– Чья это квартира?
– Скупщика Савелия.
– Дальше.
– Глухой переулок, шесть... Место там темноватое. Москвичи без надобности там не шляются, так что Фартовый чувствует себя там как дома, – сказал он почти злорадно.
– Еще адреса?
– Загляните в Сивцев Вражек, восемь, там у него барышня имеется. Кажись, из благородных. Для начала хватит.
– И еще вопрос: почему вы обратились к нам?
– У меня для этого есть причины.
– Как можно с вами связаться?
– Со мной не надо связываться, я вам сам позвоню. – Гаврила повесил трубку.
Ледяная улица по-прежнему была пустынной. Подняв воротник, Гаврила бесцельно зашагал по тротуару. Некоторое время его раздирало чувство вины, но потом оно стало не таким острым, едва он представил Фартового, лежащим в объятиях Аглаи.
На тебе, получай по полной!
Глава 26
УБИЙЦА ЛЕШАК
Дверь слегка приоткрылась, и в комнате потянуло легким сквознячком. Дым, собравшийся в плотную серую массу, заволновался и, растянувшись в длинную летучую полосу, медленно потянулся в сторону окна.
– Ситуация крайне тяжелая, товарищи, – удрученным тоном начал заседание Дзержинский. – Бандиты вконец обнаглели! Четыре дня назад было совершено нападение на Ленина... Просто чудом Владимир Ильич остался в живых! И вот вчера было расстреляно восемнадцать милиционеров! Такого урона мы еще не знали. А поэтому Чрезвычайная комиссия просто обязана принять беспрецедентные меры и проводить самую беспощадную борьбу с бандитами! Мы с вами должны выработать общее решение. Я подготовил небольшой текст и могу зачитать его вам. Так вот, – поднял он лист бумаги, лежащей на столе. – «Чрезвычайная комиссия призывает граждан и домовые комитеты немедленно сообщать обо всех подозрительных лицах, живущих без прописки и работы, ведущих разгульную жизнь в ресторанах и ночных притонах. Граждане, знающие о местонахождении бандитов и также об их планах, но своевременно не сообщающие об этом в соответствующие органы, будут привлекаться к строжайшей ответственности, вплоть до заключения в концентрационный лагерь для принудительных работ». – Подняв голову, Дзержинский спросил: – Возражения по этому вопросу имеются? Вижу, что нет, тогда переходим к следующей теме. Вот, взгляните, – тряхнул он кипой бумаг. – Уголовники и прочий сброд настолько поверили в собственную безопасность, что даже не пытаются скрывать свою уголовную «специальность». Мы тут проанализировали последнюю перепись населения, и знаете, что они пишут в графе «род занятий»?
Присутствующие переглянулись.
– А вот послушайте. Налетчик... Домушник... Марвихер... Скокарь... Форточник, – перелистывал Феликс Эдмундович скрепленные страницы. – Пожалуйста! – Он хлопнул ладонью по бумаге. – Проститутки тоже имеются! Причем они оставляют даже адрес, куда следует обращаться клиентам.
Начальники отделений скупо заулыбались.
Сквозняк вытянул из комнаты значительную часть дыма, однако курить не переставали. Справившись с одной папиросой, тут же затягивались следующей.
– А вот здесь взгляните, – Феликс Эдмундович провел пальцем по верхней графе, заполненной разбегающимся неровным почерком, – написано – Тимофеев Василий Иванович, прозвище Кривой. Род занятий – домушник. Стаж деятельности – двадцать пять лет. Адрес проживания – Хитров рынок. Ну не насмешка ли, товарищи? – негодовал Дзержинский.
Да уж, было над чем повеселиться.
– С этой Хитровкой нужно будет кончать. – Повернувшись к Петерсу, сидевшему от него по правую руку, он сказал: – Завтра же разработаете план по ликвидации Хитрова рынка. Ночлежки нужно разрушить, чтобы и следа от них не осталось!
– Подготовлю, товарищ Дзержинский, – отозвался Яков Христофорович, поднявшись. – В ближайшие дни мы намерены провести там облавы. Силами милиции и Чека оцепим Хитровку и профильтруем преступный элемент.
