правило, не поступало, то можно было предположить, что с хитниками особенно не церемонились во все времена. Неудивительно, что в лесу то и дело обнаруживаются размытые ливнем безымянные могилы.
Из этих донесений следовала весьма любопытная вещь. Изумруды выносили с копей не отдельными камушками, а двадцатилитровыми ведрами. Причем на «зелень» всегда имелся устойчивый спрос, и цена на нее никогда не падала.
Журавлев раскрыл следующее дело. Вникнув в документы, майор немало удивился. Из документов следовало, что большая часть осведомителей впоследствии была уничтожена. А другая, в силу каких-то причин, была отправлена в лагеря. Подобное не могло быть случайностью. Причем устраняли наиболее активных, именно тех, кто способен был принести реальную отдачу. Следовательно, в управлении имелись люди, заинтересованные в устранении осведомителей. Вряд ли по истечении нескольких десятилетий можно выявить «крота». Но то, что вокруг «зелени» проходила очень нешуточная борьба, так это точно!
Весь прочитанный майором материал представлял разве что исторический интерес. В какой-то степени он расширял познания о прошедших временах, но для дела был совершенно неприменим. И Журавлев испытывал нешуточное разочарование, когда дочитывал последние папки. В глубине души он очень рассчитывал отыскать нечто такое, что позволит существенно продвинуть теперешние дела. Однако ничего подобного не обнаруживалось.
А это еще что за хренотень?
Перелистывая листы дела, Журавлев увидел докладную, подписанную неким майором Коробовым: «В шести километрах от лагеря был обнаружен сожженный грузовик. В кабине два трупа членов спецподразделения „Три толстяка“. Рядового Куприянова обнаружить не удалось, несмотря на тщательные поиски. Имею основания предположить, что он вместе с другими заключенными сгорел во время пожара в лагере. Контейнер с грузом так же не был обнаружен».
Следующая страничка была аккуратно пришита суровыми нитками. Документы в архивах всегда умели хранить. «В тридцати километрах от спецучреждения № 214, вблизи законсервированной шахты произошел взрыв. После чего произошла кратковременная перестрелка. Имеются основания предполагать, что рядового Куприянова попытались захватить заключенные, после чего он, отстреливаясь, бежал. Ведутся усиленные поиски в данном районе. Подключены информаторы и осведомители».
Из документов следовало, что этот таинственный рядовой из спецгруппы «Три толстяка» так и не был обнаружен. Вот только непонятно, каким же образом исчезнувший солдат был связан с делами о самоцветах.
Пролистав содержимое папки, Журавлев обнаружил, что десятка полтора страниц были вырваны именно в том месте, где должен был описываться финал всей этой истории.
– Извините, что беспокою, – обратился Журавлев к архивариусу, – но здесь нет около двух десятков страниц.
– Разрешите, – тот взял папку в руки, глянул с озадаченным видом на документы. – Хм... Действительно, нет, – он полистал дело. – Я здесь работаю всего лишь два года. Скорее всего, листы были вырваны еще до меня. Народу приходит много, именно этими делами часто интересуются.
– Но у вас же имеется книга записей, можно установить, кто брал эти дела?
– Книга-то есть, но как именно установить, кто вырвал листы? Ведь могло получиться, что они вырваны были три десятка лет назад.
– Тоже верно.
– Это могло быть сделано и по приказу, ведь из хранения изымались не только страницы, но и целые дела. Сейчас узнать об этом просто невозможно.
В этом архивариус был совершенно прав.
– Жаль.
Пожав плечами, начальник архива удалился в свою комнату.
Пролистав еще несколько страниц, Журавлев увидел, что этот майор Коробов и сам отправился в лагеря следом за теми, кого туда сам отправлял. Логику произошедшего объяснял небольшой листок, где текст, набранный на печатной машинке, вкратце сообщал о случившемся. Синим карандашом поверх текста было написано размашистым угловатым подчерком: «Разобраться. Виноватых наказать по всей строгости законов военного времени. Поиски контейнера продолжить. Л. П. Берия».
