осознать сложившуюся ситуацию. Те, кто стоял за дверью, воспримут его падение как нежданное вторжение, а потому будут стрелять на поражение.
– Не стре…
Раздалась короткая очередь. Крик оборвался на полуслове, и хозяин упал с простреленной головой, перевернувшись на бок.
Чертанов понимал, что в ближайшие две секунды внимание засады будет направлено на дверь, а следовательно, у него остается не так уж много времени. Прильнув к окну, Михаил заприметил трех человек: двое стояли почти напротив двери, сжимая в руках стволы, а третий, видно осознав случившееся раньше остальных, жался к стене. На его молодом лице застыл страх. Им потребуется еще секунда, чтобы осмыслить произошедшее.
Рефлексы – вперед! Они не подведут. К черту всякую мысль! Она погубит. Чертанов, вскинув карабин, дважды выстрелил в комнату. Мелким градом посыпались стекла. Две фигуры, спрятавшиеся в полумраке комнаты, опрокинулись, как манекены, не издав ни стонов, ни криков. Боковым зрением Чертанов продолжал наблюдать за третьим стрелком, понимая, что и тот обречен. Достаточно чуть изменить градус прицеливания, и ствол упрется точно ему в лоб.
Кураж пойман!
Теперь Чертанов понимал, что ему нет равных. Откуда-то возникло желание пощекотать судьбе пятки, посмотреть, кому же она благоволит: слепому случаю или мастерству.
Третий участник поднял руку с волыной, и Михаил отчетливо осознал, что в этот момент его ангел- хранитель закрыл глаза от страха. Черное отверстие ствола смотрело точно ему в переносицу. Достаточно промедлить мгновение, и все будет закончено. Михаилу стало страшно и одновременно очень весело. Поистине неповторимая смесь.
А рука, получив импульс из подсознания, будто бы вопреки его воле, уже успела сместиться на четверть оборота, ствол застыл как раз напротив грудной клетки врага. Указательный палец дернулся почти рефлекторно, и Чертанов увидел, как пуля швырнула противника в стену.
На несколько секунд Чертанов застыл с поднятым карабином, ожидая следующих неприятностей. Чувства в такие минуты напрягаются неимоверно. Тело будто бы перестало существовать, поменяло привычную структуру и переродилось в комок нервов, готовый к немедленному действию. Чертанов знал, что достаточно настроиться, и он будет способен услышать писк комара, летящего в километре отсюда. Но для этого потребуется мобилизовать дополнительные внутренние ресурсы, а растрачивать себя ему не хотелось. Силы следовало поберечь.
Чертанов заглянул в себя. Чувство тревоги улеглось. Верный признак того, что опасность миновала.
– Ну, ты даешь! – услышал Чертанов за спиной восхищенный голос Святого. – Как ты все это прочухал?
Опустив карабин, Чертанов признался:
– Не знаю, просто как-то почувствовал.
– Понятно… А кто это такие?
– А хрен его знает. С этим еще разбираться придется.
– И что теперь?
– Пойдем поглядим, может, кто-то еще остался.
Обошли хозяйственные постройки. Заглянули в сарай. Перед амбаром Чертанов остановился и, глубоко вздохнув, почувствовал, что попахивает кровью. Осторожно приоткрыв дверь, он увидел лежавший на полу труп – по всей видимости, настоящий хозяин дома. Связник. Больше некому. Заходить в амбар Михаил не торопился, тщательно осмотрелся по сторонам. И после того, как убедился в полнейшей безопасности, перешагнул порог.
Труп лежал на животе, вытянувшись во всю длину. Картина ясна: те, кто пришел незадолго до их появления, убили хозяина, перетащили мертвое тело в амбар и бросили его здесь. Даже укрывать особенно не стали. Оно и понятно, время поджимало.
Чертанов перевернул труп на спину. Под кадыком зияла большая рваная рана. Очевидно, удар был неожиданный, иначе он успел бы закрыться.