– Потом доложите! Половина всех преступников, находящихся в розыске, скрывается именно там. Конечно, кое-каких результатов мы добились. Но мы, товарищи, сбили только первую волну преступности, а за ней идет вторая. Не забывайте об этом! Подрастают беспризорники, а они, как известно, не самые законопослушные наши граждане. А в окрестностях Москвы продолжает орудовать банда, которая вырезает целые семьи. Кстати, – посмотрел Дзержинский на Сарычева, сидевшего на противоположном конце стола, – как продвигаются дела по поимке этой банды?
Сарычев мгновенно поднялся, загасил папироску в пепельнице и почувствовал, как взгляд Дзержинского буквально сверлит его.
– Мы располагаем предварительными данными. Банда состоит из четырех человек, трое мужчин и женщина. Как они выглядят – мы тоже знаем. Их описания уже разосланы по всем районным отделениям. Но банда очень подвижная, оставаться на одном месте они не любят. Совершат убийство, наспех поделят добро и тут же отправляются в противоположный конец Подмосковья.
– Меня интересует: когда именно вы изловите эту банду? – прервал его Дзержинский. – На вас лично возлагается ответственность, как на начальника московской Чека! Вам это понятно?
– Понятно, товарищ Дзержинский, – твердо ответил Сарычев, уверенно выдержав жестковатый взгляд.
– Садитесь... Ваша медлительность нам очень дорого обходится. Дня не проходит, чтобы они не вырезали еще какую-нибудь семью. У них это просто поставлено на поток! Подумайте еще вот над чем... Мужчины почему-то позволяли себя связывать и даже не пытались оказывать сопротивления.
Сквозняк разметал остатки дыма. В комнате стало заметно свежее. Но Сарычев почувствовал, как по его спине неприятно сбежали струйки пота.
– Подумаю, товарищ Дзержинский, – деловито кивнул он.
Сарычев испытал настоящее облегчение, когда Феликс Эдмундович вновь обратился к Петерсу:
– Для борьбы с бандитизмом нужно принимать самые суровые меры. Как председатель Ревтрибунала вы должны осознавать, что судопроизводство не должно затягиваться. Нужно эффективно организовать работу «двоек» и «троек». Пусть они рассматривают дела бандитов в ускоренном порядке.
– Организуем, товарищ Дзержинский, – уверенно заверил его Яков Христофорович.
Петерса прервал пронзительный телефонный звонок. Дзержинский ненадолго задержал взгляд на трезвонящем телефоне, как бы размышляя, а стоит ли обращать на него внимание, но в следующую секунду потянулся к трубке. Не исключено, что звонок важный.
– Слушаю, – поднял Феликс Эдмундович трубку. – Владимир Ильич?.. Да, мы как раз заседаем по этому вопросу. Примем самые жесткие меры. Они будут направлены не только на конкретных исполнителей, но и на всех тех, кто так или иначе сочувствует бандитам. Завтра я положу вам на стол подробный отчет о мерах борьбы с преступностью. – Положив трубку на рычаги, он объявил: – За работу, товарищи!
Очередное массовое убийство произошло в деревне Лесной, в двадцати километрах от Москвы. Причем два предыдущих случились в деревнях, находящихся друг от друга на расстоянии пятнадцати километров. Если на карте соединить места расположения этих деревень прямыми линиями, то получится примерно правильный треугольник.
Первая деревушка, насчитывающая около двухсот жителей, именовалась Выселками. Здесь маньяк (а может, бандитов было и больше) вырезал семью, состоящую из десяти человек, шестеро из которых были дети от четырех до десяти лет. Вторая деревушка называлась Нагорной, она была немного больше первой. Здесь была вырезана семья из двенадцати человек.
Лесная, действительно находившаяся в лесу, стала местом третьей трагедии. Расположенная в стороне от всех основных дорог, деревня жила по своим патриархальным законам, что были в ходу еще при царе Горохе. Время здесь как будто остановилось, возникало ощущение, что в чаще можно повстречаться с
