– Пробки… – недовольно буркнул японец. – Сейчас самый разгар ночи.
– Успеем, – на полуслове прервал его Карл. – Время еще есть.
…Амелин поднялся с места. Проходя мимо линхаум-ши, облепленной тиной из грязного фонтана, он улыбнулся мокрой девушке: губами, не открывая рта.
Провал в памяти № 8 – Повелители ночи…Хозяин зевнул, устало моргая: огоньки волчьих глаз изменили цвет с ярко-алого на темно-красный, напомнив детям сырое мясо. Хвост охаживал поджарые бока; дети, склонившие головы у его лап, тихо подвывали, чувствуя беспокойство своего божества. Да, терять времени больше нельзя. Теперь уже поздно себя проклинать: зачем, почему он так беспечно отнесся к процедуре обращения царевича? В ту роковую ночь в кущи Мидийского сада следовало послать не одного Шамаша, но и двух-трех существ вместе с ним… на всякий случай. Промашка обернулась кошмаром. Шамаш сгорел, превратился в хрустящий пепел, а Мардук, благодаря нежданной удаче, получил в свои руки средство, способное убивать его детей. Разумеется, нашлись люди, которые поверили этим россказням: городские легенды подробно описывали экимму, и вера в кровососущих демонов среди населения Вавилона оказалась весьма сильна. Мнительный царевич окружил себя стражей, одетой в серебряные кольчуги – совместное творение придворных кузнецов и ювелиров. Его личная гвардия вооружилась кинжалами из чистого серебра. Мардук свято уверовал в силу этого металла, считая, что только он защитит от зубов демонов. Внедрить детей в ряды охраны было невозможно: пропитавшись подозрительностью, царевич требовал от каждого соратника прикусить серебряную монету. Мало того, Мардук переселился в «тайную комнату» без окон (стены обили листами из серебра) и наотрез отказывался покидать ее ночью. Он присматривался к дворцовой челяди, по той или иной причине избегающей солнца. Это принесло плоды – несколько детей были изобличены и жестоко убиты. Горящие скелеты видели десятки свидетелей. Это обеспечило царевичу приток единомышленников: отныне мало кто считал, что его встреча с Шамашем – плод больного воображения.
По приказу Мардука (разумеется, втайне от Навуходоносора) была усилена негласная охрана покоев царя Вавилона: тот по-прежнему находился в неведении относительно дел, творящихся по ночам во дворце. Судя по всему, наследник трона уяснил: любые свидетели не убедят отца в обратном – он должен увидеть все своими глазами. Царевич надеялся, что ему удастся изловить одно из существ. В этом случае даже у Навуходоносора, который усматривал в появлении демонов лишь интриги неведомых врагов, не останется выбора, кроме как поверить.
…Пиршество только что завершилось. Подземелье значительно расширили – теперь убогая яма в самом основании Мидийского сада напоминала целый земляной город: с арками, аллеями, отдельными комнатами, могильниками для костей и алтарями поклонения Хозяину. Еженощные трапезы детей покрыли пол коркой засохшей крови толщиной примерно с четверть локтя: новообращенные, заходясь от восторга, лизали бурую жесткую поверхность. Вытаращив глаза, укушенный жрец напрасно терзал иссохшее запястье рабыни – в мертвом теле не осталось ни единой капли. Те, из кого дети выпивали всю кровь, умирали. В целях обращения следовало оставить никак не меньше половины. Женскую плоть для пира покупали на рынках рабов, за Вратами Иштар: никого из торговцев не интересовало, что делается с живым товаром впоследствии. Пиршество заканчивалось всеобщей оргией: среди обращенных были как мужчины, так и женщины. Хозяин равнодушно взирал на сплетение обнаженных тел, покрытых шерстью и кровью. Чувство вожделения по-прежнему не посещало его, но он уже перестал беспокоиться. Какая разница? Ведь обладать властью – значительно лучше, нежели обладать женщиной.
Отлично, его дети набрались достаточно опыта и сил; им ни к чему ждать усиления армии царевича Мардука. Да, благоприятный момент упущен: справиться с этим ублюдком будет уже не так легко, как это думалось в самом начале. Но не следует недооценивать и войско Хозяина – самое темное порождение, какое только могут изрыгнуть бавельские сумерки. Детей насчитывается несколько сотен, и в каждом мохнатом теле заложена нечеловеческая сила: любой обращенный запросто справится с тремя, а то и с пятью стражниками. Шуту Бит перейдет под их контроль, а дальше… дальше дело уже за Баб-Или, Божьими Вратами, как переводится с аккадского имя Города священного Дракона. Подземелье поплыло, вздрогнув: его заполнила волна протяжных стонов, разбавленных хрипами. Переползая друг через друга, копошась в темной крови, дети насыщались податливой плотью рабынь, досасывая остатки пищи. Хозяин зачастую обращал внимание, поражаясь, насколько они получились разные. Трудно встретить двух полностью одинаковых существ – обращаясь после укусов собратьев, они сильно меняются… но каждый по-своему.
– Настало время… – произнес волк – голос был едва слышен среди звериного урчания. Однако его слова упали в уши каждому из детей. В подземелье воцарилась полная тишина: лишь капли крови, чмокая, падали со столов в лужи. Твари оторвались от полусъеденных останков.
– Завтра, вскоре после полудня, – рычание волка эхом отражалось от стен, – мы начинаем восстание. Нам больше не пристало прятаться под землей, трусливо скрываясь от любопытных взглядов. Вы – хозяева этого мира, повелители ночи. Город Дракона принадлежит вам. Наши враги не ожидают нападения днем: они уверены, что мы способны воевать лишь в темное время суток. Но им неизвестно – у нас есть и другая возможность…
Жрец Нергал, стоящий на коленях в первом ряду, дернулся.
– Сражение состоится после полудня, – улыбнулся Хозяин сквозь клыки. – Сигнал к атаке последует чуть позже четырех часов. К тому времени лучи солнца утратят губительную силу – если вы и пострадаете, то от самых легких ожогов. Зато на нашей стороне внезапность: наемники Мардука не ожидают нападений до темноты. Конечно, кому-то из вас придется пасть в этой битве. И надеюсь, вы готовы к такому исходу…
Хозяин напряг кончики ушей, но не услышал и малейшего ропота. Приказы, которые он отдавал, не подвергались сомнению: каждый из детей был счастлив обратиться в прах – во имя торжества общей идеи. Он легко смог бы прочитать мозг любого, ибо умел вторгаться в разум с близкого расстояния (так, как прочел мысль необращенного Нергала), но это было ни к чему. Он уже проверял их думы раньше, всегда было одно и то же – мысли детей не содержали ничего, кроме тупой покорности и ненасытного обожания. Облизнувшись, волк переступил с лапы на лапу.
– Сейчас я назначу начальников групп, – прорычал Зверь. – На них возлагаются особые задания. Первая группа обратит нубийца, генерала царских наемников. Другой я поручаю штурм покоев Мардука. Его не нужно обращать: просто убейте, выпейте до капли поганую кровь. Третья обязана взломать двери в Тронном зале – царь царей должен быть обращен до того времени, как наши справятся с Мардуком. Если царь погибнет, сопротивление прекратится. В случае неудачи мы сумеем продержаться пару часов, пока Навуходоносор не примет обращение…
…Мысли Нергала слиплись в сплошную кашу. Восстание? Боги великие, для чего оно нужно? Волей Хозяина они уже обратили сотни людей: в меру сил он лично способствовал этому, обращая и жрецов, и храмовых слуг, и невинных девиц. Куда торопиться? Не лучше ли ждать, пока большая часть людей окажется на их стороне и силы ночи без труда одержат победу? Относительно всего остального… это просто БЕЗУМИЕ. Как может мудрый Хозяин желать подобных вещей? Неужели он сам не понимает… Похоже, что нет. Нергал хотел, мечтал, жаждал ошибиться. Но каждый раз заново убеждался в своей правоте. Первое впечатление оказалось самым верным и правильным. Надо уберечь Хозяина от опасного шага. Но откроет ли тот уши для его слов? Захочет ли понять происходящее и взглянуть в глаза правде? Сомнительно. Предотвратить восстание кажется невозможным. Если только не сделать одну вещь – преступную и гнусную. Она погубит всех детей, но непременно спасет Хозяина. Что такое остальные, даже сам Нергал, в глазах ночи? Мелочь, грязь, прах. Безопасность и благополучие Хозяина – важнее всего. И он сам будет благодарен Нергалу за этот поступок. Нет сомнений, что будет.
…Существа выли, предвкушая экстаз смертельной битвы. Сломанные позвонки (пока еще только в мыслях) уже хрустели на их мощных клыках. Черный волк запрокинул голову, заливисто присоединившись к
