двери.
— Куда ты шалая? Видишь, мы продвигаемся вперёд.
— О чём ты? — огрызнулась Маша даже не поворачиваясь к ней.
Юля с готовностью выпалила:
— Вы уже танцуете.
Маша встала. Её руки застыли в мольбе на груди. Она просто молила подругу о пощаде:
— Зря это всё, Юла. Он ненавидит меня. И чего я этот плакат подобрала дурища. Надо выкинуть его из головы вместе с плакатом на помойку. Как ты там советовала: вдох, выдох и пока. Не спорь, это будет правильно.
Подруга обняла её за плечи, чмокнула бодря в щёку. По правде Юлии было жаль Машку и она решила сделать ей небольшую уступку. Погладив по плечу, сказала:
— Ты устала.
Маша кивнула:
— Насильно мил не будешь, это из мудрой старины идёт.
Юлька тут же возразила:
— Под лежачий камень вода не течёт, это тоже оттуда же.
— Не знаю.
— Ты уже сегодня кайф от его рук получила, — загорячилась на её упрямство подруга, — помнишь, ты говорила с самого начала, что ничегошеньки не получится, а ведь он держал тебя за руки. И вообще, отступать поздно, я договорилась с их директором, догадайся о чём?
Машка чуть не подпрыгнула, но у неё подвернулся каблук.
— Ты с ума сошла.
— Правильно, они будут петь в новогоднюю ночь, в нашем элитном клубе, я их за хорошие бабки перекупила. Представляешь. Разве я не молодец!
— На меня не рассчитывай, я не пойду, он так на меня смотрел…,- всхлипнула Машка.
— Пойдёшь куда ты денешься. Семейный выход. Наряд приготовь повыкрутастее. Одно плохо мамочкины глаза кругом, но, будем надеется, что они будут смотреть на другое. Как никак широкий выбор развлечений, от нарядов дам, до их драгоценностей и мехов. Мы приехали, вылезай, сопли подбери, чтоб раньше времени не волновать маман, — напутствовала она Машку, подогнав автомобиль к самому подъезду.
Как не крутилась Машка, а ехать пришлось. Она вошла в клуб в вечернем платье, купленном вчера с Юлькой для сегодняшнего вечера, при перчатках, сумочке из той же ткани что и платье, а ещё под руку со старшим братом Александром. Родители хотели блеснуть. Маму, при полном параде, вёл следом отец. Машка умерла бы со скуки, если б не Юлька, утащившая её тут же в противоположную от родителей сторону.
— Мама смотрит на меня, как милиционер. Словно подозревает в чём-то нехорошем, — пожаловалась подруге Маша, — представляешь, что будет с ней, когда она увидит на сцене оживший плакат.
— Подумаешь проблема, я её уведу на тот момент, вот ей ничего и не покажется.
Маша тут же съязвила:
— Эта твоя новая идея, намного удачнее предыдущей.
— Какой?
— С бутылкой шампанского, — хмыкнула она.
Юлька не обиделась и приняла обучать дальше.
— И вообще, Машенция, относись-ка к этому житейскому перекосу проще. У матерей миссия такая следить за дочерьми. Не переживай.
— Что ты, какие переживания, я веселюсь. Видишь, ха-ха. — Растянула улыбку Машка.
— Не кривляйся, он уже тут. Пошли к ёлке, поближе к сцене. Какая красотища, веселись. Подружки вертелись у зелёной красавицы, участвуя во всём, что предлагали затейники. Затем и пришли. Юлька, хлебнув 'запада', отдыхала на полную катушку. Праздник набирал силу. Дамы блистали нарядами и драгоценностями, 'случайно' сталкиваясь, охали и ахали над прикидом друг друга. Смокинги, дорогое шампанское, экзотические закуски и болтовня заполняли вечер.
'Жили же без этой ерунды раньше, — скучала Машка, вовсю стараясь 'веселиться', чтоб не испортить настроение подруге. — Светский бал и танцы до утра, зачем мне это нужно. Улыбаться всем подряд за 'будь здоров''. Тем не менее, цвела улыбкой, показывая Юльке, как ей хорошо. И только тогда, когда тоска подступала к глазам, готовая брызнуть водопадом, бежала в какой-нибудь укромный уголок отсидеться. Опутанная тащившимся за ней серпантином и обсыпанная конфетти Машка, торопясь в заветное местечко, налетела впопыхах на человека, выбив у него из рук бокал с шампанским. 'Что ж мне так не везёт-то'. Разлетевшееся на множество осколков стекло играло у неё под ногами всеми цветами радуги.
