Михаил закрыл глаза. Такие вещи Валентина способна делать с потрясающей чувственностью.
– Хватит… А теперь иди ко мне, – поторопил ее Чертанов, не в силах более сдерживать желание. – Вот так, малышка, – он посадил женщину к себе на колени. – Ты просто неподражаема!
Прижавшись к женщине всем телом, он вдыхал запах ее волос. Такая женщина способна свести с ума любого матерого самца. Остается только удивляться, почему свой выбор она остановила именно на нем?
– Ты просто супер! – прошептала Валентина с придыханием. И осторожно принялась совершать круговые движения бедрами. – Тебе хорошо так?
Михаил открыл глаза, освобождаясь из нирваны.
– И ты еще спрашиваешь?!
– Знаешь, я не буду торопиться. Хочу получить полное наслаждение. Ты не возражаешь?
Есть вещи, в которых возражать женщине не принято. Чертанов, чуть улыбнувшись, ответил:
– Нисколько.
Михаил никогда не думал, что лицо женщины способно быть таким чувственным. Валентина то приоткрывала рот, чтобы глубоко вдохнуть, а то, слегка прокусывая губы, откидывала голову назад. Зрелище завораживало. Движения ее становились все энергичнее, а пальчики, впившиеся в плечи, требовательнее и злее.
Она уверенно вращалась на его коленях, ненадолго приостанавливалась, а потом вновь продолжала свой нехитрый танец. Дыхание ее становилось все более коротким, а ноготки теперь напоминали настоящие когти, которые она все более погружала в его тело. Вдруг Валентина слегка прогнулась, обхватив Михаила, и глухо и протяжно застонала.
С минуту она сидела неподвижно. А затем, расслабившись, разомкнула объятия.
– Как ты? – спросил Чертанов, посмотрев в ее раскрасневшееся лицо.
– Мне было хорошо, – устало шепнула Валентина, открыв влажные глаза.
Михаил нахмурился. Опять знакомая интонация. Может, он все это напридумывал и женщины-снайпера никогда не существовало?
Подавляющее число женщин не спешат освобождаться от любовных объятий. Валентина была другая, она могла тотчас порхнуть к зеркалу, чтобы привести в порядок взъерошенные перышки. И уже через несколько минут ничто не свидетельствовало о том, что женщина, позабыв обо всем на свете, только что предавалась любви.
Поднявшись с колен Михаила, Валентина уверенно прошлась по комнате, щеголяя наготой. В общем-то, было на что посмотреть… И тут Чертанов увидел на ее правом предплечье небольшой шрам. Сомнения, которые, казалось, уже были развеяны, вновь заставили нервы сжаться в плотный упругий комок.
– Послушай, откуда у тебя эта царапина? – спросил Михаил нейтральным голосом.
Было очень странно, почему этой отметины он не замечал прежде. Ему казалось, что он сумел изучить на теле Валентины каждую черточку. Оказывается, не каждую. А что же тогда говорить о ее мыслях!
Обернувшись, Валентина посмотрела на Чертанова. Михаил оторопел, взгляд ее, еще минуту назад мягкий, теперь был кинжальным. Если бы он имел материальное воплощение, то без труда пришпилил бы его к кровати, как какое-нибудь гнусное насекомое. Но уже в следующую секунду гребень мягко вошел в густые каштановые волосы и ловко пригладил сбившиеся локоны. От хищного выражения не осталось и следа. Глаза наивной девочки, как и прежде. Кротким взглядом она продолжала ласкать его лицо.
– Честно говоря, я даже и не помню, – повернулась Валентина к зеркалу. – Кажется, поцарапалась где- то на пляже. А что, это меня очень портит?
– Ты понимаешь, Валя, мне в голову лезет всякая чушь, и я никак не могу от нее избавиться. Помоги мне! Такой шрам очень напоминает пулевое ранение, как будто бы пуля прошла по касательной.
