Намного толще иглы, они слегка сгибались внутрь. Такие легко проскользнут внутрь, но при обратном движении зацепятся за стенки влагалища. Ханна проглотила вопль ужаса.
— Зиан подписал мне смертный приговор. Это конец. Твой Люций приберёт квестуру себе, даст тебе добро на ликвидацию всех и вся, особенно после того, что… было, — двуликий с сожалением посмотрел Ханне ниже живота. — Римская Чума очистит Рим от нечисти. Лепиды захватят столицу. Не пройдет и пары лет и придумают способ избавиться от иллюстрия Джованни на острове. Все будут отдавать почисти потомкам Пифагора…
Его эрекция медленно заскользила вниз по её животу, царапая кожу. Ханна судорожно вцепилась в верёвки и часто задышала. Сердце бешено колотилось, но она не силилась открыть глаза. Это было выше её сил. Габриэль взял её ноги и раздвинул как можно шире, сильнее затягивая верёвки. Неужели так и возьмёт её? Нет. Что-то холодное коснулось её там. Запахло сладким. Сжалился.
— Расслабься, Ханна. Ради твоего же блага.
Она честно попыталась, но не смогла. Габриэль скользнул внутрь и оба замерли на несколько мучительных секунд. Ханна ощущала как напряжена, как стекает пот по спине и лбу. Ещё никогда она не ощущала себя в такой опасности. Будь рядом пистолет, она бы не задумываясь спустила весь магазин двуликому в голову. Но ничего не было. Он отчистил стол, а на запястье не было напульсника со спрятанным лезвием.
— Какого хрена твой Зиан делал в Америке в 89-ом? — спросила, скорее наобум.
— Очевидно, он помогал тебе провести ритуал омоложения.
— Ты знал! — отчаянно всхлипнула, пытаясь освободить руки.
— Я знал, — Фиорентин не без труда протолкнулся дальше, входя на всю длину и остановился. — Я так много знаю, Ханна. Порой, мне кажется, что лучше умереть.
Между вспышками отчаяния и страданий, Ханна пыталась почувствовать ещё хоть что-нибудь, но пытка была настолько искусной и внезапной, что в себя её привел только детский крик. Люций стоял на коленях возле неё, дрожащими руками дотрагиваясь до тела, но не имея понятия, что делать.
— Анна… — шептал, — Maman…
— В крематорий! — донеслось со стороны улицы.
Ханна вскочила на ноги, но не удержалась и повалилась на Люция:
— Подож…
Мальчишка так сильно сжал её бока, что стало трудно дышать.
— Стойте на месте, — процедил, удерживая её на месте. — Нам хватит того позора, что только что произошел.
— Ты не понимаешь, он не всё сказал…
Больно сомкнув челюсть, Ханна оттолкнула мальчишку от себя и подобрала пистолет со стола. Люций напал сзади, с силой ударив в ноги. Ханна рухнула на колени, теряя танфольо.
— Квинт! В машину её!
Ближайший крематорий находился при некатолическом кладбище для иностранцев. Здание было одноэтажным, современным, в отличии от подвала, куда вела вся процессия. Дверь за Габриэлем и неизвестными захлопнулась, Ханну посадили перед монитором вещающим внутренности крохотной комнаты допроса. Габриэль ответил утвердительно о причастии Зиана Карини к организации истребляющей лемуров и двуликий. Согласился с тем, что тот принадлежал его фамилии. Принял наказание в виде сорока четырех серебряных пуль.
«Заткнись. Лучше скажи, выживет ли он?».
Ханну передёрнуло. Люций держащий её сзади, усилил захват.
«Ну уж нет. Помоги мне».
«Только не говори, что ободряешь то, что сейчас происходит. Люций явно намеревается погрузить на себя больше, чем сможет выдержать. Такими темпами даже я не буду успевать чистить территорию за твоими детьми».
«Ради этого и выбрал меня? Какого хрена ты вообще умирал? Жить надоело?».
Ханна начала раздражаться.
— Иллюстрий Эверд, достопочтенный Эмилий-Лепид, ээ… — растерянный голос из громкоговорителя откашлялся. — Так как обвиняемый относится к gentes maiores* и является единственным представителем чистой крови собственного рода, мы сократим наказание вдвое.
— Хорошо, — Люций поспешно кивнул. — Двадцать две серебряные пули.
— Позвольте напомнить, что обвиняемый является Квестором Региона и не имеет прямых наследников. Мы предлагаем сократить…
— Одиннадцать пуль, — перебил лемур.
— Популяция львов на грани вымирания. Они защищены Законом…
— Рим не признаёт Закон! — мальчишка вскочил со скамьи. — Я отправлю вашу голову в Брюссель первым же рейсом, если сейчас же не исполните приговор! Salvis legibus!*
— In lege est*…
— Шесть серебряных пуль della madonna или ваше сердце в вонючей коробке!
Стоит ли говорить, что после этого дела пошли намного быстрее?
— Люций, что ты хочешь взамен?
Лемур уже приглаживал волосы. Вопрос не застал его врасплох:
— Ничего не надо.
— Я серьёзно. Всё что угодно проси.
— Нет.
— Я похожа на неё так? Я буду убивать для тебя, Люций, буду воспитывать тебя, направлять, читать сказки, что угодно. Или ты хочешь моей крови? Бери, она твоя.
Ей редко приходилось торговаться за кого-то. Точнее — никогда. Но попытка не осталась напрасной.
— Вы согласны? В любое время дня и суток. В любом объеме, — Люций, настороженно всмотрелся ей в глаза. — Вы не будете выходить из палаццо без разрешения. Убивать без вопросов. Исполнять любую прихоть…А ещё… — облизал губы. — Спать будете только с одним из нас.
В уме Ханна уже начала выстраивать список, чтобы вовремя найти лазейку, но последнее условие оборвало цепочку.
— Что? — опешила.
— Мы думали, что вы фригидны. И как большинство людей… со склонностями к насилию, получаете сатисфакцию в убийстве, но оказалось, что секс вас все же интересует. Если вы когда-нибудь захотите физической близости, то должны будете воспользоваться нами, — усмехнулся. — Слишком много прошу? Смотрите, достопочтенный Фиорентин сейчас примет первую пулю.
Конечно же, они начали с ног. Двуликий рухнул на колени, но не произнёс ни звука. Следующий выстрел пришелся в плечо. В живот и наконец, в шею. Габриэль начал заваливаться в бок, но всё ещё дышал. В комнату допроса проник какой-то гражданский и попросил уточнить название колумбария, в котором поместят урну после кремации.
— Тот, что поближе, — небрежно ответил Люций. — Всё равно.
Решение пришло внезапно, но было вполне ожидаемо для подсознания Ханны.
