который он себе задал, лучшее доказательство его нормальности. Сергей надолго задумался. Он сидел наверно целый час. Пришла дворничиха и стала махать около него длинной уродливой метлой. Сергей встрепенулся. Он испугался, что сейчас и эта женщина к нему пристанет, и поспешил уйти со двора. Оказавшись на улице, и услыхав шум движения на дороге, он вспомнил, что шел на работу. Придя в институт, он долго не мог объяснить заведующему кафедрой, на которой работал, причину опоздания, и его отчитали словно мальчишку. Но, как ни странно, Сергей не расстроился. Он спокойно сел за свой стол и принялся за работу. Вернее он делал вид, что работает. На самом деле он был занят своими мыслями. Часа два он размышлял, а потом и сам не заметил, как снова стал пытаться мысленно передвигать предметы. Он занимался этим до обеда, но не сдвинул даже ластик или лист бумаги. Телекинез ему явно не давался. Но он ведь два раза уже смог сделать это! Почему сейчас ничего не выходит? В конец уставший, он решил, что ничего у него не выходит, потому что нет того настроя. Когда на него лаяла собака, и кричала кондукторша, он и сам был весь переполнен возбуждением и злобой. Из него буквально что-то вырвалось, что заставило его врагов замолчать и заткнуло им глотки, а сейчас он спокоен и подавлен. Значит надо просто подождать, когда к нему снова вернется состояние повышенного озлобления и ненависти. Вот тогда он окончательно узнает, действительно ли он теперь способен метать молнии.
Сергей развеселился. Ему стало легко и спокойно. Что он и впрямь так волнуется? Легче надо относиться к жизни! Легче.
Из-за угла дома вышла Валя. Она увидела Сергея, и широкая радостная улыбка появилась на ее лице. Сергей тоже неожиданно обрадовался ее появлению. Вошли в темный лифт, в котором всегда пахло свежей мочой. После яркого солнечного света он с трудом нашел, скорее, нащупал кнопку с цифрой семь. Лифт тяжело поехал вверх. Когда двери открылись, они осторожно, стараясь не шуметь, вошли в квартиру. Такая предосторожность была ими предпринята из-за больного шизофренией соседа. Он мог устроить скандал, поэтому они предпочитали не связываться с ним лишний раз. Даже Сергей давно спрятал свою гордость в карман, потому что понимал, что с сумасшедшим не договоришься.
2
– Как дела? – спросил он, когда они уже были на кухне и выкладывали из Валиной сумки продукты.
– Кошмар! Ничего хорошего, – затараторила девушка. – Мне такое уродское расписание сделали. Повеситься можно.
Сергей промолчал. Он прекрасно помнил, какое расписание год назад сделали ему. Сплошные окна. Он не вылезал из школы. Торчал в ней как неприкаянный, работая в две смены. Бывало, приходил к восьми утра, а уходил в седьмом часу вечера. Молодой учитель в школе – нет ничего хуже. Администрация берет его на измор. Делает плохое расписание, дает самые трудные классы, в которых старые опытные педагоги не желают портить нервы. И плюс к этому смешная грошовая зарплата, получая которую, можно заплакать от обиды. Не все выдерживают. Как правило, большинство старается удрать из школы. Сергей удрал. Нашел место и удрал. И чувствовал себя прекрасно. Работа его была хоть и не денежная, зато спокойная и перспективная.
Валя работала в школе. Она смогла вцепиться в систему, потому что обладала более гибким, покладистым и терпеливым характером. К тому же у нее почти не было проблем с дисциплиной. Она могла работать в любом даже самом трудном классе. Это доказывало, что она обладала еще и хитростью. Взрослые хулиганы и балбесы даже заискивали перед нею. Как это ей удавалось, Сергей не понимал. Но нельзя сказать, что она была довольна и принимала все подарки судьбы с улыбкой на устах. Сегодня Валя была очень сердита.
– Четыре окна, представляешь? – возмущалась она. – Ни у кого такого дурацкого расписания нет. Таракашка, урод, за тебя мстит.
Таракашкой Валя и Сергей называли директора школы.
– Хочешь, я его прибью? – Сергей сразу вскипел.
– Не вздумай!
– А что? Возьму его за горло и заставлю сделать тебе нормальное расписание.
– Ага! А сам в тюрьму, да?
Сергей хмыкнул. В тюрьму ему не хотелось.
– Ладно, как-нибудь переживем, – Валя начала чистить картошку.
– Да тебя в школе дерьмом вымажут, ты слова не скажешь! – возмущенно воскликнул Сергей. – Как можно позволять так собой помыкать?
– Найди мне хорошую работу, тогда я не буду позволять над собой издеваться. А тут в школе, что я смогу сделать, если все можно прикрыть учебным процессом. «А не нравится, – скажут, – уходи. Плакать не станем». А куда я пойду? Тебе хорошо. Ты вон умный, и начальник в твоем институте твой знакомый. Чего ты меня в институт не устроишь?
На все это Сергею сказать было нечего. Слова Вали приземляли его беспощадной правдой жизни.
– Вот так вот, Сереженька, – Валя уже приняла вид победителя, и Сергей знал, что когда она делает такое лицо и принимает такой тон, то значит сейчас скажет банальность, – в этой жизни если папы с мамой богатеньких нет, то ты кусок дерьма, и среди дерьма будешь находиться.
– Ты себя считаешь дерьмом? – Сергей тут же поймал ее на слове.
– Вообще-то я твоим лексиконом пользуюсь, – Валя не хотела признать себя тем, что она сказала. – Ладно, я сегодня злая, как стерва. Ты на меня внимания не обращай. А вот ты сегодня почему-то добренький. Где твой сарказм? Твой цинизм? У тебя хорошее настроение?
– Наверно. Валя, сегодня со мной такая история странная вышла. Я просто не знаю, что и подумать. Мистика какая-то. Да ты не слушаешь?
– Слушаю, слушаю! – сковородка на плите нагрелась и зашипела, разбрызгивая на пол масло. Валя забегала по кухне и действительно ничего не слышала. – Давай рассказывай дальше. Тебе как, луку побольше, или как всегда?
– Побольше. Ладно, слушай.
И он рассказал ей все, что с ним сегодня произошло. Но Валя среагировала совсем не так, как он предполагал. Она смеялась почти все время рассказа, а когда он закончил спросила:
