Без памяти

патриция.

— С кем дружен Люций? С Семпронием Гракхом. Мальчик прихож в его дом. На подсознательном уровне Гракх мечтал бы стереть его в порошок, будучи тот настоящим paterfamilias, но они продолжают тесно общаться. Семпроний породил нехорошие слухи, да, но заткнуть его будет просто.

Джованни Сервилий Нониан стал новым Императором Рима. Новость так быстро пронеслась по городу под самое утро, что уже вечером, клубы Габриэля лопались от наплыва посетителей. На этот раз Нониан захотел встретиться с ней в Гарцмане, отвел в вип-комнату с злополучным винградом.

Все произошло очень быстро. Я обращал и до этого, но только женщин. И бросал их тут же. Многие из них навещали меня первые несколько лет, потом исчезали. Теперь я понимаю, что они умирали в муках, не имея возможности питаться кровью создавшего их. Некоторое время мы с Флавием продолжали любить друг друга. Пару раз уезжали из города и возвращались, когда сменялись поколения. Но к общему разочарованию, превращение сделало юнца больше похожим на девушку. Со временем он мне надоел.

— Имею честь представить вам, Габриэля Валерия Фиорентина. Мой поверенный, Квестор Вечного Города.

На бывшем соседе, который тут же встал, едва она приблизить к столику, был строгий официальный костюм и эти женские, идиотские ободки. Судя по тому, как вальяжно он сидел в кресле раньше, Габриэль чувствовал себя комфортно на собственной территории. Возможно, Нониан пошёл у него на поводу, устроив встречу здесь?

— … это та девушка о которой я тебе говорил. Настоящая наследница Максимильяна Лепида.

— Очень приятно, — Габриэль протянул руку.

Когда до меня дошли слухи о лупанарии, публичном доме, где подавали молодых людей, я тут же сорвался с места. Но разочаровался. Проституты не удовлетворяли мои требования. Слишком навязчива была мысль, что трахаешь то, что может трахать любой. Тогда я и познакомился с Корнелием и Аурелием. Близнецы были очаровательны и им тоже нравились мужчины. Не удивляйся, Ханна, тогда мы думали только о том, кто ляжет вниз. Что я, что они были из знатного рода. Мне пришлось заплатить за собственное удовольствие.

— И так, — Джованни велел гостье сесть на диван возле него. — Если все на месте, пора бы обсудить дело. Вам уже известно, что интеррекс успешно представил свету нового Императора?

— Что?

— По закону, Префект не может стать Императором в один шаг. Третье лицо должно назвать нового правителя. Эта традиция происходит из царской эпохи Рима. Интеррекс избирался жребием из старших сенаторов, отцов на недельный срок и должен был созвать народное собрание с целью выбора нового царя. Если он не успевал этого сделать, то слагал с себя власть, и на новую неделю жребием выбирался новый интеррекс. Так продолжалось, пока отцы не останавливали своего выбора на одном лице, — Нониан махнут рукой в жесте пренебрежения, — Как представитель высшей власти я наградил своего Квестора возможность брать на себя роль Интеррекса в любой момент и бесчисленное количество раз. Результат, как видите, не заставил себя ждать.

Когда мы познакомились, братья уже были намного старше Флавия. Молодые мужчины. Время только придало им силы, но дело было в другом. Получив бессмертие, они стали подолгу пропадать. Упивались чувством собственной значимости. Чтобы пережить их потерю, мне пришлось отправиться в…

— Я стал Императором, синьорина. Августом. А иллюстрий Фиорентин отныне мой Цезарь, младший соправитель. Вам следует знать мою правую руку не хуже, чем меня самого. Изучите друг друга как следует, вам придется часто работать вместе.

— Вы разделили власть? Зачем?

— Не зачем, а почему. Ни мне, ни иллюстрию не интересна власть. Объединив наш слабый интерес, мы надеялись получить достойного правителя.

Вместо того, чтобы проглотить очередную виноградинку, Ханна вжалась в кресло. Она не должна была смотреть на Габриэля сейчас, не должна была связывать те немногие события, которые наблюдала. Ей надо было успокоиться и дождаться окончания встречи.

— Вы чувствуете себя обманутой, — заметил лемур. — Почему?

Ответить она не успела, в комнату вошёл неизвестный мужчина. На нём была какая-то современная кожаная куртка, одетая на голое тело, свободные брюки и длинный каштановый хвост до поясницы. Представитель неформальной культуры, сказали бы люди. Едва он вошёл в помещение, как Нониан начал снова кормить Ханну с руки:

— Какие-нибудь новости?

— По-прежнему готов выдать тебе пацана в обмен на голос.

— Где он сейчас?

— В фамильном замке Цепионов. Объявился Золотой.

Бывший Префект слегка помедлил с виноградом:

— Как ты собрался брать его?

— Грубой силой. Это же Лепиды, в конце концов, что они могут без правильного папаши? — незнакомец усмехнулся.

— Если не справишься, то пожалеешь.

— Да? Кому ещё вы можете поручить это дело?

— Моему партнеру, например? Римской Чуме.

Обладатель длинного хвоста не на шутку напрягся. Нониан притянул Ханну к себе за талию и поцеловал в пробор волос, наверняка, насмехаясь над ситуацией.

— Но в случае удачи я получу свой голос?

— Да, голос Люция будет твоим.

Время потекло стремительно. Длинноволосый откланялся первым.

— Теперь вы видите, что становится с самыми старыми представителями нашего мира, когда на горизонте возникает серьёзная вероятность погибнуть? Сама смерть не пугает. «Возможно, через пару сотен лет». Но исключительно все приходят в смятение, когда слуга Аида заглядывает в их жизнь без всякого приветствия.

— Кто это был?

— Семпроний Гракх.

Paterfamilias у которого наверняка целая свора ручных убийц и извращенцев, не считая загородной виллы и баснословных денег.

— Мы с Люцием — одной крови и убив его, этот Гракх причинит вред мне.

— Он не сможет его убить, — качнул головой Нониан.

— Почему же? Потому что там буду я?

— Лучше. Там будете вы и Золотой.

От этих слов ей легче не стало. Более того, возник вопрос.

— В случае неудачи, вы лишитесь сознания на несколько недель, Люций — не настоящий Отец, а значит — не потянет за собой много смертей, возможно, погибнут те, что моложе. В лучшем случае — впадут в кому.

— Вы так хотите избавиться от мальчишки?

— А вы нет? Он мешается и становится протагонистом слухов.

— Неважно. Я не позволю вам его и пальцем тронуть.

Некоторое время Нониан молчал, как молчал и Габриэль. Казалось, он ее не услышал, потому что ещё крепче прижал к себе. Ханна почувствовала его вздох у себя на щеке, затем на губах. Взгляд лемура был полон злобы, он старался уловить суть конфликта, копался в её чувствах как в миске с крупой. Было видно, как его раздражала ситуация, возможно подпаленная ещё какими-то ограничениями. Нормальный человек был просто не способен так быстро переключиться с радостного предвкушения на гневное раздражение, не выплескивая при этом пар через активные действия.

— Габриэль, — шепнул бледнолицый, давясь собственным гневом. — Проводи.