публики надо было обязательно проконсультироваться со Степой.
Сотовый телефон, по которому сначала позвонил Фрол, располагался совсем недалеко от «оптовой базы». В догоравшем «мицубиси-паджеро». Именно поэтому его хозяин ответить на звонок не мог. Телефон представлял собой бесформенный кусок сплава из металла и пластмассы, а Степа — жутковатую, очень сильно обугленную фигуру, похожую на африканские статуи из черного дерева.
Фрол об этом не знал и позвонил одному из Степиных приближенных. Тот доложил, что хозяин уехамши, но не сказал, куда. Тогда Фрол набрал номер телефона, который был дан ему для экстренной связи с Иванцовым. Номер оказался занятым…
…Иванцов с тревогой проводил глазами вертолет, описавший два-три круга над «Куропаткой». Несколько минут назад он боялся, что те, кто только что разнес четыре джипа, наткнутся на него и пристрелят за компанию. Теперь он опасался, что с этого вертолета, работающего в данный момент на контору Рындина, его заметят и наведут на него этих самых… исполнителей.
Потом, когда вертолет улетел и настала относительная тишина, Иванцов помаленьку пришел в себя, но не больно успокоился. Не больше чем через час на место происшествия накатит куча всякого народу из правоохранительных органов. Возможно, их и восхитит оперативность областного прокурора, который появится на месте происшествия раньше всех, хотя вроде бы на сегодня болеть собирался. Но зато это обстоятельство никак не ускользнет из поля зрения Чудо-юда. И тогда неприятностей не избежать. В родной прокуратуре, разумеется, поверят, что, замученный тяжкой работой по поддержанию законности в области, товарищ Иванцов решил прогуляться по заснеженным просекам, дабы проветрить перенапряженные мозги. Но Сергей Сергеевич не поверит. И если никто из законных инстанций не найдет ни малейшего криминала в том, что прокурор прокатился на джипе господина Тихонова и вышел в кустики за несколько минут до нападения неведомых террористов, то г-ну Баринову состав преступления станет ясен мгновенно. Ему не надо формировать многотомное следственное дело, формулировать обвинение и участвовать в состязательном процессе с адвокатом. У него все просто, как у «чрезвычайной тройки» Особого совещания. Утром деньги — вечером труп.
Надо было принять меры к тому, чтобы побыстрее испариться с места происшествия. Или, во всяком случае, постараться так спрятаться, чтобы не нашли.
Спрятаться! Смехота одна. Тут сейчас Теплов и Рындин такую деятельность развернут — террористов выискивать будут. Теплов — по-честному, поскольку его в замысел авантюры не посвящали. Рындин же будет искать Сорокина, чтоб свалить все на него. Впрочем, может, ему теперь уже захочется Иванцова найти?
Неужели уж так все подло? Нет, надо связаться с Рындиным. Ведь можно, наверно, договориться как-то, можно…
Сотовый кодированный телефон для звонков особо избранным лицам у Иванцова был при себе. Конечно, достань он его во время поездки на «ниссане» со Степой, без вопросов не обошлось бы и без подозрений тоже. К тому же тогда было неясно, чем все кончится. Сейчас, судя по всему, кончилось более-менее благополучно. Рискнуть? Еще немного посомневавшись, Иванцов все-таки рискнул. Как раз в это время номер его телефона набирал Фрол. Поэтому и получилось, что «занято».
Рындин ответил почти сразу:
— Слушаю.
— Это я, узнаешь? — проговорил Иванцов полушепотом. После нескольких секунд молчания — должно быть, Рындин был не очень готов к этому звонку — послышалось:
— Где ты, Семеныч? Как здоровье?
— Неподалеку от теплого места. Красиво горят, знаешь ли. Уловил? Со здоровьем нормально. Живой.
— Понял, понял! — сказал Рындин. — Я из машины говорю… Скоро встретимся!
