здоровенный валун. — Неужто земные спасатели разучились дело делать, а? Подумаешь, хронотрещины… На Марсе сейчас через хронотрещины ездят даже необстрелянные кадеты-спасатели. Держись!
Цокнув языком от удовольствия, Ашот бросил танк с крутого Обрыва прямо в зеркало небольшого озера. В воздух поднялся фонтан воды. Машину тряхнуло так, что даже привыкшие ко всему гидравлические амортизаторы кресел жалобно звякнули, а зевнувший в это время Саблин больно прикусил язык.
Поплавский, сидевший, как всегда, в башне на подвесном кресле возле обзорного экрана, недовольно взглянул сверху вниз на водителя.
— Полегче, Ашот, — негромко заметил он. — Мог бы включить антигравитаторы и просто перелететь
— Это точно, — проворчал массивный Асташевский и тяжело заворочался, пытаясь ослабить ремни безопасности. — Это тебе не Марс, Ашотик! Забыл, какая на Земле гравитация?
— Э-э, не учи, дорогой, — ухмыльнулся Ашот, направляя лунотанк в сторону леса. — Ты давно смотрел на экран хронолокатора, а? Посмотри как следует, Вадик, а потом поблагодари меня. Энергию атомных батарей здесь надо экономить, понимаешь или нет?
Асташевский что-то недовольно буркнул, но все-таки повернулся и взглянул в дальний конец салона, где у пульта управления хроноизлучателем сидели, согнувшись, Корин и Марта.
— Что, уже началось? — спросил он.
— Да, — сквозь зубы процедил Корин, не отрывая глаз от дисплеев. — И еще как! А теперь помолчи,. Слон, побереги силы — твой выход еще впереди. Марта, что там творится на опушке?
Марта посмотрела на боковой дисплей и покачала головой.
— Плохо, Игорь. Две трещины, каждая глубиной от пяти до восьми хроноватт.
— Как, уже? — удивился Корин. — Но только минуту назад…
— Да, только что там был ровный фон в полтора хроноватта, — вздохнула Марта. — Таких резких колебаний поля на Марсе мы не видели. Пожалуй, Ашот прав — энергию батарей надо экономить. Володя, пора включать излучатель!
Поплавский промолчал. Нервно покусывая губы, он смотрел на приближающуюся стену леса. Только теперь он начинал понимать, почему за пять лет существования Института огромная, почти в пятьдесят километров в диаметре, территория Заповедника оставалась почти неисследованной. Падение метеорита из глубин Галактики (на этой гипотезе твердо настаивал директор Института Крайнев) вызвало вблизи Уральского хребта необычные катаклизмы. В отличие от Марса здесь были искривлены не только вектора времени, но и пространственные координаты. Практически это выглядело так, будто большинство деревьев в лесу побывало в гигантской мясорубке. Некоторые вековые пихты были закручены в спирали, другие переплелись с соседями в непроходимую сеть, третьи словно бы висели в воздухе на метровой высоте от земли. Заинтригованный Поплавский усилил в десять раз увеличение на экране и с удивлением увидел, что огромные стволы опирались на… тонкие, в палец толщиной, побеги! Конечно, это были шутки колебания провремени. Но для «Белки» такие забавы могут плохо закончиться — при отказе хроноизлучателя ее просто разорвет на части, которые окажутся в различных временных интервалах.
Командир взглянул на дальномер, и когда до ближайшей хронотрещины осталось не более тридцати метров, нажал на красную кнопку на командном пульте. И сразу же салон лунотанка наполнил глухой гул — это заработал излучатель. Лучи хронополя обрушились на ближайшую к «Белке» часть трещины и, судя по показаниям приборов, она стала затягиваться. К моменту, когда машина достигла опушки, перед ней уже лежала пятиметровой ширины дорожка нормальной, не «размазанной» во времени земли. Как только лунотанк миновал ее, трещина вновь раскрылась, но теперь она была уже неопасна.
Поплавский мысленно перекрестился — первое препятствие было позади. На Марсе это означало бы, что можно слегка расслабиться и переброситься с подчиненными парой шутливых фраз, но здесь, в Заповеднике, не предвещало даже редких минут передышки.
