ожидания изменили мировоззрение Ханны Дайрон. Пелена спала с ее глаз, что-то во Вселенной щелкнуло, сверкнуло — и девушка сама ужаснулась тому заблуждению, в котором прожила все эти годы. Двуликие были ни чуть не глупее бледнолицых.
Сидя на скамейке в парке, Ханна буквально отсчитывала часы с момента приема, пока голос Максимильяна пытался описать значимость того, что теперь развивалось в её чреве. Болевые ощущения появились, когда начало заходить солнце. Низ живота скрутило, но кровь пошла из носа.
«Не смей».
Впрочем, через час ей стало все равно. От боли она едва могла двигаться.
— Падрона? Падрона.
Первое, что она услышала когда очнулось, было испуганное шептание Квинта.
— Падрона, — выдохнул прямо ей на лицо. — Ты напугала нас.
— Ничего не вижу…
— Твои глаза воспалилась.
Ханна закрыла лицо руками:
— Что с уродом? Мне удалось…
— К сожалению нет. Люций велел передать тебе, что ребёнок родится.
— Он что — гадалка?
— Это его приказ. Мы собрали вам вещи. Поезд отправляется завтра утром, сопровождать вас будет Маргерита Грамича, львица местного прайда. Она сказала, что вы знакомы.
Женщина бальзаковского возраста с тяжелыми бусами и губами раскрашенными в морковный цвет. Да, она помнила её. Помнила, как Габриэль помогал ей разгружать мебель.
— Львица сказала что принимать кровь лемуров во время беременности грозит осложнениями, а Люций сейчас… прибывает не в лучшем состоянии. Грамича едет на север вместе с двумя львятами, она поможет вам родить и потом мы заберем вас.
— Вот так просто? — усмехнулась. — Никто из вас не едет?
— Нет. Это было бы нежелательно, если мы хотим избавить вас от нашей крови. Помните, она не знает, что ребенок от льва.
Когда через несколько часов она и Квинт покидали дом, из глубины строения доносился жуткий детский крик.
Глава 11. Мерзость
— Что с ней? — женский голос на фоне объявления о прибытии поезда.
— Попыталась сделать аборт.
— Дурёха.
Мясистая женская рука схватила её за предплечье и затолкала в вагон. Сидевшие рядом двенадцатилетние мальчишки с интересом её рассматривали, поедая чипсы. Парень постарше имел пронзительный, кареглазый взгляд.
— Ну, и ну. Двуликая на крови трупов и с плодом льва Валерия, — на этот раз женщина одела белое летнее платье. — Мне всегда казалось, что в Риме одни напыщенные павлины с чистокровной родословной, но теперь, — посмотрела на сумку, которую Квинт положил на стол. — Фу, здесь даже не один. Ты пьёшь кровь всей фамилии?
Ханна заглянула внутрь поклажи и нашла обычные пластиковые бутылки, в которые Квинт набирал свою кровь. Они уже проехали Лацио и теперь направлялись на север.
— Это на случай ломки.
— Дело не в этом. Ты знаешь, что там целое ассорти?
Прежде чем ответить, Ханна оглядела тех, кто сидел в вагоне:
— Я хочу сбежать, — сказала как есть.
— Мой долг помочь.
— Они не послали за нами хвост?
— Нет. Мальчишки бы учуяли.
На какой-то миг Ханна вздохнула с облегчением, затем снова напряженно уставилась в окно. То, что Лепиды не последовали за ней ничего не значило, главный шпион таился в её голове, молчаливый и способный на всё.
Парни слева начали елозить на сидениях, пытаясь занять позу поудобнее. Оба были похожи на маленьких Маугли в шортах цвета грязной земли.
— Только подумай, эти мальки должны будут возглавить прайд через несколько лет. Хорошо, что у нас охотятся женщины. Эти лентяи только и имеют делать, что жрать и спать, — Грамича поджала губы.
Пока поезд мчался на встречу закату, Маргерита поведала, как попала в римскую общину. Оказывается, всем самки этого прайда без исключения относились к «странствующим» львам и путешествовали по Европе в парах. Их родные прайды либо были уничтожены, либо выставили старых львиц вон. Удивительно, потому что Ханне в голову не могло прийти, что в их социальных группах на десять самок мог приходиться только один самец. Сама Маргерита происходила из азиатской коалиции — у них было два мужчины, которые стремительно старились и потихоньку избавлялись от самок, распихивая их по углам. Грамича ушла сама. По пути в Европу, где согласно слухам, львы процветали, ей попалась Зузанна. Молодая львица насильно покинула свой прайд, когда у того появился новый вожак. Львы не щадили чужих детенышей, а Зузанна была беременна и вот-вот должна была понести. Маргерита помогла Зузанне с родами и позже, образовав пару, они продолжили путь вместе. Когда львица начала рассказывать о том, как встретил их римский рекс, Ханна была голова заткнуть уши. Эта львица боготворила Квестора.
— … Мало того, что дал нам крышу над головой, защиту и общество себе подобных, так ещё и детей разрешил оставить. Правда, не уделял им много внимания, но и не ненавидел. Зузанна была так рада!
— А где Зузанна теперь?
— Долгая история, — Маргерита вздохнула. — Нашего рекса звали Габриэль Фиорентин. Хороший парень. Молодой, полон сил, так сказать. Но почему-то детей не хотел и оставаться в его доме разрешал только старым женщинам. Ну, у нас-то всё путём. Секс не так важен когда живешь в общине. Но мы, конечно, волновались… вдруг чего не так у? Может, болен чем? Нет. Оказалось, что у него вроде как одна дочка есть. Приёмыш. Ханной звали. Малышка совсем, как вот эти оболтусы, — львица кивнула на дремлющий парнишек. — И не наша. Вроде из псовых. Души в ней рекс не чаял. В отпуск возил в горы, на пляж. Подарки дарил постоянно. В общем — как ни зайдем к нему — картина маслом — либо девчонка на кухне хозяйничает, либо на кровати его дрыхнет. Ну, мы прочувствовались и больше лезть с интимом не стали, да и не особо горели желанием. Многих в старых прайдах так намучили, что даже мысли вызывали отторжение. А потом девчонка сама куда-то делась. В то время как раз его отца убили. Мы прикинули и подумали, что неспроста. Как-то связано. Вобщем… ходил наш рекс сам не свой… В работу ушел. А года полтора назад такой кавардак начался. Кто-то пожар устроил. Весь этаж сгорел. Велел рекс держать оборону, лемуров не подпускать. Мы удивились, какие лемуры, какие не подпускать? Век жили и не пересекались, уж рекс позаботился, а они и правда штурмовать вздумали. Месяц отбивались. Вот и погибла Зузанна.
— Что это были за лемуры?
— Не знаю. Мы не приглядывались. Но их было много. Детишек удалось спасти, а мать — нет. Так и получилось, что теперь я — ближайшая им родственница.
— А куда делись остальные львицы?
— После ухода рекса? Разбежались кто куда. Нам ни в первой кочевать.
Ханна потёрла руками лицо. Женщина кажется не догадывалась, что она и есть та самая девчонка из