– Ни хрена себе! – выдохнул Святой. – Черт бы побрал ваши фээсбэшные разборки! Я не для того на волю рвался, чтобы меня здесь, как какого-то лоха, мочканули! – в сердцах выругался блатной. – Все, я пошел!
Святой повернулся, чтобы уйти.
Чертанов передернул затвор, заставив Герасима остановиться. Тот даже слегка прогнулся, словно вдруг почувствовал, что ствол винтовки остановился точнехонько между его лопаток.
– Назад, сказал! Ближе! Вот так! – скрипнул зубами Михаил. – Еще одна подобная выходка… и я за себя не ручаюсь. Мне достаточно своих забот, еще не хватало с тобой канителиться!
– Что теперь? – угрюмо спросил Святой.
– А хрен его знает! – буркнул Чертанов.
Все пошло не так, как планировалось. Еще парочка таких «сюрпризов», и можно совсем остаться без башки.
Прикрыв амбар, Чертанов осмотрелся. Все чувства сейчас притупились, и требовался стимулятор, чтобы сконцентрировать рассеявшееся внимание. Михаил почувствовал, что вокруг произошли какие-то изменения, вот только никак не мог оценить их характер.
Михаил удобно устроился на колоде, лежавшей в шаге от амбара, и сладко закурил. Похоже было, будто он испытывает немалое удовлетворение от проделанной работы. Дескать, сделал целую кучу жмуриков, а теперь и передохнуть не грех! И только по глазам, приметно колючим, можно было догадаться, какая усиленная работа совершалась в его подкорке.
Святой, присев на корточки, нервно смолил, глубоко втягивая отощавшие щеки. На Чертанова он старался не смотреть. Нет более страшной и омерзительной вещи, чем охота на человека. Одного умения стрелять здесь маловато, нужно нечто большее, чем быстрая рука и зоркий глаз. Тут в первую очередь необходима способность замечать запредельные вещи. В некоторой степени охотники «за черепами» – это орден посвященных.
Чертанов вдруг неожиданно почувствовал, что из охотника он превращается в жертву. И произошло это в тот момент, когда он сделал последнюю затяжку. Чей-то враждебный взгляд беззастенчиво шарил по его фигуре, принося значительные неудобства.
Михаил щелчком отбросил окурок в огород.
– Ты ничего не видишь? – спросил он у Святого.
Тот распрямился и с некоторым вызовом ответил:
– Все, что нужно было, я уже увидел. Ты еще кого-нибудь хочешь грохнуть? – съязвил Герасим.
Попробуй разберись, откуда взялось подобное ощущение? Окружающее пространство теперь воспринималось несколько иначе, чем каких-то полчаса назад. Внутренние возбудители никак не могли войти в ритм с контуром внешней среды, а это значит, что в каком-то месте он был безжалостно порван и через него тонкой струйкой улетучивалась энергия.
Чертанов поднялся:
– Все! Надо делать отсюда ноги! – объявил он. – И чем раньше мы это сделаем, тем лучше!
– Пойдем! Знаешь, мне совсем не в кайф было среди покойничков смолить. Я – блатной, но не мясник! – с достоинством ответил Святой.
– Бляха муха! – выругался Чертанов, коснувшись шеи. – Крестик нательный где-то посеял!
– А ты уверен, что не оставил его где-нибудь в другом месте? – ворчливо отозвался Герасим.
– Абсолютно! Когда мы стояли перед воротами, я его еще под рубашку заправил. А теперь его нет… Видно, где-то выронил по дороге.
Михаил мысленно проследил свой путь от калитки до амбара. Вспомнилась слащавая улыбка мнимого хозяина. Стрельба. Запах крови… Стоп! Михаил поглубже заглянул в себя. В тот момент, когда он осматривал трупы, лежащие в доме, что-то неотчетливо и мягко брякнуло рядышком на пол. Тогда Михаил не обратил внимания на это, всецело сконцентрировавшись на внешней безопасности, и только сейчас осознал, что это упал крестик. Чертанов даже вспомнил, как шнурок скользил по груди.