Валентина рассмеялась:
– Пулевое ранение. Милый ты мой! Уж не хочешь ли ты сказать, что такая слабая женщина, как я, способна участвовать в боевых действиях? Кажется, так это у вас называется?
– Я об этом не говорил… Просто как-то подумалось… Я ведь на пулевые ранения предостаточно насмотрелся.
– Вот именно, что насмотрелся! Теперь ты любую царапину воспринимаешь как пулевое ранение. Странно, что ты не спросил меня об этом раньше.
– Извини, померещилось, – пожал Чертанов плечами.
Нельзя сказать, что Валентина была сложена безукоризненно. Ему приходилось видеть и более совершенные фигуры. Например, у нее была маленькая грудь – весьма существенный недостаток. Живот плоский с заметными поперечными мышцами, что лишало ее некоторой доли женственности. Зато ноги с лихвой компенсировали эти недостатки. Длинные, с прозрачной и смугловатой кожей, они невольно притягивали взгляд. Возникало желание коснуться их ладонями.
Невозможно наесться на полгода вперед, как и невозможно насытиться любовью впрок. Чертанов вновь почувствовал сильное желание. Шагнув вперед, Михаил натолкнулся на острый взгляд Валентины.
– Знаешь, – она слегка отстранилась от его объятий, – что-то мне сейчас не до нежностей. Как-нибудь в другой раз.
Михаил пожал плечами:
– Я не настаиваю, как скажешь.
Набросив халат, Валентина села за стол. Пола халата слегка откинулась, и взгляд Чертанова невольно остановился на крепком женском бедре.
– Миша, почему ты мне никогда не говорил о том, что бывал в Чечне?
– Просто не представлялось случая. Да и был я там недолго. Разве это что-то меняет?
– Меняет, – ответила Валентина, слегка понизив голос.
– Вот как… И что же?
– Я бы любила тебя еще крепче. Ведь тебя могли бы убить.
– Ах, вот ты о чем… Не ожидал. Да, все русские женщины такие сентиментальные.
На лице Валентины мелькнула усмешка:
– Возможно.
Чертанов закрыл глаза и погрузился в события почти трехлетней давности.
После того как был уничтожен Сержант, им с Герасимом пришлось выбираться из болот. Костюмы «гиллес» теперь были не нужны, и Чертанов со Святым затолкали этот тяжелый «маскарад» в топкую жижу. То, что они поспешили с таким решением, стало понятно уже после первого же пройденного километра. Комары грозились съесть их живьем. Чертанову со Святым ничего более не оставалось, как вымазать лицо и руки грязью, чтобы хоть как-то защититься.
– Послушай… как там тебя по званию, – злобно проворчал Святой. – Если мы не выйдем побыстрее к дороге, то через пару часов комары нас просто сожрут.
– Не хнычь, – огрызнулся Чертанов, перекидывая карабин в другую руку, – скоро выйдем.
– Что-то взгляд у тебя недобрый. Уж не думаешь ли ты меня здесь того… Как это у вас там говорят… Устранить!
– Не устранить, а ликвидировать, – сдержанно поправил Михаил. – Ты думаешь, что у меня не было до этого такой возможности? Если бы мне отдали такой приказ, то я бы его уже давно исполнил. А теперь топай вперед! – Он слегка подтолкнул Святого стволом карабина. – И не думай оборачиваться. А то снесу полчерепа.
Святой полоснул по Чертанову злобным взглядом, но перечить не посмел, зашагал вперед, глухо матерясь.
Чертанов не врал, когда говорил про ликвидацию. Поначалу планировалось устранить Святого сразу, как только оперативная игра наберет обороты. Но потом решение неожиданно переиграли и блатному дали шанс выжить. Видно, в центре на него имели какие-то серьезные виды и хотели использовать в каких-то своих оперативных комбинациях.
Но это в неопределенном будущем, а сейчас Чертанову приходилось топать с блатным бок о бок и осознавать, что от него можно всего ожидать.
На дорогу вышли через четыре часа.
