– Меня удивляет все, что касается последних пятидесяти дней.
– Ясно. Извини.
Оба помолчали.
– Что именно произошло? – спросил Фабио после паузы.
– Норина застала тебя в постели с Марлен.
– Застала в постели?
– Не совсем. Ты сказал, что пишешь репортаж, а сам был с Марлен.
– А как она об этом узнала?
Лукас пожал плечами.
– И поэтому она меня вышвырнула?
– Насколько мне известно, вы помирились.
– И что?
– А потом она снова тебя застукала.
Фабио покачал головой:
– Не понимаю.
– В общем, когда видишь, как Марлен…
– Допустим. Но я ничего к ней не чувствую.
Лукас недоверчиво ухмыльнулся:
– Так уж и ничего? Наверное, это из-за удара по голове.
– Ты отлично понимаешь, что я имею в виду. Она мне совершенно чужой человек.
– В последний раз ты судил иначе.
Фабио покачал головой:
– Ты не понимаешь. Мне нужна Норина. Что бы я ни сделал, из-за чего бы ни рискнул нашими отношениями – все прошло.
Оба задумались.
– У Норины кто-то есть? – не выдержал Фабио.
Лукас молчал.
– Я его знаю?
Похоже, Лукас испытал облегчение, когда дверь отворилась и в комнату тихо вошла Марлен. Она бросила на него вопросительный взгляд. Фабио прикрыл глаза. Лукас прижал палец к губам.
– Он давно спит? – шепотом спросила Марлен.
– Все время, что я здесь.
3
Все время, пока Фабио лежал в клинике, Норина не появлялась.
При выписке доктор Бертод предписал ему покой, тренировку памяти, физиотерапию и антиэпилептик. Последний – профилактически, подчеркнул он. Вообще-то в таких случаях рекомендуется пребывание в самом узком семейном кругу. Но, зная ситуацию Фабио, доктор не стал касаться этой темы. Зато упомянул больных, которым возвращение в ситуацию, имевшую место «до воздействия причинного фактора», помогало возвратить память.
Фабио уложил свои пожитки в черную дорожную сумку, которую можно было превращать в рюкзак (он любил брать его с собой, отправляясь писать репортаж), надел рубашку с короткими рукавами, легкие хлопковые брюки и бейсболку, чтобы прикрыть выбритое место на затылке. Но на суперкороткую модную стрижку, рекомендованную белобрысым санитаром, он так и не решился. Фабио любил свои волосы, густые и рыжие, цвета меди, как у матери и большинства его родственников.
Он сказал Марлен, что встретится с ней в восемь часов утра в кафетерии клиники. Но уже в половине седьмого он сидел за пластиковым столиком, задумчиво глядя на стоявшую перед ним чашку эспрессо. Вернее сказать, того горького жидкого пойла, которое здесь подают как кофе, да еще в маленькой чашке.
За соседним столиком сидел мужчина, чья левая рука висела на перевязи, а правая загипсована так высоко, словно он ею постоянно прикрывал глаза от солнца. Жена поила его фруктовым соком и при этом трещала без передышки, как заведенная.
В кафетерии было полно народу. Старички в тренировочных костюмах, бледные женщины в стеганых халатах, пациенты в инвалидных колясках, на костылях или с переносными капельницами, которые они повсюду таскали с собой; посетители и родственники больных, одни опечаленные, другие подчеркнуто оптимистичные. Звуковой фон из звяканья посуды и приглушенных голосов. Запах больницы и кофе с молоком.
Фабио больше не выдержал. Взял свою чашку и вышел на воздух.
В парке при клинике начинался еще один душный летний день. Какой-то парень в сетчатой майке вел по газону красную косилку. На дорожках, по которым можно проехать в инвалидных колясках, ни души, кроме двух спешащих куда-то медсестер.
Фабио уселся на скамейку. Пахло свежескошенной травой и выхлопными газами косилки. В одном из окон появилась фигура в белом и опустила штору.
Фабио казалось, что его ссадили с поезда в каком-то незнакомом месте: путь назад отрезан пропастью в пятьдесят дней полной пустоты.
По аллее парка шла молодая женщина. При виде его она взмахнула рукой и побежала. Фабио махнул в ответ, встал, взял свою сумку-рюкзак и пошел навстречу.
Добежав до него, она остановилась. Черное льняное короткое платье на бретельках. Неуверенная улыбка.
Фабио поставил рюкзак на землю и заключил женщину в объятия. Впервые он был рад видеть… Как бишь ее зовут?
Марлен уверенно вела свой старый «гольф-кабриолет», лавируя в утренних пробках. Проехав центр, она направилась в какой-то незнакомый Фабио район на окраине. Узкие улочки, обрамленные коттеджами на две семьи постройки сороковых годов и жилые кварталы семидесятых. Сбавив скорость, она свернула в переулок, остановилась у ворот и вставила ключ в замок. Серые ворота открылись, машина въехала в подвальный гараж мест на двадцать.
Большинство из них пустовали, и открывался вид на зимние шины, вешалки для багажа, санки, свернутые ковры, стеллажи, старые газеты и прочий хлам.
Марлен поставила машину. У стены, рядом с бампером, стояли два велосипеда.
– Мой велосипед, – удивленно произнес Фабио.
– Ждет тебя, – отозвалась Марлен.
Квартира располагалась на третьем этаже. Самым большим помещением была гостиная- кухня. Стойка для завтрака отделяла жилую часть от маленькой кухонной, где имелись раковина, плита на три конфорки, холодильник и пара шкафчиков. В жилой части стояли кожаный диван и кресло. Стеклянная дверь вела на маленький балкон с садовым столиком, двумя стульями и несколькими цветочными горшками. С балкона был виден газон с детской площадкой и сад соседнего коттеджа на две семьи.
Балконное окно было загорожено черным письменным столом на металлической ноге. На столе принтер и черный ноутбук. Перед столом – кожаный стул на колесиках, тоже черный. Все четыре предмета принадлежали Фабио.
Окно спальни выходило на крошечный палисадник и на улицу. Все пространство спальни занимала широкая кровать и белый шкаф до потолка с пятью секциями. Марлен открыла одну дверцу, и Фабио узнал несколько своих пиджаков и брюк.
– Welcome back,[1] – сказала она. Положила руки ему на плечи и поцеловала в губы.
Губы Фабио онемели, как после визита к зубному, когда еще действует укол, но все-таки он смог вернуть поцелуй. Ее губы были мягкими, а язык податливым. Но как Фабио ни старался, поцелуй не вызвал в нем никакого воспоминания.
Он открыл глаза и увидел, что и Марлен смотрит на него.
– Может, тебе нужно больше времени, – прошептала она.
Жара не давала Фабио уснуть. Он лежал на спине и пялился в низкий потолок. Рядом
