– Смотри, – покладисто обронил Кирьян, сунув руку в карман.
Выстрел прозвучал неожиданно, оглушив присутствующих. Пуля угодила Лаптю точно между глаз. Стакан выпал из его руки, и жиган, обливаясь самогонкой, громко стукнулся затылком об пол.
– Что же ты пушку в брюках-то не поискал? – сочувственно укорил Кирьян Курбана. – Это я без денег могу обойтись, а вот без парочки стволов никак нельзя. Вредно, знаешь ли, для самочувствия. Так кому еще вернуть долг? – равнодушно поинтересовался Кирьян, смерив тяжелым взглядом притихших жиганов. – Может, тебе? – по-доброму поинтересовался пахан, направив ствол револьвера на Курбана, земляка и кореша Лаптя.
От лица Курбана мгновенно отхлынула кровь, на обветренных щеках темно-синими разводами проявились кровеносные сосудики. Побелели даже губы, сделавшись непослушными.
– Брось, Кирьян, – попытался улыбнуться Курбан. – Ведь пошутили же...
В его расширенных зрачках плескался самый настоящий страх, настолько осязаемый, что еще секунда – и страх этот, вырвавшись наружу, заляпает собой не только сидящих рядом налетчиков, но даже потолок и стены.
Невозмутимым оставался лишь малинщик. Железная Ступня почесал седой затылок, потом посмотрел на пятипудовое тело Лаптя и отошел в угол, давая понять: мое дело – сторона.
– Шутка, говоришь? – захлопал ресницами Кирьян. – А я-то и не сообразил сразу. И вправду весело, ха- ха-ха! – расхохотался Кирьян. – Шутка-то удалась сполна! Ну, Лапоть, ну, шутник, кто бы мог подумать! – крепко шлепнул он себя по коленям. – А с виду таким серьезным мужиком выглядел. – На лицах присутствующих промелькнуло нечто похожее на улыбки. В дальнем конце комнаты нервно хихикнул Валет, чуть разошлись губы и у Дарьи. – Ну, рассмешил, – откинулся Кирьян, да так, что плетеный стул под ним жалобно заскрипел, вымаливая пощады. – Шутка, оказывается, была, кто бы мог подумать! Стало быть, зря я Лаптя-то завалил, – и его смех вырвался из комнаты и докатился до курятника. В ответ ему протяжно, с каким-то хриплым надрывом, отозвался петух. Кирьян вдруг перестал смеяться. На его лице застыла жуткая гримаса: – Уберите эту падаль, – процедил он сквозь зубы. – Аппетит можно испортить!
Ухватив Лаптя за ноги, жиганы оттащили его в сени, его голова болталась из стороны в сторону, стуча по полу.
– А теперь, господа жиганы, – налил себе из бутыли стакан самогонки Кирьян, – прошу вываливать все на стол. – Сегодня у нас на одного человека меньше, а значит, доля каждого увеличивается. – Кирьян посмотрел на Дарью, сидевшую все так же неподвижно. Взгляд его упал на брошь, подаренную Лаптем. Жиган аккуратно отстегнул украшение и небрежно бросил его на стол. – А это тебе, Ерофеич, подаришь своей лярве, да самогонки нам еще выставишь. Крепко ты ее варишь, с навозом небось мешаешь? До самых кишок пробирает!
Часть 3
ЖИГАНСКАЯ ПРАВДА
Глава 13
БЛАТНОЙ ЦВЕТА НЕ МЕНЯЕТ
У левого берега Яузы был небольшой, но глубокий омут. С крутого, изрезанного небольшими овражками берега шла нешуточная рыбалка. Поговаривали, что каких-то лет тридцать назад здесь водились невиданные сомы, что рвали самую крепкую леску, словно гнилую нитку. Случалось, здесь даже пропадали рыбаки, которых с легкостью списывали на баловство рыбы-людоеда. Как бы там ни было, но утки обходили омут стороной, и если иная птица, отрываясь от стаи, отважно заплывала дальше других, то поднимался несусветный гвалт.
Сомы здесь по-прежнему продолжали водиться, правда, как говорили старики, изрядно помельчали. Водилась и прочая рыба, редкий день рыбаки возвращались без улова.
