– Только не сломай его ненароком.
– Извини, Гвен, но этот меч, по большому счету, уже давно пора первому встречному кузнецу подарить, чтобы он из него какое-нибудь орало выковал. Скажи спасибо, что Ши-Муль-Алан-д-Тик – потомок одного из древнейших родов Инферналиума – числится у тебя в корешах. – Присев на травку, потомок инфернального рода извлек меч из ножен и, внимательно осмотрев лезвие, задумчиво почесал голову. – Да, технология на грани фантастики – каменный век. Болотная сыромятина, обработанная без должного энтузиазма деревенским парнем, возомнившим себя самым крутым металлургом в округе. С таким оружием, Гвен, тебя запросто одолела бы любая колхозница, вооруженная серпом и верой в светлое будущее.
– Кончай трепаться, Шмуль! – Физиономия Гвенлина от незаслуженной, по его глубокому убеждению, обиды покрылась багровыми пятнами, а пальцы рук непроизвольно сжались в два пудовых кулака, готовых тут же начать отстаивать задетую честь своего хозяина. – Меч не хуже прочих. Не нравится, гони назад, я и с таким похожу.
– Правильно, Гвенчик! – подлил масла в огонь Мандрагор. – Врежь промеж рогов этому задаваке.
– Погоди кипятиться, паря! Никто и не утверждает, что твой меч хуже, чем какой-либо другой. Я всего лишь хочу сказать, что он – полное дерьмо, ибо твой мир еще не дорос до качественного холодного оружия. Ничего, сейчас мы из него конфетку будем делать. – Потом демон посмотрел на магического корня и, состроив жуткую морду, грозно предупредил: – А тебе, шестерка вертлявая, никто слова не давал, поэтому от греха подальше помолчи в тряпочку.
Разобравшись с товарищами, Шмультик зафиксировал рукоять меча между коленей таким образом, чтобы острие оружия было направлено вертикально вверх, и сложил ладони лодочкой у самого основания лезвия так, что само лезвие оказалось зажатым между ними. Затем он зажмурил глаза, дабы предельно абстрагироваться от окружающей действительности и максимально сконцентрировать свое внимание на предстоящей операции. Неожиданно из-под его рук, словно от вращающегося точильного камня, ударил к небу фонтан искр. Не открывая глаз, демон удовлетворенно улыбнулся и потихоньку начал перемещать сложенные на лезвии меча ладони вверх в направлении острия. Сноп искр сопровождал движение рук Шмультика до тех пор, пока конец лезвия полностью не вышел из-под его ладоней. Когда же это случилось, взорам изумленных зрителей предстала невиданная картина: вместо тускло-серой, местами необратимо иззубренной полоски металла в лучах утреннего солнца сверкало и переливалось всеми оттенками синего и зеленого самое настоящее диво – обоюдоострое жало длиной в аршин, способное одним своим видом привести в душевный трепет самого отчаянного рубаку.
– Что ты с ним сделал? – шепотом, чтобы ненароком не развеять явившееся взорам присутствующих чудо, спросил Гвенлин.
Шмультик открыл глаза, взял меч в руку, пару раз взмахнул им над головой и с улыбкой на лице констатировал:
– Баланс отличный, рукоятка не для меня – великовата, но тебе, Гвен, будет в самый раз. Теперь займемся ножнами, старые не смогут удержать такого красавца.
Вручив оружие в руки обалдевшего от счастья юноши, демон взял ножны и после недолгих манипуляций, также сопровождавшихся снопами искр, вернул их хозяину со словами:
– Владей, Гвен, такого меча и таких ножен нет в этом мире даже у самого великого монарха, поскольку изготовлены они по маготехнологиям, доступным только моему народу.
– Скажи, Шмуль, что же ты все-таки с ними сделал? – повторил вопрос любознательный молодой человек.
– Во-первых, придал лезвию оптимальную форму, толщину и заточил как следует; во-вторых, изменил кристаллическую структуру железа и ввел некоторые легирующие компоненты, а в-третьих, трансформировал хаотично разбросанные молекулы углерода в мономолекулярные цепочки и, наконец… – На самом интересном месте своего экскурса в основы демонической металлургии Шмультик осекся, поскольку понял, что немного переборщил с теорией. Откуда, в конце концов, средневековому парню знать о каких-то мономолекулярных цепочках или легирующих свойствах металлов, которые в этом мире откроют еще не скоро? – Короче, Гвен, мои мама и папа наградили своего сыночка врожденной способностью изменять свойства металлов, поэтому считай все то, что сейчас произошло на твоих глазах, обыкновенным колдовством. Тебе вовсе ни к чему вникать в суть внутренних трансформационных процессов, лучше испытай клинок.