Интересно, что могло быть в этом контейнере? Может быть, какие-то сверхсекретные документы, связанные с новейшими техническими разработками? Ведь за годы войны на Урал было переправлено немало военных заводов, где они впоследствии и прижились. Не прекращали работать всякие секретные КБ и «шарашки». А в то время такие документы могли представлять весьма большую ценность для любой разведки. Так что неудивительно, что со своих кресел полетело даже начальство из областного управления, не говоря уж о каком-то майоре «Смерша» и полковнике, который был начальником взбунтовавшегося лагеря.
Открыв ежедневник, Журавлев коротко написал: «Выяснить, что это за контейнер!»
Чем глубже майор Журавлев погружался в старые дела, тем больше возникало у него вопросов. Кроме того, следовало подновить знания по минералогии, основательно просевшие за последние годы.
Выяснилась одна очень любопытная вещь. Оказывается, в отвалах, которые прежде считались совершенно бесперспективными, отыскивались изумруды, которые по стоимости не уступали даже самым великолепным образцам алмазов. В деле пятнадцатилетней давности рассказывалось о том, что житель поселка Изумрудный сумел накопать в одной из хитницких ям целую корзину первоклассных изумрудов. И это при том, что на один хороший изумруд приходится до тысячи обыкновенных бериллов.
Изумруды с бериллами принадлежат к одной минералогической группе, встречаются, как правило, вместе. Но если изумруд имеет ярко-травянистый цвет, то берилл всего лишь слабо окрашен в зеленоватые тона. И остается только предполагать, какую немыслимую работу провел неведомый хитник, насобирав целую корзину первоклассных камней.
В поле зрения оперативников он попал, когда попытался продать уникальный изумруд толщиной в палец. По самым скромным подсчетам подобный кристалл стоил тридцать тысяч долларов. Если же его распилить на крохотные горошинки и продавать по частям, то стоимость его возрастет, по крайней мере, раз в двадцать.
Вот такие сокровища на Урале валяются под ногами.
На продавца удалось выйти не в результате хитроумной операции, а, как это часто случается, совершенно неожиданно. На него капнул завистливый сосед, прослышавший о неслыханном урожае первоклассных образцов «зелени». Причем, как выяснилось в ходе проверки, доносчик и сам с малолетства занимался хитничеством, а из его подвала выудили несколько ведер с первоклассными бериллами. Зависть соседа оказалась настолько всепоглощающей, что он даже не посчитался с тем, что ставит под удар собственное благополучие. Позже соседи оказались в одном лагере, и не нужно быть провидцем, чтобы понять, какие отношения складывались между ними.
Если вдуматься, то житейские истории уральских поселений, невероятно похожи друг на друга. Каждый поселок имеет свою историю и свой характер. Если он запрятался в глубине тайги, так все жители от мала до велика страстные охотники. Стрелять из ружья они научаются прежде, чем произносят первое слово. Добыть пушнины больше, чем разрешено по лицензии, это никакое не браконьерство, а удачливость охотника. И вряд ли кто из односельчан осудит такого охотника за точный выстрел.
Если же поселок расположен на берегу реки или крупного озера, так он непременно рыбацкий. И дети, едва начав ходить, учатся плести сети и постигают основы рыболовецкого мастерства. И плевать им на то, можно ставить эти самые сети или никак нельзя. Так было всегда, и тут ничего не поделаешь.
Так чего же ожидать от жителей поселка Изумрудный, чьи избы столетиями стоят на самоцветных копях и чьи деды испокон веков только тем и занимались, что выковыривали из земли цветные камушки. Любой малец, родившийся в поселке, обладает такой интуицией, острым нюхом на драгоценные камни, какого не встретишь у опытного геолога, обвешанного современным оборудованием.
Поднимать с земли самоцветы никогда не считалось хищением. Какое же это может быть воровство, если камушки сплошь и рядом обнаруживаются на собственном огороде и достаточно всего лишь копнуть пару раз лопатой, чтобы извлечь из земли прекрасные гранаты. Любой подросток, живший в таких поселках, в камнях разбирался значительно лучше, чем дипломированный столичный специалист. И на спор мог сказать, в каком именно месте стоит выдалбливать шурф, чтобы добыть первоклассные демантоиды.