ЧАСТЬ IV
КОПЕЕЧНАЯ СВЕЧКА
АХ, РОМА, РОМА, СИДЕЛ БЫ ТЫ ДОМА…
Уютная комната для деловых бесед в ресторане «Филумена», где пару недель назад дружески общались господин Фролов с атаманом Кочетковым, вновь служила местом серьезных переговоров. Сегодня Фрол принимал гостя из соседней области.
— Так, стало быть, урыли все-таки Эдуарда-то вашего? — явно пародируя классическую фразу из первой главы «Похождений бравого солдата Швейка», произнес Рома. — А в нашей губернии до сих пор не верят…
— Это почему же? — прищурился Фрол.
— Потому что больно тихо все к тебе перешло. Вроде был ты у Степы не на самом лучшем счету, много и часто вы с ним ругались после того, как менты Курбаши замочили, даже до разборок почти дошло. Потом вдруг мир и тишина, любовь до гроба… С чего бы? Когда вы помирились, все братаны поняли, что тебя , Степа примял и имеет по сходной цене…
— Слова выбирай, братуха. Я понимаю, что ты парень остроумный, но не надо обострять тенденции парадоксальных иллюзий. Опять же ты в гостях, надо скромнее быть.
— Прости великодушно. Я ж просто констатирую, какое было общественное мнение в нашей губернии. А оно может, между прочим, как и мнение «Голоса Америки», не совпадать с точкой зрения американского правительства. И даже с твоим личным.
— Ладно, замнем, это несерьезно. Развивай тему дальше.
— Слушаюсь и повинуюсь. Короче, все поняли, что гражданин Фролов как самостоятельная контора больше не существует и является подотчетным филиалом дяди Степы. Резонно было так решить? Резонно. Далее. В Степиной конторе имелись люди с большим стажем работы, с устоявшимися правами и престижем. Перечислять не буду, поскольку их не менее десятка. Но ты, извини меня, в эту элитную группу так и не вошел. Когда до нашей глуши дошел слух о том, что некие нехорошие террористы перекрошили на подходах к твоей «Куропатке» ц Степу, и господина Соловьева из Москвы с конвоем, у многих мороз по коже пошел. Народ думал: что-то будет!
— Думать народу не запретишь. Времена не те.
— Справедливо. Поэтому большинство экспертов полагали, что это ты начал борьбу за свою личную свободу и независимость, а какие-то там мифические чеченцы-террористы — это плод твоей богатой фантазии. По логике вещей бывшие Степины корефаны должны были это понять не хуже нашего. И в первую голову прекратить твою бурную деятельность, а уж потом решать полюбовно вопросы преемственности и кадровой политики. Согласись, это ведь логично?
— Логика логикой, а реальность — реальностью. Во-первых, у Степы в конторе не было таких умных экспертов, которые думают правым задним полушарием. Это раз. Во-вторых, Степа загнулся как раз тогда, когда мне это было меньше всего надо, и всем его старым кадрам я сумел это дело объяснить. Наконец, в- третьих, эти самые кадры, которые «решают все», тоже оказались не из тех, что членами в партию записываются. По крайней мере авторучку на это дело используют. Они сами предложили мне верхнее место по жизни.
— Допустим. Но в народе считают, будто все это — для отмахоза. И конторой вовсе не ты вертишь…
— …А Степа с того света? Указания передает по сотовому, прямо с адской сковородки? Жарится, но руководит. Так, что ли?
— Ну, насчет той сковородки надо еще уточнить. Те головешки, что в джипе остались, не больно опознаешь. Запросто может быть, что Степа сейчас на Гавайях жарится, а не на сковородке. И все эти налеты, террористы и прочее — не больше! чем средство для обеспечения спокойной старости.
— У меня тоже есть такие сомнения, но и с Гавайев, Канар, Балеар пока никаких указаний не приходило.
— Жаль, что не приходило. Потому что некоторые ребята сомневаются насчет того, что ты это дело вообще сможешь курировать. Квалификация не та.
— Ничего, не боги горшки обжигают. Научусь со временем.
— А ты уверен, что тебе на это времени хватит? Люди ведь неохотно имеют дело со стажерами. Всем же стабильности хочется. А если ты нырнешь, грубо говоря, в прорубь, то в народе опять начнутся