— Ой, извините, — сдёрнула она с лица на шею маскарадные очки. Я не хотела… Нечаянно. Подняв виноватые глаза на парня, проглотила язык. Перед ней стоял разъярённый Кирилл.
— Это опять ты, сумасшедшая…
Маша со всем усердием залепетала:
— Простите, пожалуйста, я нечаянно.
— Можешь не утруждать себя повторением, я не глухой. Чума болотная, что тебе надо, в конце-то концов?
Не слушая его шипения, она присела, собирая осколки: 'Ещё поскользнётся и порежется кто', — торопилась Машка, не оставляя Тарану выбора, как только помочь ей.
— Давайте сюда, — протянула она ладошку, — я знаю, куда это можно отнести. Не ругайся так, я не нарочно.
Сорвавшись, сгорая от стыда, унеслась всё равно куда, лишь бы подальше от него. Такого вредного и злого. Кирилл даже ничего не успел сказать… 'Вот шурупчик', — удивился он, поднимаясь на сцену. 'Сейчас сама вернёшься, иначе, зачем ты тут', — думал он, собираясь петь. Таран не ошибся, услышав его голос, Машка появилась вновь. Спрятавшись за ёлкой, не сводила со сцены замаскированных маской глаз. Для себя она вдруг сделала открытие: его песни тревожат, волнуют и заставляют думать. Они, как глоток свежего холодного воздуха. У неё всегда держался комок в горле во время их исполнения. Народ танцевал и Машку тоже увёл в круг брат. Кирилл заметил за собой, рождающуюся где-то в глубине и поднимающуюся к самому горлу злость: 'Этот хлыщ уже не первый раз крутится около неё'. Он кипел, артистично улыбаясь веселящемуся народу. 'Какое собственно мне до этой малявки дело', — убеждал он себя, уходя вглубь сцены. Но не думать не получилось. Девчонка занозой сидела в груди. 'Надо пообщаться с ней', — решил он всё же, не в силах справится с нарастающим любопытством. Только запросто поговорить не получилось. Стоило группе сойти со сцены, как испарилась и Заноза.
— Люди, мне кто-то объяснит, какого рожна ей надо? — вскипел Таран.
— Занятный экземпляр, — подтрунивала группа. — Она тебя точно укатает Кирюха.
— Ладно, болтать, отработали и пошли в народ. Новый год, как ни как, надо получать хоть какое-то удовольствие от загубленного вечера.
Около Кирилла постоянно крутились женщины, он общался, танцевал, давал автографы, но всё время ловил себя на том, что ищет Занозу, как он окрестил странную девчонку. Только гостей был столько, что искать затерявшуюся девочку в огромном клубе было бессмысленно. И всё же посчитал, что лично ему это надо. Где-то тут промелькнула Юлиана, знакомая ему по концертной 'солянке'. Может спросить её. А что он скажет, ведь ничегошеньки о той попрыгуньи не знает. Постаравшись с мыслями и по подсказке этих самых мыслей проследив за Юлианой, он нашёл её в 'Зимнем саду'. Девчонка сидела над каким-то цветком и плакала.
— Ты чего хлюпаешь, дед Мороз подарком обделил? — подошёл он тихо сзади, разглядев её среди цветущего великолепия. — Машка испуганно вскочила, спешно вытирая кружевными перчатками слёзы. Она стояла перед ним, опустив лицо на грудь, как нашкодивший ребёнок. 'Как он меня нашёл, и за что сейчас будет воспитывать?' — Опять молчишь? Тебя обидел кто или ты обиделась так жутко на меня? — попытался он быть терпеливым. Но Машка упорно молчала, с трудом сдерживая дрожь, чем совсем уж доконала парня. — Что ж ты дикая-то такая, — притянул он её к себе за локти. Почувствовав Машкин колотун, Кирилл взял в плотное кольцо своих рук. Такая резкая перемена в нём ещё больше разволновала Машку. — Э, да,
