товарища Сурова, и которые вот уже много лет не сходят со сцены наших театров и приносят товарищу Сурову славу и сотни тысяч рублей авторского гонорара. Поэтому было бы очень гуманно со стороны Союза советских писателей, бывшими членами которого являлись подписавшие письмо космополиты, попросить товарища Сталина дать им немного, ну совсем немного денег на жизнь.
Союз писателей очень огорчился и доложил о письме товарищу Сталину. Автор не знает, что именно сказал товарищ Сталин, но, может быть, что-то вроде:
— Жаль. Он хорошо начал. Он мог бы хорошо кончить.
И товарищ Суров загремел вниз.
Но не очень.
Автор встретил его несколько лет назад в редакции Всесоюзного радио и центрального телевидения. Он ведал вопросами литературы. Ну что ж, он специалист, ему и карты в руки.
А у товарища Сталина появились другие любимые драматурги. Не хуже товарища Сурова.
НАХОДКА В СЕЙФЕ
Товарищ Сталин был осужден товарищем Хрущевым. А вторым человеком в партии после товарища Хрущева был товарищ Фрол Козлов. Он был сначала вождем в Ленинграде, этой колыбели революции, этом городе трудовой славы на Неве. А из Ленинграда он переехал в Москву и стал вождем № 2 после, разумеется, товарища Хрущева.
Товарищ Хрущев разогнал тогда всех любимых вождей советского народа. И товарища Молотова, и товарища Кагановича, и товарища Берию. Только некоторых оставил. И новеньких привлек. Козлова. Суслова. Хотя Суслов, конечно, не новенький. Он из стареньких. Ну а Козлов — из новеньких. Фрол Романович.
А тут в Ленинграде погибает в автомобильной катастрофе товарищ Смирнов — мэр Ленинграда. Вообще-то мэры крупнейших городов мира редко попадают в автомобильные катастрофы. А Смирнов попал. Это тем более странно, что в СССР, когда едет по дороге вождь, все движение останавливается, милиция стоит на каждом перекрестке и вежливо говорит зазевавшемуся водителю: «Куда прешь, дубина? Не видишь, кто едет?»
Но Смирнов — попал. То ли он сказал своему шоферу по пьяному делу: «Дай я сам поведу!» А у самого, небось, и прав-то не было и за руль сел первый раз в жизни. То ли еще что случилось, ну откуда нам знать? У них свои дела. И когда бьет их час, известно только богу и тем товарищам, которые этот час организуют.
Так вот безвременно погиб мэр Ленинграда товарищ Смирнов. И комиссия, назначенная передать дела его заместителю, вскрыла его сейф. И нашла там, что бы вы думали, американские доллары! Много. Кучу. Вообще-то, советский человек не имеет права хранить доллары. За доллары в СССР по головке не гладят. А просто отнимают эту головку у ее владельца. Вместе, разумеется, с долларами. Проще говоря, за доллары в СССР расстреливают.
Но то, если человек простой, советский. А если это руководитель, скажем, покойный мэр Ленинграда? Ведь не фарцовщик же он и не спекулянт. Откуда у него эти доллары, это другой вопрос, может быть, кто- нибудь опишет это в другом художественном произведении. Автор же вместе с комиссией задается вопросом — зачем?
Тогда комиссия вызывает жену убиенного мэра и говорит ей:
— Ну-ка, милая вдова, извольте рассказать, зачем и откуда у вашего мужа лежала в сейфе куча долларов?
Вдова в слезы.
— Это, — говорит, — Фрол совсем запутал моего мужа. Это он его надоумил. Береги, говорит, доллары, мало ли чем дело кончится, а доллар он и при царе — доллар.
Комиссия просто глаза вылупила.
— Какой, — говорит, — Фрол?
— Да Козлов Фрол, он когда в Ленинграде вождем был, мой с ним вместе работал.
Комиссия просто полегла от страха. Если бы это был рядовой Фрол, тут и сказке конец. А это Фрол № 2. После Никиты Сергеевича.
И доложили это дело Никите, товарищу Хрущеву. А товарищ Козлов как про это узнал, так расстроился, что сразу лег в свою кремлевскую больницу.
Очень разгневался товарищ Хрущев. Даже ногами топал. Он так сказал:
— Ну то, что он эти доллары собирал, я бы ему простил. Но то, что он намекает на то, что «мало ли чем все дело кончится», это на что же он намекает? Какое это «дело»? Уж не советскую ли власть матушку он имеет в виду? Вот этого я ему никак простить не могу!
И будь он № 2 или любой другой номер! Ну, погоди, Фролушка! Если он, сучий хвост, выздоровеет и выйдет из больницы, исключу его из партии, а если не выздоровеет и помрет — похороню на Красной площади, чтобы не позориться перед всем народом.
И товарищ Козлов умер и был похоронен с воинскими почестями на Красной площади. А доллары, конечно, конфисковали в пользу внешней торговли с зарубежными странами.
Конечно, товарищ Сталин не дожил до этого дела. А то бы сюжет этот неизвестно как повернулся. А товарищ Козлов лежит неподалеку от товарища Сталина, потому что он тоже был настоящий коммунист.
СУЛИКО
Товарищ Сталин очень любил музыкальное искусство. Но особенно он любил грузинскую народную песню «Сулико». Он мог часами слушать эту песню. И он хотел, чтобы все искусство было похоже на песню «Сулико», чтобы его можно было слушать часами. Композиторы очень старались понравиться товарищу Сталину. Они писали песни про товарища Сталина, марши и музыку, похожую на песню «Сулико». Автор до сих пор помнит все эти песни и готов спеть их любому желающему их послушать. Автор обладает небольшим приятным голосом и достаточным слухом, чтобы не искалечить мелодии, которые он напевал всю свою жизнь. Автор бы с удовольствием записал ноты этих музыкальных произведений, но он не обучен нотной грамоте и лишает поэтому читателей неизъяснимого удовольствия проиграть их на своих домашних инструментах.
Зато товарищ Жданов, которому товарищ Сталин поручил ведать литературой и музыкой, умел играть на пианино. Наверное, мама взяла для него педагога, когда он был ребенком, чтобы товарищ Жданов умел вести себя в обществе и при случае сыграть по нотам какой-нибудь опус Чайковского или Шопена. Это, конечно, бросает тень на социальное происхождение товарища Жданова, потому что дети прачек и сапожников до революции редко играли на пианино, но все-таки эта учеба не прошла даром, и товарищ Сталин, видя подле себя такого выдающегося интеллигента, доверил ему-таки музыкальную культуру. И небось ставил его в пример остальным членам Политбюро. Может быть, он говорил Микояну: «Ну что вы, товарищ Микоян, все о торговле, да о торговле. А вы ноктюрн сыграть смогли бы, скажем, на флейте водосточных труб? Не смогли бы. А товарищ Жданов, определенно, смог бы.» И товарищ Микоян уходил пристыженный и подавленный.
Товарищ Жданов знал, что музыка — очень опасная штука. Возьмем, к примеру, симфонию. Что означает такое сочетание звуков: «Тра-ля-ля-ля, ля, та-ра-ра»? Что это может означать? Зовет ли это советский народ на новые свершения? И не заложена ли в это «та-ра-ра» бомба замедленного действия, которая взорвет к чертовой бабушке все стройное здание социализма? Когда композитор пишет песню:
