Глава V
После сражений под Нарвою Карл XII остался на зимних квартирах со своим войском в этом городе и совершенно бездействовал, но тем не менее вся Европа, признавая его непобедимым трепетала. Причиною бездействия короля были отчасти болезни, свирепствовавшие в его войсках, от которых очень много умерло солдат. В половине мая 1701 года получил из Швеции подкрепление, он двинулся вперед, переправился около Риги через Двину в виду Савсонского фельдмаршала Штейнау. Эта блистательная переправа равнялась победе, потому что бежавший неприятель оставил ему богатую добычу, как равно несколько крепостей, сданных без боя. Он не преследовал неприятеля по горячим следам. Только спустя значительный промежуток времени он решился уничтожить отряд Огинского, который держась стороны короля Августа нередко беспокоил полчища Шведов. Один из таковых набегов Огинского едва не стоил Харду самой жизни.
4 декабря Карл принял начальствование над своими войсками с кавалерией остановился в Трошках, тогда как пехота его оставалась позади на несколько переходов. Здесь расположился король в первой попавшейся хате, не принявши надлежащих предосторожностей. Теплые хаты, усталость и сытный ужин быстро повергли шведских солдат в глубокий сон. Сам король, не раздеваясь, бросился на голую скамью и уснул богатырским сном.
Все местечко спало, но дух оскорбленного самолюбия и потерянных надежд бодрствовал. Иона со дня Нарвской битвы следил за движениями Карла и искал случая отомстить ему за свою обиду.
Отправив Гришу в берегам Ингермалландии к своему одному приятелю, он бросился в Литву и предложил Огинскому свои услуги, которые последним, конечно, были приняты. Вскоре между Ионою и Огинским завязалась и тесная дружба.
С величайшею радостью сообщил Иона Огинскому 4 декабря, что Карл расположился в местечке Трошках, где близость лесов к самому местечку давала возможность подкрасться к ближайшим домам.
Огинский тотчас сделал необходимый приготовления, обещал своему войску большую награду, если они будут храбро сражаться и двинулся ночью к местечку чрез непроходимые леса и снега. Около полуночи прибыли они к месту назначения. Иона с несколькими храбрецами воинами вызвался разведать силу неприятелей и места караулов в самом местечке. Ползком достигли они до крайних домов. Осмотревшись и прислушиваясь пошли они далее заглядывая даже в окна изб, но повсюду было молчание и тишина. Это удивило Иону, так как он не мог себе представить, чтобы Шведы были до такой степени беззаботны, что не поставили даже караулов. Вскоре он убедился в беспечности Шведов. Остановившись около одной избы и, подумав с минуту, он приложил к губам своим свисток и испустил громкий, пронзительный свист. Отдаленные, едва слышные за бушевавшим ветром свистки отвечали ему из леса, а чрез несколько минуть толпа Литовцев вошла в местечко и остановилась около Ионы в ожидании его приказаний.
— Прежде всего нужно узнать где король. Если б удалось его захватить, то тотчас, не вступая в бой с его войсками, мы с пленником убежим в лес, сказал Иона глухим, суровым голосом. Во всех избах набиты солдаты и каждый из них знает квартиру короля. Окружим первый какой-либо дом мы узнаем это, приставив пистолеты ко лбам солдата, — прибавил он.
Иона с Огинским бросились к воротам одной избы, которые были заперты. Ни один из Литовцев не решался перелезть чрез них, тогда Иона с легкостью молодого человека перелез и отворил ворота. Запалив несколько приготовленных факелов Иона вошел в сени избы, где их встретил полупроснувшийся Шведский солдат. Держа в левой руке факел, а в правой топор, поднятый над головою Шведа, он позвал одного Литовца, знавшего несколько шведский язык и приказал ему допросить солдата, где квартирует король. На вопрос Литовца Швед, молчал и, выпуча глаза бессмысленно смотрел на окружающих его. Иона повторил вопрос, но молчание было ему ответом; наконец Огинский в третий раз спросил Шведа, но тот продолжал молчать. Между тем Шведы стали мало-помалу просыпаться. Каждая минута была дорога. Топор Ионы свистнул в воздухе и Швед повалился, обливаясь своею кровью Литовцы бросились на проснувшихся Шведов и обезоружили их.
Ворвавшись в избу Литовцы, с Ионою во главе, увидели в углу спавшего Шведа, около которого лежавший мундир свидетельствовал о том, что это был офицер. С яростью приступили к нему Литовцы, требуя указать где квартирует король. В первые минуты оторопевший офицер молчал, но мало-помалу придя в себя он указал на окно, как бы желая тем сказать, что из окна он укажет. Литовцы выпустили его из рук; но, едва они это сделали, как он, выхватив из под своего изголовья пистолет, сделав из окна выстрел и другой. Литовцы в мгновение зарубили офицера и принялись рубить всех находившихся там, обезоруженных Шведов.
— Бросьте, бросьте эту дрянь! Выстрел разбудил солдат и теперь нужно действовать силою! — громовым голосом закричал Иона выбегая из избы.
По распоряжению же Ионы местечко было зажжено во многих местах. Шведы высыпали из изб и начали строиться в ряды, около одной избы. Иона сразу понял, что именно в этой избе находится Карл, и потому приказал зажечь ее. Закипел кровавый бой при освещении горящих домов. Загорелась и изба, около которой сосредоточились Шведы. Погибель Карла казалась неизбежною и Иона уже торжествовал. Вдруг из избы вышел величавою поступью Карл, окруженный своею свитою. Шаг за шагом пробивался Иона к королю и ставши, наконец, с ним лицом к лицу, вскричал:
— Король Карл! Узнаешь ли ты меня? Видно здесь не Нарва!
— Так это ты, длиннобородый приятель! — вскричал Карл, давно уже заметивший действие губительного топора Ионы. Признаюсь, ты рубишь хорошо, но и я в долгу не остаюсь ни у кого! — с презрением отвечал Карл.
Сказав это Карл взмахнул своим палашом и опустив его над головою Ионы, но тот отразил удар топором с такою силою, что палаш Карла разлетелся вдребезги. Беззащитный король стоил перед Ионою. Вид его имел нечто величественное, сверхъестественное. С минуту продолжалось роковое молчание противников, которое нарушил Иона словами:
— Нет, король! Будь же ты в долгу у меня. Прощай и помни, что ничтожный враг может быть опасен.
Иона не мог продолжать долее. К Шведам, окружавшим короля, прибыло подкрепление и они врезались в толпу Литовцев, которые, несмотря на превосходство сил своих отступили в лес. Шведы и не думали их преследовать. Собрались военачальники Литовские и порешили отступить к Баржам.
Глава VI
На левом берегу реки Невы, столь, прославленной победами великого князя Александра Невского, находился небольшой рукав последней, прозванный рекою Фонтанкою, которая, протекая далее, терялась в Финских болотах. У устья Фонтанки было небольшое сельцо Каминкино, состоящее из бедных хижин, населенных рыбаками. Против Каминкина был небольшой островок на котором стоила избушка, изобличавшая, что хозяин её не из чухонцев.
В первых числах мая 1703 года, перед закатом солнца, около этой избы сидел молодой мужчина, любуясь заходившим солнцем, озарявшим своими лучами необозримую поверхность вод. Он был задумчив и лице его изображало тоску и печаль. Вскоре из избы вышел высокий, маститый старец и сказал:
— Григорий! Солнце садится, воздух сыр, не пора ли тебе в комнату?
— Нет, отец мой! Дай мне еще посидеть здесь и помечтать. Посмотри на эту величественную картину природы! отвечал Григорий.
Старик подсел к Григорию и между ними завязался разговор, из которого выяснилось, что старец был никто иной, как Мариенбургский пастор, бежавший в эти дебри после погрома этого города, во время которого он лишился всей своей семьи. Что же касается до молодого мужчины, то читатель, конечно, узиал в нем героя нашего романа Гришу.
Всматриваясь с даль, старик вдруг заметил несколько лодок, которые на веслах подходили к островку и в изумлении и беспокойстве вскричал:
