уголковый шеврон с тремя нашивками, как у американского сержанта. Под его трупом обнаружился кобелина по кличке Казбек, вгрызшийся мертвой хваткой в горло одному из караульщиков — как ни странно, любимому хозяину. Фрол хорошо помнил, как Казбек преданно заглядывал в глаза своему повелителю, терся о его штаны боками и вилял хвостом. С чего ж он обозлился?
Третий пес, которого тоже угостили из помпы, уже закоченел. Картечный заряд вывернул ему из брюха кишки, но зверюга проползла несколько метров, волоча за собой внутренности и оставляя жирный кровавый след. В паре метров от него, опрокинувшись на спину, распростерлись еще два охранника. Они уложили друг друга в упор, одновременно выпалив из «Макаровых». В стороне от всех на почерневшем насте ничком лежал бще один. Его ружье стволом уткнулось в снег.
Единственным, кого Фрол застал в живых, был хрипящий у забора парень. Но пояснить что-либо он не мог. Только сипел. Увидев Фрола, широко открыл глаза, дернулся, пытаясь приподняться на локтях, но, видно, все последние силы потратил.
Обмяк и перестал дышать.
Пошатываясь, не то как пьяный, не то как раненый, Фрол побрел вдоль забора обратно к воротам. Он не засекал время и не оомнил, сколько минут разглядывал трупы. Голова вообще отказывалась воспринимать все происшедшее. А понимать — тем более.
Почти как робот, механически переставляя ноги, он дошеп до ворот и даже не удивился, увидев, что они открыты настежь При свете фонаря, горевшего у ворот, нетрудно было увидеть два трупа, скорчившиеся на ступеньках караулки. Должно быть это были те, кто, по утверждению Брелка, оставались сторожить ворота.
Именно в этот момент Фрол вышел из временного оцепенения. То ли страх проснулся, то ли мозги заработали.
«Стоп! — подумал он. — Эти-то как погибли? Стрельбы не было слышно. И оружия у них нет. Значит, тут не то, что за забором, друг в друга не стреляли. Без шума их уделали. А у наших на этом объекте ничего бесшумного нет. И ворота открыты».
Стало ясно: пришли те, от Сорокина. Инстинкт, а не разум заставил Фрола выскочить из светового пятна и быстро перебежать от караулки к дверям ближнего цеха. Того самого, для прикрытия которого масло делали. В окнах свет не горел, на дверях висел замок.
Раньше это был один из пяти коровников, составлявших животноводческую ферму. Ее даже «комплексом» именовали, кажется. В соседнем коровнике размещался холодильник, куда складировали масло, а в следующем — склад суррогатного спиртного плюс установка для производства тех таинственных ампул, из-за которых, должно быть, и пожаловал Сорокин.
Мало ли Сорокиных на Руси? Наверняка не меньше, чем Фроловых. И Фрол на своем жизненном пути минимум с десятком разных Сорокиных встречался. Кроме того, догадывался, что ежели приведется пожить подольше, то и еще не с одним Сорокиным встретится. А потому, узнав от Рындина о том, что такова фамилия того самого ухаря, который расстрелял Степу и его спутников почти что перед воротами «оптовой базы», никак не подумал, что это его очень старый знакомый…
Тем более теперь думать времени не было. Фрол уже понимал: этот противник обладает чем-то невероятным, каким-то жутким средством воздействия на психику. Таким, которое заставляет собак бросаться на хорошо знакомых людей и даже собственных любимых хозяев. Таким, которое заставляет видеть то, чего нет, и принимать товарищей, которых знаешь в лицо, за неприятелей… Нет, драться с таким сатаной Фрол не был готов. Мало того — в «стечкине» и пол-обоймы не осталось. А запасной не взял. Драпать надо было, только вот как? Пешком? Джип, на котором Фрол приехал, оставался у офиса, то есть, чтоб добежать до него, надо было перескочить довольно просторную и неплохо освещенную площадку. К тому же ключи от лжипа были у шофера. Где этот шофер? Может, тоже пристрелили уже?
Зачем только он сунулся сюда! Надо было сразу от ворот бежать в Лутохино, а там поднять какого- нибудь автовладельца или тракториста, припугнуть пушкой — вези, падла!
От этих запоздалых мыслей Фролу стало тошно, но потом он резко изменил мнение. Может, он и жив только потому, что никуда не побежал. Наверняка такая команда оставила кого-то на стреме — дорогу прикрывать. Точно, набежал бы на пулю!
Прислушался. В конторе, то есть в офисе, кроме спящего — если еще не прирезали! — Крокодила, должен был находиться один охранник из внутреннего караула — подчиненный ныне покойного Брелка. Там же должен был быть и шофер. Свет в конторе горел, дверь была закрыта, но вряд ли визитеры туда не заглянули. А исход, по-видимому, один — три трупа. Остался ли там кто-то из «гостей»? Неизвестно. Да, на свет лучше не соваться.
Впрочем, с такой публикой и от пребывания в темноте толку немного. Инфракрасные приборы и, того хуже, прицелы запросто углядят, если понадобится. Так что надо получше укрытие поискать, закуточек какой-нибудь. В памяти Фрола один за другим промелькнули разные местечки на территории «завода». Ближайшее было всего в полсотне метров по диагонали — узкий промежуток между забором и торцом соседнего коровника, превращенного в холодильник для масла. Туда в свое время полезла дотошная врачиха из санэпид станции, нашла кучу мусора и содрала с Портновского полторы тысячи отмазного. Пожалуй, там, если б удалось добежать и остаться незамеченным, можно было отсидется. Ведь когда- нибудь эти оборотни уйдут отсюда… Только вот вряд ли они удалятся просто так. Ведь они ж наверняка к установке подбирались. И к этим самым ампулам. Вывезти всю установку они смогут только на пяти-шести «КамАЗах», не меньше. Еще один надо под сырье и готовые ампулы. Конечно, если у них задача похитить эту установку. А если просто Уничтожить? Заложат десятка два шашек и рванут… И от коровника-склада ни шиша не останется, и от Фрола тоже.
И все-таки Фрол рискнул. Правда, он не побежал напрямки, Оо Диагонали. Он сначала осторожно, по стеночке, стараясь лишний раз не топнуть и не скрипнуть, пробрался вдоль маслоцеха поближе к забору, а потом быстро перебрался в закуток. Сошлось. Никто не стрелял и не пытался его схватить. Унимая волнение, Фрол прижался спиной к торцевой стене коровника холодильника и чуть перевел дух.
Тишина была просто дьявольской. Фролу даже казалось будто у него сердце слишком громко бухает. Неужели же эти самые типы и не дышат? Никаких звуков до ушей не долетало Может, сорокинцы уже сделали все, что надо, и ушли? Фрол готов был в это поверить.
Но тут внезапно тишина нарушилась.
Не взрывом и не выстрелом, даже не криком. Просто Фрол стал слышать и шаги, и голоса, и даже кашель каких-то людей. Будто у него уши были залиты воском, а потом эти заглушки вынули. Или кто-то среди этой тишины одним щелчком включил радиоприемник. Но еще удивительней, что голоса показались ему до ужаса знакомыми.
— Ребята, — скорее попросил, чем приказал кто-то строгий, — откройте!
— Не имеем права, — отозвался чей-то глухой голос, судя по всему отвечавший из-за двери. — Только с разрешения Зинаиды Ивановны. Или непосредственно начальника ЦТМО.
— Я же вам говорил: Зинаида Ивановна сейчас подойдет.
— Вот когда подойдет, тогда посмотрим.
Этот глухой голос Фрол узнал. Это был один из тех пяти, которые приехали с установкой и смонтировали ее в подвале. Охранники-наладчики. Тот, который просился войти, тоже кого-то напоминал…
— Ну что там у вас? — спросил недовольный женский голос, явно принадлежавший Зинаиде Бариновой. — Почему не открывают?
— Да говорят, без вас не имеют права. Тем более что они какую-то стрельбу слышали…
— Стрельбу? Какую стрельбу?
— Не знаю, Зинаида Ивановна. Может, им это приснилось.
Смешно, но только после этой фразы Фрол вспомнил, какому мужику принадлежит голос. Как-то раз Фролу довелось позвонить в свой собственный кабинет (надеялся, что кто-нибудь там находится). Но никто не отозвался, кроме автоответчика. Помнится, Фрол очень удивился, не узнав собственный голос. Оказывается, в записи он звучал совсем не так, как слышался самому при разговоре. Но теперь Фрол об этом уже знал… Да, тот, кто объяснял ситуацию Зинаиде, говорил его голосом. Значит, они и это умеют. Ясно, что раз они показывают охранникам некую копию Фрола в то время, когда сам Фрол прятался в закуточке между забором и стеной холодильника, то и наида тоже липовая. И сейчас, купившись на эту липу, строгие охранники ЦТМО все-таки откроют дверь, подчиняясь приказу своей непосредственной начальницы.
