чувствовал себя неплохо. Все обошлось, только была ли хоть капля здравого смысла в том, что он сделал?
На всякий случай Корин достал из кармана скафандра маленькое зеркальце (на Марсе его полагалось носить отнюдь не только одним женщинам) и внимательно осмотрел свое лицо. Оказалось, что щеки и нос были красными, ноздри и губы кровоточили… глаза… Стоп, а где же обруч?
Обруча не было!
Корин запаниковал. Ему стало казаться, что он сходит с ума.
Быть может, вся эта история со странной находкой — лишь продукт его помутившегося разума?
Но все оказалось иначе. Приглядевшись как следует, Игорь увидел в середине лба легкое вздутие. Кожа в этом месте чесалась, да и на висках тоже…
«Дьявол, да обруч просто всосался в мою кожу! — изумился Корин. — Наверное, это какое-то марсианское лекарственное средство. Ну, не обязательно именно лекарственное… Тьфу, какую глупость я совершил. Началось все с того, что я захотел отковырнуть камень из стены…»
И тут произошло что-то невероятное. Корин почувствовал легкое головокружение, и его сознание словно бы раздвоилось. Он увидел себя, идущего вдоль стены с металлической полоской в руках. Вот он отковырнул один камешек, но тот показался ему слишком мелким… Дальше была довольно широкая трещина, неровной петлей опоясывающая камень величиной с кулак….
Странное и довольно неприятное ощущение. Корин знал, что сидит на полу, и в то же время видел свою камеру такой, какой она была около часа назад, если смотреть на нее с пола, именно с той точки, на которой он находился.
Но он же никогда раньше не сидел здесь!!!
Прошло немало времени, прежде чем хаос в голове Корина улегся и он пришел к единственно возможной версии, которая могла объяснить происходящее.
Марсианский обруч врос в его кожу и стал частью его тела. И он был не украшением и не лекарством, он был прибором. Прибором, позволяющим видеть прошлое! Не переноситься в него — а только видеть. Похоже, его мозг приобрел новое качество — он научился собирать рассеянную информацию, анализировать ее и создавать из разрозненных фрагментов картины прошлого.
Впрочем, эту догадку легко проверить. Подумав, Корин задал сам себе вопрос: а кто был его предшественником в этой камере? Вряд ли мешки на полу лежали просто так — наверное, они служили кому-то спальным ложем. Кому же?
Но ничего не случилось — сознание не раздвоилось, и никакой «картинки» не появилось. Зато где-то в глубине мозга возникло странное жжение… нет, ощущение неудовлетворенности. Это чувство напоминало сильный голод, только жаждал он не еды, а информации!
Вскочив на ноги, Корин начал очередной обход своей камеры. На это раз почти все его действия были бессознательными — он просто делал то, что нужно. Зрение его невероятно обострилось, так, что он стал видеть стены, потолок, пол словно через сильный бинокль. Медленными шажками Игорь двигался по прихотливому маршруту вдоль стен и жадно впитывал все, что замечал. У него появилось ощущение, будто и трещинки в камне, и бугорки, и впадинки — все обмазано тонким слоем меда. А он с детства так обожает мед! Когда покойный отец приносил с пасеки соты, он высасывал их до капли, чтобы не оставить в воске хоть грамм золотистой тягучей жидкости… И сейчас не упустит своего — ведь мед, размазанный по стенам, будет его!
Наконец «голод» стал потихоньку стихать. В мозгу разлилось чувство удовлетворенности — и Корин понял: рассеянная информация собрана, и сейчас ему удастся слепить из нее «картинку».
Так и произошло. Сознание его раздвоилось легко и уверенно, и Игорь увидел свою камеру. В углу, на тряпках, лежал навзничь человек в скафандре. К нему подошли двое тюремщиков, в одном из которых Корин узнал Нейла. Они перевернули тело пленника, и Игорь едва не вскрикнул — судя по длинным, красивым волосам, это была женщина! Ее лицо разглядеть было невозможно, оно напоминало кусок окровавленного мяса, покрытого слоем инея.
