Бывать в прокуратуре он не любил. Витало тут что-то зловещее. Даже комнаты с могучими стенами больше напоминали помещение склепа, чем официальное учреждение. Среди его приятелей были и прокурорские работники, с которыми он некогда учился на курсе. Но дружба после их назначения как-то быстро разладилась. На каждого представителя прокуратуры Чертанов смотрел как на потенциального врага, готового при надобности с милейшей улыбкой на лице нацепить на запястья бывшего однокашника стальные браслеты. И бесполезно напоминать про океан выпитой водки. Если от них и можно что-либо добиться, так это легкого сожаления: «Служба, знаешь ли!»
Одно слово – надзирающий орган…
Чертанов остановился напротив комнаты, указанной в повестке. Постучал. Не услышав приглашения, вошел.
За столом восседал Гордеев, малозаметный серенький человечек со светлой макушкой. Значит, все-таки не ошибся, когда показалось, что увидел его на лестнице. Повысили. Последняя их встреча состоялась более месяца назад в той самой квартире, где Чертанова облаял служебно-разыскной пес Абрек.
– Я не помешал? – спросил Чертанов, закрывая за собой дверь. Он вел себя по-хозяйски, как человек, который лишь в силу роковой случайности оказался здесь. Которому требуется всего лишь минута, чтобы разрешить досадное недоразумение и, посвистывая, выйти вон.
Но прокурор шутливый тон не принял.
– Не помешали. Присаживайтесь. Я как раз просматриваю кое-какие бумаги по вашему делу.
Чертанов невольно хмыкнул:
– Быстро, однако! Уже и дело успели завести?
– Ну, до уголовного дела пока не дошло, – неохотно признался Гордеев. – Но, признаюсь, кое-что мне не нравится, и поэтому я решил вызвать вас для беседы.
Чертанов уверенно расположился на стуле:
– Мне тоже много чего не нравится. Но я же не вызывал тебя к себе.
Гордеев скорчил недовольную мину:
– Не забывайтесь, майор. Вы не в ресторане находитесь.
Он только что перешагнул тридцатилетний рубеж, а уже обзавелся собственным кабинетом. Глядишь, скоро получит должность «важняка», если не будет церемониться со всякой милицейской шушерой, запятнавшей себя сомнительным поведением в быту. Чертанов криво улыбнулся:
– Значит, на повышение пошел?
– Пью мало, работаю много, – ответил Гордеев с подтекстом, – вот начальство меня и заметило.
– Так для чего ты меня вызвал? – скучно полюбопытствовал Чертанов. Левым локтем он оперся о спинку стула, отчего его поза сделалась предельно раскрепощенной. Так можно сидеть где-нибудь в прихожей борделя, дожидаясь милашку, но уж никак не в стенах прокуратуры.
Гордеев оставался внешне невозмутимым. Но его тон приобрел скрипучую окраску:
– В дальнейшем потрудитесь обращаться ко мне по имени-отчеству. Зовут меня Кириллом Степановичем, запомнили? А теперь первый вопрос: как и с какой целью вы оказались в квартире Сдобина?
– Я уже отвечал на этот вопрос неоднократно, – заговорил Чертанов, стараясь подавить в себе возрастающее бешенство. – У меня с покойным было довольно поверхностное знакомство. Дома у него я был всего лишь несколько раз.
– Вот как, очень интересно! А у нас имеются данные, что Сдобин являлся помощником Егора Ларина. Вы знаете такого? Или опять поверхностное знакомство?
Чертанов скрипнул зубами:
– Ларин мой друг. Учились когда-то вместе, потом работали… Потом он ушел из милиции и занялся бизнесом.
– А вы, – подхватил Гордеев, – получили должность его консультанта. В платежных ведомостях фирмы даже проходят суммы, которые вам вручались. Но мне представляется, что получали вы значительно больше. Иначе на рестораны не напасешься, верно?
Чертанов пожал плечами:
– А вдруг я богатое наследство получил? По закону ведь не возбраняется иметь богатых родственников?
– Ну, родственник у вас только один – преклонного возраста дед, который проживает в Приморье.
Упоминание о старике заставило Чертанова вспомнить его предупреждение. Он сунул руку в карман и нащупал тигриный клык, большой и гладкий. Неужели заговор старого охотника бессилен перед прокурорским оскалом?
Не дождавшись от собеседника опровержений, Гордеев предложил:
– Давайте-ка не будем фантазировать, Михаил Олегович. Лучше вернемся к реалиям. Какого рода поручения вы выполняете на фирме Ларина?
– Всякого рода, – отрезал Чертанов.
– А поточнее?
– А поточнее пусть Ларин вспоминает. Он начальник.
– Но подозреваемый-то вы, а не он, – проворковал Гордеев. Эта мысль нравилась ему до такой степени, что он не сумел сдержать мечтательную улыбку.
– В чем же я подозреваюсь, интересно знать? – Чертанов подался всем корпусом вперед. Прямо перед ним на столе стояла мраморная пепельница с тремя окурками. «Тяжелая, наверное», – подумалось вдруг Чертанову.
– Всего и не перечислишь! – заверил его Гордеев, и не пытаясь скрывать злорадства.
«Да он мне просто завидует, как мужик мужику, вот и пытается сжить со свету, – сообразил Чертанов. – Ни хрена у него на меня нет, кроме желания продемонстрировать свою власть. Обычный мелкий пакостник. Так что пепельница пусть лучше стоит, как стояла».
Вслух же он произнес:
– Вот когда в УК появится статья за «всего не перечислишь», тогда вы меня и вызовете, Кирилл… как там вас? Неважно. Статьи нет? Нет. Санкция на задержание имеется? Не имеется. Будьте здоровы. – Чертанов встал и помахал рукой.
– Вас никто пока не отпускал! – взвился Гордеев.
– Но никто пока и не задерживал. Чао!
Громко хлопнула дверь, осыпав паркет известковой пылью. Но и за этот вызывающий жест Гордеев не мог привлечь наглеца к ответственности. И это его удручало. Когда он набрал телефонный номер Елизарова и принялся пересказывать ему состоявшуюся беседу, голос его подрагивал от возмущения.
Чертанов почему-то любил Раушскую набережную и частенько приезжал сюда просто так, чтобы постоять у парапета и понаблюдать за неторопливым течением реки.
Здесь, на одной из узеньких улочек, располагался небольшой ресторан. Приятное место. Чертанов любил бывать здесь.
В этот раз он пришел сюда с Ангелиной. Что особенно отрадно, по вечерам здесь звучала живая музыка. Кроме виолончели и скрипки, был саксофон, на котором играл совсем молодой парень, но именно из-за него сюда приходила подавляющая часть публики. Музыкальный инструмент в его руках был так послушен, что порой казалось, будто музыкант его и создал.
Столик в самом дальнем конце зала был свободен, и Чертанов, взяв Ангелину за руку, повел ее туда. Кресла кожаные, очень удобные. Девушка аккуратно села, выпрямив спину, Чертанов, напротив, разместился вальяжно, с удовольствием утонув в комфорте. Его взгляд скользнул по грудастой блондинке, извивавшейся возле шеста.
Через секунду к ним подошел официант, высокий, заметно сутулый. Трудно было понять, что это – обыкновенная вежливость или, может быть, искривление позвоночника. Несмотря на отсутствие прямого пробора в волосах, он здорово смахивал на трактирного приказчика, какими любят их изображать в кино.
– Что будете заказывать? – Спина официанта изогнулась еще сильнее, напоминая вопросительный знак.
– Слово за тобой, – посмотрел Чертанов на Ангелину, отметив боковым зрением сидящую за соседним