Шмультик указал рукой на растущее у самой опушки высокое, в два обхвата раскидистое дерево и попросил Гвенлина срубить его.
– Ты чего, Шмуль! – возмутился молодой человек. – Это же меч, а не топор.
– А ты попробуй, не боись – не сломается, – компетентно заявил демон и первым двинул по направлению к лесной опушке.
Подойдя к основанию древесного гиганта, Гвенлин широко размахнулся и уже хотел полоснуть по покрытому шелушащейся корой стволу, но Шмультик успел поймать его за руку.
– Погоди, паря, а ты подумал, куда оно повалится? Никогда не рубил деревьев, что ли?
– Почему не рубил? А кто, по-твоему, дрова заготавливал для очага? Старый Моргелан?
– Тогда действуй с учетом требований инструкции по технике безопасности.
Для оценки угла наклона ствола юноша посмотрел вверх и, выбрав направление падения срубленного дерева, двумя ударами меча сделал с той стороны довольно глубокую зарубку. Затем он широко размахнулся и со всей силы рубанул по стволу. К его неописуемому удивлению, чудо-клинок прошел сквозь плотную древесину, как раскаленный докрасна нож проходит сквозь сливочное масло. Отделенное от своих корней дерево постояло еще несколько мгновений, затем, увлекаемое суммарной тяжестью ствола, ветвей и кроны, начало падать в ту сторону, которую заранее предопределил Гвен.
– Чудеса! – только и смог вымолвить новоиспеченный дровосек, отскочив от подпрыгнувшего комля.
– Пожалуй, чтобы свалить такую громадину, бригаде из пяти человек пришлось бы поработать топориками до вечерних сумерек, – в порядке комплимента заметил Шмультик.
Когда друзья возвратились к лагерной стоянке, их встретил недовольный Мандрагор и незаслуженно обозвал безжалостными изуверами и убийцами, на что Шмультик философски заметил:
– Значица, деревянный, судьба такая у твоего собрата, а будешь вякать, не бывать тебе смотрителем королевской кухни.
После того как путники взвалили на плечи полупустые котомки и были готовы следовать в направлении ручья, инфернальный тип весело посмотрел на Гвенлина и с ехидцей в голосе поинтересовался:
– А чего это ты свое сокровище в ножны поместил? Сейчас же доставай!
– Это зачем же? – не подозревая подвоха, спросил юноша.
– А ты не подумал над тем, кто нам дорогу будет прокладывать: Супермен, Маугли, Человек-паук или Годзилла какая-нибудь? Как ты считаешь, для чего я тут устраивал весь этот сыр-бор с трансцендентными трансформациями твоей железяки? Чтобы доставить удовольствие своему корешу? Ошибаешься, дорогой друг, понятие «альтруизм» глубоко чуждо, даже противно всякому представителю инфернального племени. Поэтому шашки наголо – и вперед искоренять деревянных собратьев нашего бритого кактуса! – После столь доходчивого объяснения демон посмотрел на Мандрагора и великодушно предложил: – Если хочешь, прыгай ко мне на плечо, иначе можешь попасть под горячую руку нашему первопроходцу, тогда кирдык всем твоим далекоидущим планам.
Скрепя сердце магический корень принял предложение хитроумного товарища, вполне адекватно оценив опасность для своей древесной персоны преображенного оружия Гвенлина…
Продвигаться вдоль лесного ручья оказалось не очень сложно. Его каменистые берега были фактически естественным трактом, самой природой приспособленным для перемещения путешественников по бескрайним просторам девственной тропической сельвы. Изредка дорогу путникам перегораживали стволы древесных гигантов, рухнувших либо по причине какого-нибудь природного катаклизма, либо от старости, или особо активный колючий куст умудрялся все-таки добраться ветвями до воды, перегораживая проход. В этих случаях за дело принимался чудесный меч Гвенлина, и совсем скоро путники получали возможность идти дальше. К тому же топать вдоль ручья было намного комфортнее, чем просто по лесу, еще и потому, что от бегущего по камням водного потока веяло свежестью и прохладой.
Часа через четыре ручей, весело журча по камушкам, наконец-то выскочил из-под сумрачного лесного
