Настоящую вещь видно сразу.
– А внизу-то номерок имеется. Русский музей?
Майданщик глуповато улыбнулся:
– По случаю приобрел. Чего же отказываться, если само в руки шло.
– Тоже верно... Только ведь народец к тебе разный захаживает, могут и капнуть куда не следовало бы. Так что поберегся бы, Иосиф Львович, это тебе мой дружеский совет. Спрятал бы ее, что ли. Хозяйство-то у тебя солидное, чего же ты будешь палиться из-за какой-то статуэтки. А может, тебе взять да и подарить ее своему лучшему другу, который тебя на каторге спасал? Знаешь, я привередничать не стану. Что дают, то и возьму. Как говорится, дареному коню в зубы не смотрят.
– Послушай, Кирьян, это вещь очень дорогая.
– Ладно, ладно, успокойся, – примирительно усмехнулся Кирьян. – Пошутил я. Неужели ты думаешь, что я не понимаю. Да и не обижаю я друзей, – поставил он статуэтку на прежнее место. – Э-эх, хорошо живешь, родимый, – с удовольствием прошелся жиган по просторным комнатам. Тяжеловатый шаг заглушал толстый ковер. – Такой красотой себя окружил! Живут же майданщики!
– Христа ради! – перешел на горячий шепот Иосиф Львович. – Жена не знает, чем я занимаюсь.
– И кем же она тебя считает? – хмыкнул жиган.
– По коммерции я... Сейчас магазин у меня.
– И чем же ты торгуешь?
– Камушками.
– Ого, это ведь прибыльно!
– Обокрали меня. Не так давно подкоп под магазин сделали, все вытащили, мерзавцы!
– Это уже хуже, – искренне огорчился Кирьян.
– А ты разве не слышал об этом?
– Что-то припоминаю, – уверенно посмотрел на расстроенного хозяина Кирьян.
– Такое дело не скроешь... Чека им занялась.
– И что они нарыли?
– Они меня в свои дела не особенно посвящают, но похоже, что ничего утешительного. Может, ты знаешь, кто это сделал? Если бы сказал, так я бы тебе комиссионные отдал бы.
Фартовый выслушал его просьбу с серьезным видом.
– Да я тебе и за просто так этих сволочей найду! Какие счеты могут быть между друзьями? Эх, Иоська, как же я рад тебя видеть! – крепко тиснул Кирьян майданщика за плечи. – Если бы ты знал, как мне не хватает таких людей, как ты. Народ нынче боязливый пошел, как только услышат, что я в гости хочу пожаловать, так тут же дверь перед носом закрывают. Отговорки всякие ищут, а ты – дверь нараспашку! Вот за это я тебя ценю. Знаешь, я не буду злоупотреблять твоим гостеприимством, поживу у тебя всего лишь недельку, да и уеду. – Иосиф Львович слегка изменился в лице. – А как гости к тебе подъедут, так я в другую комнату переберусь. Мешать вам не стану, да они, наверное, и ненадолго... А лучше было бы отказать им. Надеюсь, ты не возражаешь?
Дыхание у Иосифа Львовича чуток перехватило. Лицо налилось краской. Расстегнув верхнюю пуговицу рубашки, он негромко выдавил:
– Не возражаю.
– Ну вот и договорились, – бодро отозвался Курахин, проследовав в соседнюю комнату. – Ведь кто-то же должен охранять тебя от жиганов. О, у тебя здесь мило, – осмотрел он стены, на которых были развешаны гобелены. – Знаешь, вроде как пространство создает, – раздвинул он руки в стороны. – Вот и комнатка небольшая, а такое впечатление, что в зале оказался. Здесь я и поживу. Вот что значит душа-человек! – не переставал восторгаться Кирьян. – Сейчас чекисты только за одно упоминание о Кирьяне к стенке ставят, а он к себе пригласил, кров предоставил.
– Только ненадолго, Кирьян. Сам понимаешь...
– Да я все понимаю, дорогой мой человек, знаю, на какие жертвы ты идешь ради нашей дружбы.
Послышался негромкий стук в дверь.
– А это еще кто? – встревоженно спросил хозяин.
Кирьян широко улыбнулся:
– Иоська, не стоит переживать, это мой человек.
– Ах вот оно что, надеюсь, он-то не будет здесь жить?
– За кого ты меня принимаешь! – обиженно протянул Кирьян.
– Моя квартира не должна превратиться в малину! В нашем доме живут весьма солидные люди. – Прижав руки к груди, он добавил: – Нет, Кирьян, ты не подумай, что я что-то имею против, но они могут заподозрить неладное и донести.
– Не переживай. Открывай дверь!
Явно нервничая, Иосиф Львович не без труда справился с замком и тут же был потеснен вошедшим в квартиру Егором Копыто.
– Где Кирьян? – спросил жиган.
– Он в той комнате. Э-э... Вы надолго?
– Не переживай, – устремился Копыто в указанном направлении. – Все будет путем!
Закрыв за собой дверь, Копыто выразительно закивал. Потрогал скатерть, вышитую золотыми нитями, и оценивающе протянул:
– А ты неплохо здесь обосновался.
– Давай без базара, – перебил его Кирьян. – Что там у тебя?
– Овчина на волю маляву передал.
– Что в ней?
– Спрашивает, что делать. Просит помочь ему.
– Передай ему, чтобы язык на замке держал. Может, проскочит. У них против него ничего нет, а то, что руки черные, так это с кем не бывает! Царапины и грязь он мог в драке получить. Пусть говорит, что в лесу спал, много дней не мылся. Таскался с бродягами. Сейчас много таких шляется. Авось пронесет.
– А если они его все-таки расколют?
– Даже если расколют, пусть все равно от всего открещивается, одно дело – один на магазин пошел, а другое дело – с Кирьяном, здесь точно к стенке поставят. – Кирьян ненадолго задумался. – Есть у меня один человек. Я ему много добра сделал, пусть и мне поможет.
– Записка от Люськи пришла.
– А ей-то чего надо?
– Хочет увидеться.
– Вот они, бабы! То нос воротят, а то вдруг души не чают.
– И что ты думаешь?
– Сходить надо. Если женщина просит, да еще такая приятная куколка, как Людмила, то чего же отказываться? – Кивнув на дверь, он добавил: – Не хозяйкой же мне заниматься.
– Послушай, Кирьян, – понизив голос, значительно сказал Копыто. – Чует мое сердце, здесь что-то нечисто. Прежде Люська от тебя шарахалась, как от чумного, а тут вдруг видеть хочет.
– Эх ты, Копыто! – упрекнул его Кирьян. – Не знаешь ты женскую душу. А ты не подумал о том, что Кирьян ее просто с ума свел. Все тебе менты чудятся.
– С ней что-то не так. Раньше все улыбалась, а сейчас даже в глаза не смотрит.
Кирьян расхохотался:
– Да у нее одна любовь в башке.
Кирьян умел быть упрямым. Сейчас это был тот самый случай.
– А если ее Чека вербанула? Ты же знаешь, как там умеют работать, а что там о девке говорить!
Неожиданно лицо Кирьяна стало злым. Тот редкий момент, когда спорить с ним не следовало. Казалось, что в такие минуты он играет в орлянку. Вот только вместо обычной монетки использует собственную жизнь. Так оно хмельнее будет. Хорошо, когда кровушку пьянит да голову сносит!
– Вот я у нее об этом и спрошу, – очень спокойно сказал Кирьян. – Где она меня должна ждать?
– В скверике на Солянке.
– Ладно, – кивнул Кирьян. – Ты с Гаврилой разобрался?
