лапы заревел, и опять убежали молодые музыканты. Где им с медведем воевать? Да не с простым, а с медным, из-под земли вызванным.
– Надо Актара звать, богатыря нашего! – говорит тогда Кевер. – Одни мы не справимся.
Позвали они Актара, рассказали ему все, и попросили одолеть медного медведя. С радостью согласился богатырь акатуйский помочь друзьям и пошел к дому колдуньи. Напал на него медный медведь, да только Актар даже не дрогнул, не испугался, ударил его кулаком прямо по носу, затем схватил могучими руками, сжал, так медведь на куски и развалился.
– Вот и все! – Актар стряхнул с себя пыль. – Одолел я медведя медного. Пойдем, заберем урожайную песню.
Пошли они опять, чтобы силой отнять у Хаярпи урожайную песню, но на их пути из-под земли, из леса темного, дремучего, вызванный подземным кротовым ходом, вылез Чиге старик– Шурсухал – старичок с локоток с длинной белой бородой. Его тоже колдунья на помощь позвала. Даже Актар его испугался, что уж говорить об остальных. Шурсухала с детства все боятся. С самой колыбели им матери пугают непослушных детей. И послушных тоже. Для порядка. Взмахнул старичок с локоток своей длинной белой бородой и давай щекотать ею Актара, богатыря славного. А щекотка у него смертельная. Сначала защекочет до беспамятства, а потом длинными сильными пальцами и задушит.
– Что нам делать? – воскликнула Юрапи.
Вышел тут вперед Кевер.
– Постой, Чиге старик-Курсухал! Перестань щекотать моего товарища, лучше послушай мою скрипку. На ней струны из солнечных лучей, а играю я смычком из серебряных лунных нитей. Отныне ты не будешь больше злым, а станешь добрым и мудрым!
С этими словами заиграл Кевер на скрипке веселый добрый танец, да так задорно, что ноги сами в пляс пустились. Бросил старичок с длинной белой бородой щекотать Актара и пустился в пляс. Пляшет и остановиться не может. Наконец устал, взмолился:
– Прекрати играть, Кевер-музыкант! Не буду больше тебе и твоим друзьям вредить, зло творить.
– Будешь добрым?
– Обещаю!
– Будешь мудрым?
– Обещаю!
– Будешь отныне другом всех людей на земле?
– Буду, буду, буду! Только оставь скрипку, а то от твоей игры я просто сгорю или на части развалюсь. Или тоже хуже, запутаюсь в своей бороде и удавлюсь! Пощади меня, славный музыкант!
Перестал Кевер играть, и старичок исчез. Потом уже его многие видели, да только с той поры Чиге старик-Шурсугал перестал быть злым и страшным. Стал он добрым и умным, подружился с людьми. Особенно у него большая дружба с детьми повелась. С малыми ребятами. Стал он их уму разуму учить, да подарки дарить.
Одолев старичка, пошли Юрапи, Кевер и Актар опять, чтобы силой отнять у Хаярпи урожайную песню, и вот она их у дома сама встретила, с вороном на плече:
– Не отдам я вам песню! Моя она будет, пусть хоть все на свете погибнет. Заклюет вас мой ворон.
Тут Юрапи воскликнула:
– Птицы певчие, сестры лесные небесные, придите мне на помощь!
Прилетели тогда и сели ей на плечи, на правое – кукушка и голубь, на левое – ласточка и соловей.
– Помогите мне вернуть урожайную песню! Обманом у меня украла ее злая девушка.
И тогда птицы взвились в воздух и полетели на Эпсирпи. Тут же прогнали они ворона, только перья у старого ворона полетели в разные стороны. Затем стали они кружиться над Эпсирпи и щебетать:
– Отдай песню Юрапи! Отдай песню Юрапи! Отдай песню Юрапи!
Да так громко они щебетали, так пронзительно, что чуть не оглохла злючка, уши руками зажимает, а все равно в голову ей проникают птичьи голоса:
– Отдай песню Юрапи! Отдай песню Юрапи! Отдай песню Юрапи!
Наконец не выдержала злая девушка, и в сердцах крикнула:
– Да забирайте вы ее. Все равно не поется она больше.
И как только она произнесла это, тут же песня урожайная, вылетела на свободу. Подхватили ее птицы и бережно принесли Юрапи. Обрадовалась девушка, прижала песню к груди, и тут же запела своим удивительным голосом. Разнеслась по всей земле урожайная песня. И тут же дождь полил, на небе засияла радуга, и начали поля наливаться урожаем. И увидели люди, что вернулась к ним песня Юрапи, обрадовались, и преисполнились их сердца радостью. Подхватили они долгожданную песню, запели вместе с певуньей, и вернулось счастье в их дома.
Только Эпсирпи не радовалась. Злилась и мучилась, и от этого стала некрасивой, безобразной, а потом и вовсе куда-то делась. Наверно сбежала в дальние края. Испугалась, что не простят ей люди, что хотела урожайную песню загубить, а вместе с ней и всех людей.
А Кевер на следующий же день послал к Юрапи сватов, и не стала больше прекрасная певунья раздумывать. Согласилась. Ох, и веселую же свадьбу сыграли Кевер и Юрапи. Все по обряду сделали, по строгому обычаю, чтобы жизнь у них в будущем сложилась долгая и дружная. Благословили молодых Ахтупай с Айуйке и вся деревня, и свадьба эта продолжалась не один день. Столько песен не ней было спето, столько танцев исполнено, а музыка была такая громкая, что слышал ее весь мир. А песни Юрапи до сих пор поются по всей чувашской земле и далеко за ее пределами. На этом и сказка заканчивается, а песня нет.
