазам предстало поле боя. Заваленный дровами мужик так и лежал под ними, предпочитая видно отсидеться там, а на втором верхом сидел Иван. Из разбитой губы его текла струйкой кровь.
— Ой, Ваня! — бросилась я к нему. — Кровь.
— Ксюха, не трать время, ищи верёвки. — Поймав мой взгляд, подняв брови, бесшумно осадил меня он.
У меня на лбу выступил холодный пот. Но я, не тратя время на себя, принялась шарить по стенам и ящикам. Нашла матерчатые ремни, неизвестно для чего висящие на стене за ящиками.
— Отлично! Это то, что надо обрадовался он, замотав гостям не только руки, но и ноги.
А моя соседка всё икала и никак не врубалась в ситуацию, постоянно спрашивая: 'За что мы их, а?'
— Я тебе потом объясню, — пообещала я, следя за Иваном, а он махнул рукой, и буркнув: 'Делай, как я' перебежками пошёл к тому окну, что служил для мужиков входом. Створки без проблем открылись и парень, легко подпрыгнув, перемахнул через подоконник и исчез в чёрном брюхе дома. И сразу послышались звуки борьбы. Он — то справился, а мы… Как влезть в то окно… Потоптавшись я притащила валявшиеся у завалинки ящики и подставила к стене. Но перелезть через подоконник не успела. Донеслось басистое Ивана: 'Девки, держите его' и меня вышиб из окна, свалив на спину, какой-то субъект, непонятно в чем, больше похожий на таракана. Я, падая потянула за собой нерасторопную соседку и мы все трое организовали кучу малу.
— Когда две бабы на мужике, пистолету делать нечего, — буркнул Иван, поднимая меня за шиворот и крепко приложив мужика, чтоб не дёргался, оказавшегося молодым взъерошенным парнем в длинном резиновом фартуке и таких же перчатках. — Ксюха, вызывай ментов. Сами в дом не лезьте.
Я тупо уставилась на фартук, стараясь не смотреть на пятна крови по нему и окровавленные перчатки. 'Вот почему он напоминал, сигая из окна, таракана'. Потом долго не могла попасть в кнопки. Наконец звонок состоялся, но я от волнения чуть не забыла свой адрес.
— Теперь идите к калитке и ждите милицию, — подтолкнул Ваня нас.
— Холодно, — заскулил, как я его окрестила, 'студент'.
Я, спотыкаясь, обернулась.
— Перебьёшься тварь, — пнул его Иван.
Мы сидели словно пришибленные на лавочке у калитки.
