завалили.
– Ты же знаешь, что это была самооборона.
– Я-то знаю! А ты попробуй объясни это милиции! По-моему, «пиковые» ментов подмазали хорошенько, так что сейчас получается, что виноваты во всем были вы. В общем, против Сергеева и еще двух парней из охраны, которые стреляли, возбуждены уголовные дела, так что нам еще от ментов как-то надо отмазываться.
– Послушай, Герасим, – в голосе Ростовского прорезались стальные нотки, – как ты думаешь, для чего я тебя оставил? Если ты не можешь уладить такие дела, тогда зачем мне нужен такой заместитель?! Всему тебя учить прикажешь? «Пиковые» ментов подмазали, а ты не можешь, что ли?! Денег-то у нас всяко побольше! Или для этого тебе тоже необходимо мое присутствие?!
В трубке послышалось смущенное покашливание, чувствовалось, что Герасим испытывает нечто вроде неловкости, к такому повороту он не был готов.
– Ну... Ладно, это я тогда улажу...
– Причем сегодня же! – железным голосом сказал Ростовский. – До моего приезда. А то не хватало еще, чтобы меня прямо с самолета в отделение поволокли!
– Хорошо, я все сделаю. – Как только Герасим получил конкретные указания, голос у него сразу стал куда решительнее. Он хороший исполнитель, но вся беда в том, что только исполнителем он быть и может – пока начальник не даст команду, будет как слепой щенок тыкаться в разные стороны с жалобным поскуливанием. Он был простоват, и, как в обыкновенном школьнике, в нем жил идеалист и романтик, но зато в случае возможного промаха Герасим всегда мог подстраховать. Он был надежен. А в нынешнее время подобная черта редкость.
Ростовский отключил телефон.
– Что-нибудь не так? – взволнованно спросила Лада.
Ни с одной из женщин Ростовскому не было так хорошо, как с Ладой. В ее присутствии он ощущал себя значительно сильнее, эдаким Ильей Муромцем, только что шагнувшим с теплой печи. Что удивительно, даже чувствовала его Лада необыкновенно тонко, подмечая малейшие нюансы его настроения. А ее умелые пальчики при необходимости могли вытянуть из него любую нежную ноту.
Вот только сейчас ему хотелось зарычать. Дурные предчувствия оправдались сполна. Улыбка у Ильи получилась вымученной:
– Все в порядке, малышка. Подожди секундочку, сейчас мне нужно сделать один очень важный звонок, а потом я тебе все объясню.
Ростовский набрал номер, который ему в день их первой встречи дал Варяг. Владислав сказал, что по этому номеру ему можно звонить, если возникнет экстренная необходимость. Что ж, пожалуй, сейчас такая необходимость возникла.
– Я слушаю. Кто говорит? – послышался в трубке голос Варяга.
– Это Илья Ростовский. У меня возникли проблемы, мне срочно нужно с тобой встретиться. Это возможно?
– Конечно. Я же тебе обещал помощь, а свои обещания я всегда выпоняю. Помнишь ресторан, где мы последний раз встречались?
– Да.
– Приезжай туда к четырем часам, я буду за тем же столиком.
– Подожди, к четырем я не смогу. Я сейчас в самолете, который прибывает в Москву только в шесть вечера.
– Тогда приходи в восемь. Успеешь?
– Успею.
– Тогда до восьми.
В трубке послышались короткие гудки. Ростовский отключил телефон.
– Что случилось? – напряженным голосом спросила Лада.
– Ничего страшного, просто у меня в Магадане появились кое-какие дела. Нужно их быстро уладить. И я твой!
– Но ты же скоро вернешься? Правда?
– Да... Просто я хотел побыть с тобой в Москве еще недельку. А может, поедем со мной? Навсегда! – неожиданно для самого себя выпалил Ростовский.
Лада растерянно захлопала ресницами. Настоящая ожившая кукла, которую хотелось взять на руки, покачать. Объявили посадку. Пассажиры, выстраиваясь гуськом, направились к дверям, где милые, улыбчивые стюардессы забирали талоны на посадку.
Разместились в VIP-зоне. Собственно, разница с остальными местами не очень существенная.
Единственное преимущество – шума поменьше. Взревели турбины.
– Так что ты мне скажешь? – повернулся к девушке Ростовский.
– О чем ты?
– Перестань, ты прекрасно знаешь, о чем я тебя cпросил. Ты поедешь со мной?
Самолет стал медленно разворачиваться, вой турбин понемногу усиливался.
– Я не могу. В Москве у меня остались кое-какие вещи.
Ростовский улыбнулся:
– Ты меня смешишь. Как только мы прилетим в Магадан, я тебе куплю целый универмаг! Пожалуйста, владей!
Самолет, набирая скорость, устремился по взлетной полосе. В эти секунды он набирает скорость до четырехсот километров в час. Илья Ростовский почувствовал, как впечатывается в кресло. То же самое происходило и с Ладой. Илье очень хотелось заглянуть в ее лицо, но не давало это чертово ускорение и ремни безопасности.
– Но у меня в Москве осталась квартира, я купила ее с Лилей, одну на двоих. Ты даже не представляешь, чего мне это стоило! – услышал Илья сквозь гул турбин.
– Брось! У меня ты будешь жить в большом доме.
– Илья, но что я буду у тебя делать?! – в отчаянии выкрикнула Лада.
Самолет мягко оторвался от взлетной полосы.
Ростовский пожал плечами:
– Глупенькая, то, что делает всякая женщина: любить мужа, рожать детей.
Лада отрицательно покачала головой:
– Я не могу к тебе приехать.
– Почему?! – воскликнул Ростовский.
Самолет, набрав нужную высоту, вобрал в себя шасси. Лайнер слегка тряхнуло.
– Я не хочу уезжать из Москвы.
– Ах вот оно что... Даже из-за любви?
– Илья, пойми меня правильно, я привыкла здесь жить, мне здесь хорошо.
Ростовский закрыл глаза, решение принималось с трудом. Впрочем, может, так оно и лучше. Не хватало ему тащить в Магадан Ладу в самый разгар разборки. Ее ведь тоже могут похитить, как жену Максима Сергеева. И что он тогда будет делать?
– Хорошо. Тогда мне придется переехать к тебе. Навсегда!
– Ты оставишь свои прииски? – удивилась Лада.
– Никто не помешает мне владеть приисками, сидя в Москве. А даже если бы и помешал... Все золото мира не стоит тебя!
Ростовский отстегнул ремень, посмотрел вниз. Одни белые кучевые облака. Эти нагромождения очень напоминали сибирские сугробы. Скорее всего в этом году снегом ему придется любоваться в Москве. На улицах он не такой белоснежный, как в тундре. Так что есть что терять.
– Спасибо, мне приятно это слышать, – прочитал по ее губам Ростовский. – Мне никто не говорил таких теплых слов.
Некоторое время самолет летел в облаках, будто бы продирался через нагромождения из ваты.
Ростовский вспомнил Магадан, где облака, отяжелев, ложатся на сопки, будто бы передохнуть, и поднимаются только с полуденным солнцем. Когда находишься на склонах, то создается впечатление, что ты