— Ашот, правее на восемь градусов, — хрипло сказал Поплавский. — Да правее же, говорю!
Лунотанк с хрустом развернулся на месте и неспеша поехал в сторону небольшого холмика, заросшего жухлой травой. На его склоне лежало какое-то переломанное пополам дерево. Разглядев его как следует, Ашот тихо выругался. Это был вездеход — но в каком виде!
— Вадим, пора на выход, — приказал Поплавский. — Не забудь надеть скафандр.
— Легкий? — хладнокровно осведомился десантник, поднимаясь с кресла и открывая один из встроенных шкафов.
— Да… пока хватит легкого.
Легкий скафандр был довольно-таки тяжел — почти полсотни килограммов легированной стали плюс тридцатикилограммовый ранец с мини-стабилизатором хронополя. На Марсе спасатели из «Дельты» провели в таких скафандрах сотни часов, гоняясь по пустыням за грабителями древностей, но там сила притяжения была почти в три раза меньше. Впрочем, двухметровому мускулистому Асташевскому такая тяжесть на плечах была нипочем. Не зря же еще в курсантские времена его прозвали Слоном!
Корин помог другу облачиться в серебристый скафандр, очень напоминающий рыцарские доспехи, и застегнул лямки ранца на спине. Но, когда рука Асташевского потянулась к полке, где лежало оружие, Корин запротестовал:
— Не дури, Вадим! Здесь некого опасаться.
— Это еще неизвестно… — пробормотал Вадим и, разгладив по старой привычке пышные казацкие усы, надел шаровидный шлем с узкой прорезью для обзорного стекла. Поколебавшись, автомата он все-таки не взял.
Поднявшись по лестнице к кессону, десантник обменялся несколькими фразами с командиром и только затем протиснулся в люк. Спустя две минуты, как и положено по инструкции, автоматически раскрылся внешний люк. Асташевский выбрался наружу и некоторое время постоял, опираясь рукой на решетчатую башню хроноизлучателя. Вокруг царила удивительная, неприятная тишина. Не было слышно даже звона Цикад, которых пропасть сколько на лугу возле здания Института. Похоже, ученые правы — здесь, в Заповеднике, ничего живого не осталось — ни людей, ни даже насекомых… Э-э, а это еще что?
Асташевский даже крякнул от удивления. Спустившись с лунотанка, он зашагал в сторону разрушенного вездехода, увязая в сыпучей почве почти по щиколотку. Теперь он уже сожалел, что не взял автомат.
Вездеход представлял собой обычную армейскую танкетку, оборудованную автоводителем и дистанционным управлением. Судя по отсутствию приборов внутри, никаких особых задач перед машиной не ставилось — только дойти до леса. Но и этого несчастная танкетка сделать не сумела, несмотря на солидную броню.
Хронотрещина изжевала вездеход, словно жвачку. Колебания поля провремени исказили практически все его геометрические размеры, так что более или менее сохранилось лишь одно заднее колесо. Броня почему-то приобрела золотистый цвет, и местами была смята, как фольга. Передняя часть машины немного заходила за край хронотрещины, и потому с периодичностью в одну-две секунды она то возникала, то исчезала, проваливаясь куда-то в прошлое.
Однако видавшего виды Асташевского поразило не это.
Он с изумлением смотрел на правый бок вездехода — там на сравнительно хорошо сохранившемся участке брони были видны следы огромных зубов и когтей. Казалось, какой-то могучий зверь пытался зачем-то прорваться внутрь покореженной танкетки. И судя по огромной рваной дыре, ему это удалось.
Асташевский невольно облизал губы. Он слыл бывалым охотником и провел в Африке не одно сафари Да и звери древних марсианских городов были не
Подойдя ближе, Асташевский нагнулся и заглянул в дыру корпуса вездехода. Он увидел сиденье водителя на котором лежали какие-то зеленые лохмотья и полоски белой жести. Сомнений не было — кто-то из механиков, готовивших машину, оказался растяпой и оставил на сиденье рюкзак с НЗ. Местный гризли
— Вадим, что там? — послышался в шлеме нетерпеливый голос Поплавского.
Десантник выпрямился и коротко рассказал об увиденном.
— Возвращайся, — после паузы приказал командир. — И впредь без оружия никому не выходить!