Игнат Сарычев рыбалку любил и с тоской вспоминал детские и юношеские годы, когда, не оглядываясь на время, мог подолгу сиживать у реки. Вот и сегодня, поняв, что вечер у него получается свободным, он решил посидеть у воды. Хоть и невелика речушка Яуза, а с удочкой и здесь можно побаловаться.
Рыбаков в вечерний час было немного. Застыв, они терпеливо дожидались клева. Лишь изредка кто- нибудь резко взмахивал удилищем, и в воздухе, сверкая серебром, трепыхалась пойманная рыба. Особенно преуспел в ловле малец лет двенадцати. Забравшись по колено в воду, он стоял на одной ноге, напоминая цаплю, и, на зависть остальным рыбакам, с четкой периодичностью выдергивал плотву.
Ждать Игнату пришлось недолго – поплавок, дернувшись разок, резко ушел под воду, и опытный рыболов не оплошал – уверенно подсек, вытащил крупного окуня. Почти мальчишеская радость обожгла огрубевшее сердце, и Сарычев, уколовшись об колючий плавник, снял с крючка речного разбойника.
– Большо-ой, – одобрительно раздалось за спиной, – на полкило потянет. Это точно!
Сарычев небрежно бросил рыбу на берег и с легким укором ответил:
– Я тебя уже минут пятнадцать жду.
– Раньше не мог, – отвечал Егор Грош, – дела были.
Игнат с интересом посмотрел на бродягу. Интересно, какие такие дела могут быть у «непомнящего родства»? Но допытываться не стал, спросил о деле:
– Узнал, на какой хате залег Кирьян?
– На Хитровку Кирьян не возвращался, это точно, – убежденно заверил бродяга, присаживаясь на небольшое бревно.
– Может, его и в Москве-то нет? – насторожился Сарычев.
Совсем не исключено, что, прорвавшись через заставу, Кирьян укатил куда-нибудь в соседнюю губернию. В этом случае его поиск весьма затруднится.
Поменяв червя, Сарычев забросил леску в воду, и поплавок, сделанный из обыкновенного гусиного пера, закачался на воде.
– Здесь он! – убежденно заверил бродяга, наблюдая за тем, как течение относит поплавок все дальше от берега.
Игнат удивленно вскинул брови:
– Откуда такая уверенность?
– Все очень просто. Я вчера ляльку его видел. А он без нее никуда! Даже на встречи с жиганами ее таскает.
– Ты это точно знаешь? – спросил Сарычев, загораясь надеждой. – Может, обознался?
Грош едко хмыкнул:
– Разве такую девку с кем-нибудь спутаешь? Другой такой задницы во всей Москве не сыщешь!
– Что же она делала?
Поплавок дернулся разок и вновь застыл. Видать, рыбе не понравилось угощение.
– Похоже, она к Трегубовой шла, – неуверенно сказал Грош. – Во всяком случае, я ее в тех краях заприметил.
– Жиганы по-прежнему у Трегубовой собираются?
– А то! – протянул Грош. – Она малинщица приветливая: водочку на стол поставит, ляльку на ночь устроит. Главное, чтобы башли были, – потер пальцами бродяга. – Если вы хотите Кирьяна прищучить, я вам советую на его мару выходить. Она любит по магазинам шататься, тряпками интересуется.
– Как ее зовут?
– Дарья.
– Хм... Дарья, говоришь. На малинах она часто появляется?
– Только в сопровождении Кирьяна. Он ее от себя не отпускает. Но жиганы ее побаиваются и ближе, чем на три метра, к ней не подходят. Тут один пробовал за ней ухаживать, даже в кабак пригласил, так его потом в Яузе выловили, недалеко вот от этого места, – показал рукой вверх по течению Грош. – Раками объеденного.
– Кирьян серьезный жиган...
– Не то слово! – охотно согласился Грош, шевельнувшись всем телом. – Он ведь у нас из брезгливых, в хороводах не участвует. Помнится, до Дарьи у него одна дородная девка была. Титьки вот такие! – бродяга восторженно показал руками. – Только беда одна у нее была, на передок слабовата. Ее едва ли не все жиганы Москвы перепахали. Кирьян за порог, а она тут же шасть к кому-нибудь под одеяло. Ну, смешки всякие пошли, а Кирьян человек гордый, подобного не выносит, вот и нашли потом девку со сломанной