Корин услышал чей-то тихий, шуршащий голос:
— Э-э, гляди, Нейл, — Сандра покончила с собой! Отстегнула шлем и попыталась его снять, но не смогла… Вот дура-то!
— Не скажи… Если бы Мастодонт каждый божий день катался на тебе по три раза, ты тоже захотел бы покончить счеты с жизнью. Бедная шлюха, она решила, что на Марсе девочкам ее профессии платят бешеные деньги.
— Мы тоже так думали, — ответил второй тюремщик. — Ладно, тащи ее к двери. Отмаялась, бедняжка. Корин увидел возле двери разбитую табуретку. Нейл покачал головой.
— Гляди — да она пыталась взломать каменную дверь! Дурочка, не знала, что замки во всей тюрьме держатся на одном честном слове. Вот как надо было действовать…
Тюремщик положил руки на верхний левый угол двери и стал нажимать на нее резкими толчками. Спустя минуту дверь внезапно открылась.
— Чертов замок, — сказал второй тюремщик. — Может, стоит его заменить на что-нибудь поновее и земное?
— А зачем? — возразил Нейл. — Это еще надо догадаться, что все здесь давно прогнило. Но если кто-то и догадается — мы на что? Лично я буду стрелять без предупреждения.
— И я тоже, приятель! Только не ночью, конечно, обожаю спать на посту.
Оба тюремщика расхохотались и потащили труп в коридор. Корин «выключил» картинку.
Теперь он знал, почему в далеком прошлом заключенный марсианин перед бегством оставил обруч в тайнике.
Видимо, уже тогда замки в тюрьмах были неважными.
Глава 8
Корин осторожно выглянул в коридор. Здесь царила тьма, и только вдали, возле входа, едва теплился красный огонек. В большом шезлонге неподвижно полулежал человек в скафандре. Похоже, он спал, и это было на руку беглецу. Игорь тихонечко подошел к беспечному тюремщику. Это был не Нейл, а его напарник. На коленях у горе-охранника лежал автомат.
Затаив дыхание, Корин взял оружие в руки. Тюремщик даже не пошевелился, погруженный в сновидения.
Выждав минуту-другую, Корин рискнул засунуть руку в боковой карман скафандра тюремщика. Как он и предполагал, связка ключей была там. Оставалось только найти камеру Марты Шадриной — и после этого уносить ноги. Куда и как — об этом он решил сейчас не думать. Марта провела в марсианском городе несколько лет и наверняка неплохо ориентировалась в его каменных лабиринтах. Если бы с ее помощью удалось пробраться до одной из башен-излучателей. Хм-м… пожалуй, это неплохая идея…
Он осторожно снял с крюка на стене фонарь и вернулся к распахнутой двери. В одной из соседних камер была заточена Марта — но в какой?
Посветив вниз, он быстро решил эту задачу. Пол был покрыт слоем пыли, но к одной из соседних дверей вели следы башмаков. Ну конечно, тюремщики приносили ужин не только ему, но и прекрасной пленнице…
Прошло не меньше получаса, прежде чем вспотевший от нервного напряжения Корин все-таки сумел подобрать ключ к соседней двери. Будь у него фонарь поярче, он мог бы использовать свой новый дар видеть прошлое, но при таком тусклом освещении это было явно бесполезно. Наконец один из спиралевидных штырей вошел в отверстие массивной двери. Два поворота налево, два — направо, и дверь медленно распахнулась.
Изумлению Корина не было предела. Он увидел ярко освещенную комнату — не камеру, а именно комнату! Вместо груды грязных мешков почти роскошная обстановка: диван, шкаф, трюмо с большим зеркалом… Посреди стояла оранжевая палатка — подобные Корин видел в багажном отделении «Белки». Возле нее два кислородных баллона, от которых к палатке тянулись шланги.
Корин подошел к палатке и заглянул в небольшое окошко. Внутри на небольшом диване полулежала девушка в синем комбинезоне. Подперев голову рукой, она читала толстую книгу. Да, эту девушку не зря назвали Царевной, подумал Корин. Густые русые волосы, толстая коса, гладкое, без единой морщинки лицо, очаровательный овал подбородка, светло-карие глаза, прямой точеный нос, чуть полные сочные губы.»
