Орды непрестанно шли донесения от ордынцев христианского вероисповедания. Вполне возможно, Димитрий решил использовать Олега для дезинформации противника. Так, кстати, он использовал какого-то неизвестного нам мурзу из ближайшего Мамаева окружения, передавшего хану заведомо неверные данные о численности русских войск как раз накануне сражения.
И еще: «Задонщина» упоминает о семидесяти рязанских боярах, павших на поле Куликовом. Бояре простыми ратниками не служили, значит, было рязанцев гораздо больше? С кем, чьи? Сражение это крепко отдалось и в душах рязанцев, недаром же рязанец Софоний и автор самой повести.
В защиту предположения Ф. Шахмагонова можно было б выдвинуть и следующую идею: татарские ханы постоянно сеяли рознь среди русских князей. Эта их тактика давно уже стала шаблоном и ни для кого не являлась секретом. Секретной она казалась только татарам. И вполне реально, что на Руси могло быть принято решение: подослать Мамаю своего агента, раз уж тот будет его искать; роль эту и пришлось сыграть князю Олегу, Мамай же лишь угодил в сети, которые сам же пытался расставить.
Но и подобная идея — всего лишь предположение, исходящее из того, что очень уж хорошо знали в Москве своих противников.
А знали действительно хорошо.
Настолько хорошо, что, изучая историю похода русских войск к Куликовому полю, поражаешься: как же все глубоко продумано! От организации марша с созданием комендантской службы на переправах (впервые в истории военного искусства) до выбора места и времени столкновения с Мамаем. Ведь именно на Куликово поле хотели прийти — и пришли. И характер Ягайлы учитывали, зная его ленивый и трусоватый нрав, догадывались: не полезет Ягайло в бой, цель его похода — грабеж русских земель, а не рискованная схватка с войском князя московского. И даже то, что татары прорвутся на левом фланге, предполагали, и Непрядву оставили за спиной, чтоб в нее же прорвавшихся врагов сбросить. И сбросили же. Будто по карте все в Москве рассчитали.
Ни одной мелочи, ни одной случайности, все расписано, учтено.
Но быть справедливыми так уж быть справедливыми. Кратчайший путь из Коломны на Куликово поле лежал через Рязань. Димитрий не пошел на Рязань, но оттого ли, что Олег был его тайным союзником? Дружина Олегова не представляла опасности для Димитрия, но марш-бросок на Рязань мог заставить Олега податься в объятия Мамая. Есть и еще одна причина, заставившая русских двинуться из Коломны долиной Оки. Когда русская рать 30 августа форсировала Оку, она находилась от места будущего сражения в 125 километрах- Ягайло и Олег — примерно в 115 — на равном удалении от Димитрия. Ближе всех находился к Куликову полю Мамай. Решив разгромить в первую очередь самого сильного противника, московский князь не мог не предусмотреть возможности того, чтоб его действия разобщили Мамая и Ягайлу и не дали возможности им соединиться. Не сомневаюсь, что, узнав о маршруте войск Димитрия, Ягайло оказался перед фактом возможного столкновения с ним лицом к лицу. Это-то и заставило его действовать выжидательно, что оказалось на руку московскому князю и полностью деморализовало Ягайлу. А за свой левый фланг Димитрий мог не опасаться: не Олеговой дружине было сейчас с ним тягаться,
Но если вернуться к традиционной точке зрения на недоброчтимого Олега, чтоб понять, почему он в сентябре 1380 года отсиживался в Переславле-Рязанском, то, поняв, нельзя не простить. Хотя силы Олега были скудны, трусом он не был; отчего ж беспокойный князь оцепенел вдруг в странном бездействии?
Как уже было сказано, прозрел Олег: на Мамая рать движется общерусская. И не разорение несет она рязанской земле, но достоинство. Не тогда ли и стал князь Олег пособником Димитрия, когда защемило его душу величием общерусского подвига? И в этом-то и заключалась замечательная нравственная победа стойкого князя Димитрия и мудрого чернеца Сергия, в этом глубина их стратегического политического расчета. Вспомним-ка Гоголя: «Но у последнего подлюки, какоз он ни есть, хоть весь извалялся он в саже и в поклонничестве, есть и у того, братцы, крупица русского чувства. И проснется оно когда-нибудь, и ударится он... об полы руками, схватит себя за голову, проклявши громко подлую жизнь свою... >
Князь Олег подлецом не был, и жила в нем крупица русского чувства. Так кого же он предал? Не Мамая же — врагов земли своей предать нельзя.
И не Ягайлу: немыслимо предать сообщника по скудоумному сговору, того, что сам готов предать тебя первым, что Ягайло объективно и сделал, отказавшись от участия в битве.
Не Димитрия и русских воинов: на поле Куликовом Олег не воевал против них, какими б причинами это ни было б вызвано.
Но один человек, коего предал Олег Рязанский, есть. И человек этот — сам он, Олег, удельный князь. Пройдут годы, сын его женится на дочери князя Димитрия, а внук в 1456 году, умирая, по словам летописи, «княжение... свое рязанское и сына своего Василия» прикажет московскому князю Василию II.
Это-то и видел Олег, сидя в Рязани, — то, что не распознал Мамай с Красного Холма, из своей ставки: через Дон-то переправлялись полки последнего великого князя Древней Руси; а когда над кроткой Непрядвой расползся медленный утренний туман, чермное великокняжеское знамя реяло уже над войсками первого государя нарождающейся России.
Одна эпоха сменила другую, здесь, 8 сентября 1380 года, пали в бою за отчизну первые великороссы, те самые, о национальной гордости которых спустя пять веков напишет В. И. Ленин. Те самые, о которых писал, как и о героях войны 1812 года, при посещении Ясной Поляны Л. И. Брежнев, потому что и участников Куликовской битвы сближают с советскими людьми «...высокие чувства патриотизма и геройства, один и тот же дух правды и справедливости, готовность отдать жизнь за честь и независимость Родины».
И день этот навсегда с нами, день рождения современного русского народа; недаром в годину недавних нелегких испытаний Верховный Главнокомандующий назвал Димитрия Донского нашим великим предком.
Так кого, повторим наш вопрос, предал Олег? Себя? Старую Русь во имя новой? Мелкие постыдные дрязги ради искупления исконной, вековечной, общенародной мечты? Честь ему и хвала ему, какие б слезы ни текли из его глаз в день Куликовской битвы.
Примечания
1
В. Б. Ш а в р о в. История конструкций самолетов в СССР до 1938 года. М, «Машиностроение», 1969, с. 559.
2
«М а х а б х а р а т а» («Сказание о великой битве бхаратов») — величайший памятник древнеиндийского героического эпоса. «Махабхарата» состоит из 18 книг и в восемь раз превосходит по своему объему «Илиаду» и «Одиссею», вместе взятые. Автором «Махабхараты» считают легендарного мудреца Вьясу. Время создания «Махабхараты» уходит в незапамятную древность.
3
