– В контролируемом нами районе – нет. В зонах, которые просматриваются субмаринами ПКО, вроде бы тоже нет.
– Кстати, а что такое субмарины ПКО? Вы их уже упоминали, но я не осмелился вас перебивать.
– Атомные подводные лодки противокосмической обороны. Сейчас их на боевом патрулировании две – «Юрий Долгорукий» и «Иван Калита».
– Они могут вести огонь из-под воды?
– Именно для этого они и придуманы. Субмарины вооружены отличными ракетами «Зенит». За время войны они доставили клонским звездолетам на орбите массу хлопот. Честно говоря, мы смогли продержаться в январе-феврале только благодаря мастерству подводников. Фактически им удалось блокировать Новогеоргиевский космодром. В самые критические дни боев субмарины сбили в атмосфере три клонских транспорта с войсками, а остальные заставили убраться.
– А почему клоны их не потопили? Нечем?
– Совершенно справедливо – нечем. Клоны не готовились к борьбе с подводным противником. Они вообще не подозревали, что у России есть подобные «архаические» системы вооружений.
– России есть чем гордиться.
– Бесспорно… Но вы тоже молодцы: «Дюрандаль» – это ведь, если верить документации, прорыв в области воздушно-космических вооружений?
– Господа-товарищи, разговор приобретает излишне профессиональный характер, – пожаловалась Полина. – Если я вам не нужна, я лучше пойду погуляю, а?
Мне сделалось неловко. В самом деле, если мне вчерашний перелет с Фелиции дался нелегко, то насколько же он измотал Полину?! Да и вообще, сколько можно сушить мозги над здешними проблемами!
– Я составлю тебе компанию, – сказал я. – Если вы не возражаете, товарищ Оберучев.
– Можно просто Алексей. Я не возражаю, конечно. Лучше всего гулять под тентами, благо, они тут над половиной лагеря повешены.
– Мне майор уже все объяснил, – сказала Полина.
– Ну вот и отлично! Скажите, господин Эстерсон… Могу я называть вас Роландом?
– Почту за честь.
– В таком случае, Роланд, ответьте мне на последний вопрос… Представьте себе, что имеются «Дюрандали» в контейнерной заводской поставке…
– Представил.
– Положим, полсотни… Как вы считаете, за сколько времени их можно собрать и привести в боеготовое состояние?
– Ну и вопросы у вас, Алексей…
– Так, я пошла, – решительно сказала Полина.
– Подожди меня у выхода, я тебя догоню!.. А где производится сборка? И сколько людей?
– Считайте, что условия полевые.
– Полевые?!
– Да. А людей – скажем, сто. Из них квалифицированных авиатехников человек тридцать.
– Фантазия отказывает… Вам ответ требуется срочно? И зачем вам, кстати? По-прежнему не верите, что я своими руками два года перекомпоновывал летную модель этого чертова «Дюрандаля»?!
– Все-все, идите. Не смею задерживать. – Оберучев дружелюбно помахал рукой. – Извините за дурацкий вопрос. Так просто, игра ума».
«День Бахман месяца Ардибехешт, то есть 20 апреля.
Здесь полно пингвинов! Настоящие, земные пингвины, только они вырастают почти в человеческий рост! Может, потому что здесь теплее, чем в нашей Антарктиде? Хотя как это связано?..
Мы уже приступили к работе.
Что ж, надежда есть. Только бы успеть…
Ох, обо всем этом придется писать отдельно!
Возвращаюсь пока что к истории.
Когда я вышел из землянки, то обнаружил, что у входа топчется только часовой, а Полины и след простыл. На мой вопрос, куда пошла Полина, он только пожал плечами.
Я нашел ее минут через десять возле того самого плавающего танка, который вез нас с озера. Полина о чем-то разговаривала с экипажем.
– Слушай, Роло, – сказала она, когда я подошел. – Я забыла свою косметичку в кабине «Сэнмурва»… Мелочь, конечно…
– Да-да, помню. Полный саквояж мелочей. Килограммов на десять.
– Ну не злись. Там же фен, эпилятор, массажер, всякие штучки… Понимаешь, разведчики сегодня утром перегрузили на свои танки из транспортного отсека «Сэнмурва» почти всё, что мы прихватили с клонской базы на Фелиции. Галеты, консервы…
– Пусть едят на здоровье, не жалко.
– Конечно, не жалко! Косметичку жалко. Всё взяли, а ее забыли.
– И что теперь?
– Надо за ней съездить. Слушай, я с Геннадием уже договорилась, он распорядился, так что ребята сейчас меня свозят. Им все равно на озеро, рыбы наловить надо, пока погода есть. Это быстро! А ты, если хочешь, иди говори дальше с этим нетопырем.
– С кем?
– С офицером… У него фамилия, как у нетопыря. И сам он на нетопыря похож. Уши такие у него…
– Оберучев. Нормальная фамилия… И ни на кого он не похож…
– Как тебе угодно. Говорят, тут в лагере еще пилотов человек пятнадцать. Пообщайся с ними на общие темы.
– Да какие у нас общие темы! Я что, пилот?!
– Ты лучше, чем любой пилот.
– Так, Полина. Льсти сколько хочешь, но я тебя одну никуда не отпущу.
– Роло… Ну пойми… Мне искупаться надо.
– У них тут что – воды в лагере нет?
– Есть, но она течет из душа. А он противный.
Прения завершились традиционным компромиссом: поехали вместе.
Кроме нас, в машине находились механик-водитель и командир. Башня танка по проекту была двухместная, но довольно просторная, так что мы отлично поместились в ней втроем с командиром – тем самым сержантом Николаевским, который вчера подстрелил вольтурнианского всеяда.
До озера было семь километров по прямой, десять – с учетом рыскания. Маршрут был проложен в объезд рассыпанных по лесу островков жесткого, звонкого, как сталь, кустарника, который бойцы майора Улянича называли jorshick (то есть «маленький ерш»).
Можно было бы и пешком пройтись, но перспектива встретить плюющихся всеядов не благоприятствовала прогулочному настроению.
– А кроме этих тварей, есть тут еще опасные животные? – спросил я у сержанта.
– Насекомые есть неприятные, вроде пауков. Но они, конечно, на людей сами не нападают, как и вся нормальная мелюзга. Говорят, змеи водятся большие, но мне не попадались.
– А в озере?
– В озере всякая рыба. В кавычках то есть рыба. Здоровенные такие штуки, похожие на скатов, только у них костей нет. Вообще.
– Если костей нет – значит, моллюски, – меланхолично заметила Полина.
– Как это – моллюски?
(«Эге… А еще рассказывают, что в России самый высокий уровень образования во всей Галактике».)
– Моллюски – ну… Обширный биологический тип такой. Улитки, например. Или кальмары. Слизни вот тоже моллюски.
– Так что же мы, по-вашему, слизняков едим? – судя по физиономии Николаевского, это биологическое
