Дмитрий Суслин
Юрапи
Этнографическая сказка
Наш край называют страной ста тысяч песен. Это от того что, мы все делаем с песней, с музыкой и добрым сердцем, поэтому все так хорошо у нас и получается. Так оно повелось издавна. Перед любым важным делом, сначала песню пели, а потом уже рукава засучивали и работали и не знали усталости, потому что песня в работе – главная помощница.
Давным-давно, может пятьсот лет назад, а может и всю тысячу жила в одной деревне девушка. Звали ее Юрапи, что означает Певунья. Очень любили ее люди, и не только за то, что умная она была, красивая и работящая, очень она красиво пела. Так красиво, так звонко, что соловьи стыдливо умолкали, когда она начинала петь, а по всей округе тут же открывались окна – люди не хотели пропустить в песне Юрапи ни одного слова. И такие песни слагала прекрасная певунья, что до сих пор люди их помнят, любят и поют на всех праздниках.
А первым праздником в старину у чувашей был Манкун – праздник нового года. Тогда он начинался весной, в последний день недели Калам.
Вот в один из таких новогодних дней и началась эта история.
Утром всей деревней пошли на берег реки, где стоял старый дуб, хранитель деревни, встречать солнышко, просить его, чтобы было оно для людей весь год добрым и ласковым. Впереди шел самый уважаемый житель деревни старик Ахтупай, который знал все обряды и молитвы, и был на них главным. За ним шагали дети, молодежь и все остальные, в новых нарядах и с радостными улыбками.
Перед восходом Ахтупай произнес молитву, низко поклонился земле и небу, но солнце показываться не торопилось. Догадались люди, что не хочет оно без песни появляться. Пора было приветную песню начинать. А кто запевать должен? Конечно, Юрапи! Призвал ее к себе Ахтупай и велел красавице запевать, а Кеверу, лучшему деревенскому скрипачу ей подыгрывать. И как только голос Юрапи раздался над деревней, да полилась нежная мелодия скрипки, небо порозовело, запрыгали по облакам первые лучи солнца, а потом и оно само выкатилось из-за темного леса. И сразу все вокруг светло стало, радостно, птицы запели, земля задышала, трава зазеленела, цветы распустились, старый дуб закачал ветками, а – студеный ключ, что бил из-под земли рядом с дубом, заволновался, и весело заиграли в его чистой воде солнечные зайчики. Наступил Новый год.
Люди подхватили песню Юрапи, завели хоровод. Дети стали между собой бороться, а взрослые их зерном обсыпали, чтобы росли здоровыми и крепкими. А там, где зерно в землю попадало, сразу же всходы зеленые показались. Так действовало на все живое пение Юрапи.
– Ай, да Юрапи! – радовались люди. – Ай, да молодец! Солнце разбудила, Манкун призвала. Будем и в этом году с урожаем.
А Кевер так растрогался, что не выдержал, и тут же у всех на глазах в третий раз уже попросил Юрапи выйти за него замуж. Красавица ему не отказала, но и «да» не сказала, а лишь улыбнулась и сказала:
– Посмотрим, посмотрим!
А бабушка Айуйке только досадливо ногой топнула:
– Ай-уй! Долго думаешь. Смотри, не прогадай!
Но тут Ахтупай вмешался:
– Ничего, Айуйке, не печалься, до осени еще время есть. Попляшем мы с тобой на свадьбе у Юрапи, попьем пива, песни споем.
Ахтупай, велел всем идти в деревню, застольем и песней встречать Манкун дома. Праздник продолжался.
Все ушли. Осталась у родника под дубом лишь одна девушка, красивая и статная, только глаза у нее больно недобрые. Мать нарекла ее Эпсирпи, но сельчане звали девушку Хайрпи, что значит Злая девушка.
– Опять Юрапи Манкун призвала, опять про нее в деревне говорить станут, что лучше нее никого во всем свете нет! – воскликнула она, топая ногами и сжимая кулаки. – А я? Разве я не красавица? Разве голос у меня не волшебный? Почему же все только эту Юрапи и видят? Только ее песни ждут?
А надо сказать, что у Хайярпи покойная бабка была колдуньей, и перед смертью кое-чему ее научила и наделила своей силой, а в придачу оставила ей говорящего ворона. Он как раз прилетел, сел на ветку дуба и слушал, что говорит его молодая хозяйка.
– Кар! Кар! Хочешь, чтобы только тебя любили и хвалили? – каркнул он.
– Хочу! Очень хочу! Посоветуй, что мне делать?
– Вся сила Юрапи в ее песне, – задумался ворон. – Что если украсть у нее песню? Тогда и сама она никому не нужна и не мила станет.
– Верно говоришь, ворон! Так я и сделаю. Только вот как? Она ведь просто так не отдаст песню.
– А ты отними у нее самое дорогое, а потом предложи ей обмен.
– Правильно. Ох, и умен ты. Так я и сделаю! – воскликнула Хаярпи. – Знаю я, что она Кевера любит.
– Заколдуй его, опои его, приворожи его и тогда Юрапи тебе сама песню отдаст. Да еще и просить будет, чтобы ты взяла.
– Там я и сделаю. Когда Акатуй справлять будем, там я Кевера и опою.
Сказала так злая девушка и побежала в деревню. А ворон вслед за ней полетел.
Зашелестел молодыми листьями могучий дуб, заскрипел ветками, нахмурился и заворчал:
– Ой, не дело придумала внучка колдуньи. Песню у Юрапи отнять хочет. Как же мы без ее звонкой песни жить будем? От тоски засохнем. Слышь, родник? Что скажешь?
– Беда, беда! – согласился родник и тоже заволновался. – Привык я под песни Юрапи воду свою гнать к реке великой, чтобы текла она к далекому морю синему. А что солнце нам скажет? Может, успокоит? Эй, солнце, солнышко! У Юрапи песню хотят отнять. Что делать будем?
Солнце, которое задремало в полуденном небе да на мягком облачке, открыло глаза и вздохнуло:
– Что такое? Ничего я не слышало. Убаюкала меня песня Юрапи. Как же хорошо она поет.
Зевнуло солнце, укрылось облаком, словно одеялом и опять задремало. Так дуб и родник от него ничего и не добились.
А люди тем временем, вспахали землю тяжелыми плугами и засеяли ее золотыми зернами. Теперь пришла пора справлять второй самый главный чувашский праздник – Акатуй. Ох, и веселый, радостный это день, когда все на Акатуй идут. Веселей него нет. Песни уже с утра над деревней звучат, вкусный дух повсюду витает, и опять весь народ спешит на поляну к старому дубу. Опять Ахтупай молитву благодарственную читает и жертвы богатые приносит, а затем начинаются соревнования в силе и ловкости.
Сначала, как полагается, соревнуется детвора, кто быстрее бегает, выше прыгает, крепко борется. Затем, когда ребятишки всласть наиграются, выходят настоящие богатыри, и впереди всех Актар. Вот уже третий год, как никто его одолеть не может. Лучше всех стреляет он из лука, быстрее всех бегает, выше всех прыгает, поднимает на шесте сразу десять мальчишек, и никто его побороть не может. Люди называют его Паттар, что значит богатырь. И радуются все за него, и особенно его друг Кевер, чья игра вдохновляет Актара на победу. А уж девушки вокруг Актара вьются, подарками заваливают, кто рубашку подарит, кто платок расшитый, кто сладости, а кто кружку пива поднесет и кусок пирога.
Пока все Актара поздравляли, Эпсирпи-Хаярпи подошла к Кеверу со спины и закрыла ему глаза руками.
– Юрапи! – радостно воскликнул Кевер. – Это ты?
– Я, – подделав голос Юрапи, отвечает внучка колдуньи, – тебе подарок принесла. Закрой глаза. Не открывай. И руки подними.
Послушался Кевер, закрыл глаза, поднял руки вверх, а Хаярпи опоясала его черным поясом. Вздрогнул Кевер, открыл глаза и стал сам не свой. Околдовала его злая девушка.
– Любишь меня? – спрашивает.
