Элемент крови

вообще не касается. Знаете, через мои руки, как вы уже изволили заметить, еженощно проходит слишком много душ. Я работаю как с бомжами и террористами, так и коронованными особами, а куда уж они после этого деваются – это совершенно не мое дело. Думаю, вы сэкономите свое и мое время, если запросите информацию в Главном Суде. В транзитном же зале я последний раз был двадцать четыре года назад и знакомых там не имею.

– Естественно, – охотно кивнул Калашников. – Вас на кривой козе не объедешь. Но нам удалось установить еще одну вещь. Вы контактировали с носферату Гензелем, который сейчас находится в общегородском розыске. Именно вы расследовали донос на вампира, когда его обвинили в контрабанде сушеной крови через ваш участок, а потом оправдали.

– И вовсе не я его оправдывал, – пожал плечами офицер в зеленой форме, – это его следственные органы оправдали. Они не нашли доказательств, только и всего.

– Здорово получается, – наклонился к нему через стол Калашников. – Сначала вы его берете как бы с поличным, а потом – р-р-раз – и все улики исчезают, а вампир – ваш должник по гроб жизни, то бишь на ближайший миллион лет, если не больше.

– Если так рассуждать, то он много кому был должен, – вежливо сообщил Антропов. – В том числе и Дракуле, который, когда Гензель болтался по барам, взял его на работу. Я понимаю, что вы официальное лицо, но вы своей ерундой отвлекаете меня от дела.

Калашников тяжело вздохнул и покрутил шеей на манер утомившегося вола, которому весь день пришлось пахать поле. Хватит любезничать, пора переходить к делу.

– Дорогой мой, здесь все-таки обычный Ад, а не юридически правовое общество, – сообщил он, неприятно осклабившись. – Мы можем играть в сцену интеллектуального допроса сколько угодно. Но если я захочу, то надену на вас наручники – и хоть сейчас отвезу в раскаленный карцер. Там вы куда быстрее расскажете, кто были эти неопознанные люди – и будете умолять, чтобы я вас выслушал. Хотя что я мучаюсь, в принципе и так ясно. Судя по всему, их тела служили контейнерами для переправляемой в город жидкости, условно именуемой веществом. Вы организовывали их личный досмотр во время своего дежурства – вы же их, вероятно, впоследствии и ликвидировали.

– И что тогда мешает вашему благородию надеть на меня наручники? – улыбнулся Антропов, ничуть не испугавшись. – Зачем мы ломаем комедию? Вы же все равно меня арестуете, что бы я ни сказал. Не виновен – попаду в карцер, виновен – так тем более.

Алексей не успел огрызнуться на столь логичную мысль – второй раз за последний час в дверь кабинета стали ломиться так, как будто пихали через замочную скважину слона. Поняв, что за стеной не уймутся, он встал и повернул ключ. Сию же секунду мимо него в комнату влетел Малинин, врезался в стол и с грохотом упал на пол: как видно, он основательно разогнался для того, чтобы как следует ударить дверь плечом.

– Ну что еще, твою мать? – не сдержался Калашников.

– Телефон включите, вашбродь, – просипел с пола Малинин. – Дракулу прикончили. Прямо среди бела дня, в переулке между Копытной улицей и проспектом Смерти.

– А что он там делал – днем же вампиры спят? – удивился Алексей, забыв об Антропове.

– Получил записку от имени крупного оптовика из китайского квартала с предложением крупнейшей партии сушеной крови, – пояснил унтер-офицер. – Такие переговоры всегда проводят с глазу на глаз. Короче, его сделали, как ребенка.

Антропов смеялся, вальяжно откинувшись на стуле.

– Потрясающе, – хохотал он. – Пока вы впустую тянете резину, занимаясь со мной интеллектуальными изысками, у вас под носом целую неделю убивают людей одного за другим. А вы только и умеете, что круглые сутки крутить портреты по ТВ! Я бы нашел его в пять минут. Мальчик, таких, как вы, у нас из КГБ в три дня гнали с волчьим билетом.

Калашников пришел к точному выводу – как и в случае с Иудой, он зря потерял время.

