Не говоря уже о милой Пенни! Любовь любовью, а пирожки врозь. Особенно когда имеешь дело с офицером Комитета Судного Дня.
Ну разве что старина Рекс Минелли пока что демонстрирует полное безразличие к технологическим сокровищам Тройки. Он, похоже, и впрямь обезумел, обнаружив, что беспутный Перси-змеепоклонник похитил его милую женушку, подлинный эталон высокой добродетели!
Разумеется, никто из союзничков не питал иллюзий по поводу того, какую миссию выполняет у стен Тройки Штурман. Каждый думал: у этого Клевцова наверняка в кармане лежит мандат от Комитета Судного Дня с приказом предоставить добытый пи-генератор в распоряжение Организации Объединенных Наций!
Однако ООН отсюда далеко, а в Пятизонье свои нации. В отличие от Новой Москвы или Вашингтона, здесь всем заправляют сталкеры. По крайней мере, сами сталкеры думают именно так.
Конечно, иметь такого союзника, как Штурман, стратегически выгодно, поскольку всегда можно в случае чего рассчитывать на поддержку «Итаки». А вот делиться впоследствии военной добычей — уже совсем другая история, и у каждого клана на этот счет имеются собственные соображения.
У Штурмана же пока планы были весьма скромные. В углу палатки его ждала канистра с зеленой жидкостью, впереди — восточная стена Тройки, и смертельная угроза — со всех сторон.
Благо тьма уже сгустилась над чернобыльскими пустошами.
Перед тем как покинуть палатку, Юл активизировал боевые имплантаты на минимальном уровне потребления энергии, чтобы не испытывать болезненных ощущений от слишком резкого взвинчивания скорости реакции как всего тела, так и нервной системы в особенности.
Его «Сердце зверя» было основательно форсировано техниками «Итаки», подобно тому как на заре компьютерной эры умельцы разгоняли маломощный процессор, меняя конфигурацию системы в сторону большей производительности.
Штурман не знал, что находится внутри артефакта, но он уже давно научился почти безболезненно переносить крайне неприятный момент экстренного включения вживленного в тело «Сердца», подпитывающего энергией всю его батарею имплантатов. Теперь Юл ощущал скорее фантомную боль, точно все это происходило не с ним, а с кем-то посторонним.
В такие минуты он чувствовал себя стальным муравейником, вместилищем сотен колоний скоргов, пустой оболочкой для чуждой псевдожизни. А иначе можно было сойти с ума от постоянного ощущения, что кто-то внутри тебя включает, заряжает и подхлестывает энергией твои органы.
К счастью для Юла, ночь выдалась, как густые чернила.
Не дай Бог в такую ночь забрести в заросли автонов, где с ветвей свисают всяческие неприятные сюрпризы! Например, источающие хлорпикрин квазицветы, из которых торчат стрекательные тычинки и пестики в виде электромагнитных ударников, оставляющих в любом бронежилете аккуратную дыру размером с железный рубль.
Но главное, конечно, это резаки с атомной самозаточкой! Угодишь случайно под них — и эти железные пираньи мигом очистят твой скелет до состояния наглядного пособия для школьного кабинета биологии!
К восточным стенам Тройки Штурман подобрался никем не замеченным. Сказывалась отличная работа заряженного «Хамелеона».
Конечно, он был готов к случайной встрече с одним из автоматических стражей «Уробороса» или каким-нибудь бродячим механоидом, который подойдет к нему столь близко, что сможет обнаружить непрошеного гостя, невзирая на электронный морок, распускаемый «Хамелеоном». Но вокруг технокрепости лишь кое-где тоскливо тлели радиоактивной флюоресценцией обгорелые остовы машин, давно покинутых «экипажами» наноорганизмов.
Когда Штурман был метрах в сорока от границы автонов, чьи непролазные заросли местами вздымались на высоту пятиэтажного дома, над ним с тихим жужжанием прошла «пчела». Деловито гудя, полуметровый механоид и не подумал изменить курс. Похоже, попросту не заметил лазутчика.
Основная обязанность «пчелы» — сбор урожая созревших н-капсул с колониями микроскопических скоргов. Для этого она оснащена тремя парами манипуляторов. Однако манипуляторы эти способны цепко обхватить не только капсулу автона, но и человеческое запястье. Неосторожный сталкер, вознамерившийся поймать такую пчелку, рискует остаться без руки. А то и без головы.
Помимо н-капсул, «пчелы» интересуются также редкими элементами, радиоактивными материалами, артефактами. Следуя за таким механоидом, опытный сталкер может подчас обнаружить залежи весьма ценных элементов, за которые можно сорвать очень даже неплохой куш.
Юл проследил «пчелу» взглядом.
Нет, ничего интересного. Вместо того чтобы заняться сбором танталоидов или соскобом рениевой накипи, «пчела» просто юркнула в одну из бойниц крепости.
«Спать пошла. То есть заряжать аккумуляторы. А может, и на переплавку уже», — равнодушно подумал Юл.
Одиноко росший куст автона, о котором сообщил ему Старик, Юл заметил издалека. Его раскидистые, корявые ветви угрожающе торчали в разные стороны, словно колючий автон пытался ухватить жертву во тьме чернобыльской ночи.
Обещанные Стариком сто рентген также имели место. Юл удовлетворенно кивнул.
В то же время автон соответствовал по своим параметрам тем, из которых были выращены многие участки крепостных стен на восточной стороне технокрепости.
Массы металлических сплавов, из которых состоял неуживчивый автон, вполне хватало для планов Штурмана. Но именно здесь, если верить Старику, обитала некая сущность, которую его гость назвал «гоблином». Поэтому сталкер предусмотрительно остановился в десятке метров от автона и тщательно просканировал местность.
Штурману была хорошо знакома эксцентричная привычка его старого приятеля именовать целые кланы механоидов на свой специфический лад. «Драконы», «грифы», «птерозавры» и другие летающие механоиды у него были не иначе как «пташками», а обитающие под землей «черви», «змеи» и их аналоги — «слепышами».
«Гоблинами» же Старик обычно называл механизмы размером с человека и пониже. Тех, что повыше, — «дылдами».
— Что ж, будь он хоть гоблином, хоть воблином, только бы не затащил меня в этот терновник, — проворчал Штурман, озабоченно всматриваясь в густые заросли опасных автонов.
Тихое пощелкивание стало ему ответом. Словно кто-то несколько раз цокнул стальным языком по металлическому небу.
Штурман замер.
Звук через минуту повторился, но теперь уже в нескольких метрах правее. И ближе, гораздо ближе к сталкеру, нежели в первый раз.
«Прятки, значит», — заключил Штурман.
Он медленно повел рукой вправо, определяя вероятный сектор огня и одновременно демонстрируя невидимому противнику армган. В том, что скрытная тварь наблюдала его сейчас визуально, а то и просвечивала чем-нибудь вроде лептонного рентгена, Штурман не сомневался.
Странно, что колонии скоргов в имплантатах пока что вовсе не зафиксировали движения неведомого механоида. Лишь на миг позади куста сгустилось темное пятно, очертаниями походящее на размытую кляксу. И вновь растворилось в темноте.
«Похоже, инсектоморф, — машинально отметил Штурман, ориентируясь скорее по размерам, нежели форме пятна. — И притом фантастически быстр. Значит, надо подлить ему сахарного сиропа в ходовую часть. „Гоблин“, ишь ты!»
Цоканье повторилось, но на сей раз оно больше походило уже на серебряный стрекот диковинного стального кузнечика.
«Трансформируется. Значит, готовится к атаке», — решил Штурман.
Чутье его не подвело.
Механоид выпрыгнул на сталкера буквально из ниоткуда.
Армган немедленно изрыгнул ослепительную нить пристрелочного выстрела, осветив близстоящие кусты автонов недобрым светом.