– Вы поедете с нами, – устало сказал он. – Если я не вправлю вам мозги, так Шеф наверняка сумеет это сделать. От испепеления спасетесь, если прямо сейчас назовете мне имена – как убийцы, так и самого заказчика. Даю вам последний шанс.

Антропов насмешливо молчал. Нашли чем пугать – испепелением. Да через пару суток тут такое начнется, что они забудут, как их зовут. Одно плохо – он не рассчитывал, что псы появятся так быстро – избавиться от исполнителя не получится. А тому, судя по новости о Дракуле, остается убрать последнюю кандидатуру.

Лучший вариант – продержаться на допросах три дня, а потом как бы под давлением сдать киллера. Можно посоветоваться и с заказчиком – никто не знает, как они устанавливают мысленную связь. К тому времени исполнитель успеет расправиться с седьмой жертвой: ПРОРОЧЕСТВО сбудется. Ох, мать вашу! Да у него же в кабинете, в ящике стола остались капсулы! Неизвестно, попало ли в зубы псов то, что хранилось в вокзальной ячейке, но до этих-то они доберутся. Поколебавшись с секунду, он понял, что ему нужно делать.

– Мне не в чем признаваться, – развел офицер руками. – Жаль, но вы ошибаетесь.

Калашников безразлично кивнул. Другого ответа он и не ожидал.

– Тогда собирайтесь.

– Конечно, – согласился Антропов. – Вы позволите мне собрать вещи?

– Только побыстрее, – Алексей встал и выглянул за дверь. – Джованни, проводи его.

Проходя по коридору, генсек поймал взгляд Есенина – обалдевший, не верящий. Вот так-то, поэтишка. А ты и не догадывался, с кем за бутылкой водки лясы точил. Он улыбнулся.

Здоровенный охранник из Учреждения, по виду настоящий итальянский мафиози, распахнул дверь в его кабинет и зашел туда вместе с ним. Калашников остался у комнаты допроса, о чем-то на повышенных тонах объясняясь с рыжим унтером, который недавно ломился в дверь. Краем уха Антропов услышал непонятные слова: «Что? У Краузе?! В шкафу? Ты что, скотина, где-то водки успел нажраться? А ну дыхни!». Ну и нравы у этой белой гвардии – немудрено, что наши в двадцатом году их в море сбросили.

Он медленно снял с вешалки плащ, после чего, упруго развернувшись, нанес охраннику мощный удар сложенными костяшками пальцев в шею. Подхватив обмякшее тело, офицер осторожно уложил его на пол, однако связывать не стал – полминуты ему вполне хватит. Шагнув к письменному столу, он выдвинул ящик и сгреб в горсть обе капсулы…

…Едва придя в себя от сногсшибательной новости относительно содержимого личного шкафчика Краузе, Калашников дал указание срочно послать факс Шефу с описанием случившегося. Переведя дух, Алексей оглянулся. Вопреки правилу, дверь кабинета Антропова была прикрыта – охранник и задержанный находились внутри.

– А ну-ка, братец, – бросил он обиженному Малинину, получившему вместо похвалы холодный душ из ругани. – Давай туда пройдемся. Что-то мне это не нравится.

В пару мгновений добежав до кабинета, они рывком распахнули дверь…

Глава пятая Карьерист (11 часов 38 минут)

Шеф потер ухо, с трудом осознавая событие, которое только что произошло. Может, попробовать ущипнуть себя? Ладно, не стоит. Похоже, это все-таки не сон, а реальность.

Он осторожно кашлянул в мембрану трубки.

– Офигеть. Знаешь, если бы мне 1 апреля сказали, что ты звонишь, я бы не поверил.

– Сам удивляюсь. Впрочем, не делай далеко идущих выводов… Я позвонил узнать, не удалось ли тебе случайно поймать того, кто прослушивает наши переговоры?

Шеф бросил взгляд на факс, только что присланный ему из таможенного офиса.

– Мы его почти взяли. А почему интересуешься? От твоего ока и так ничего не скроется, разве нет? Или